– Это не правда. – Моя челюсть напрягается. – Это не было ошибкой, Айла. Это был один из самых незабываемых вечеров, которые у меня когда–либо были.
Она мигает.
– Ты не должен этого говорить. Я не собираюсь из–за этого разваливаться на части.
Мне не нужно слышать эти слова, чтобы понять.
Но, она не понимает того, что из–за ее слов я уже разваливаюсь на части.
– Я прошу прощения за то, что этим утром уехал в спешке. – я двигаюсь ближе, но она отступает к двери, сохраняя расстояние между нами. – Я столкнулся с проблемой, которая не могла ждать. С ней нужно было немедленно разобраться.
– Ты – занятой человек. – она пожимает плечами. – Я понимаю. Ты должен был уйти.
Я не видел ее такой раньше. Она закрыта. Она построила вокруг себя барьер. Это видно в ее позе, а также в тоне ее голоса. Айла пренебрежительна, на грани с холодом.
– Я тебя расстроил. – предлагаю я с протянутой рукой. – Скажи мне, в чем дело, Айла. Дай мне шанс это исправить.
Ее голова качается из стороны в сторону.
– В этом нет необходимости. Мне жаль, что я пришла в твой гостиничный номер.
Меня незамедлительно поражает осознание. Я говорю то, о чем думал с тех пор, как увидел ее обнаженной, стоящей у окна прошлой ночью:
– Я сожалею, что привел тебя в тот гостиничный номер.
Ее нижняя губа слегка вздрагивает, но она поспешно останавливает это движение, медленно пройдясь по ней своими верхними зубами. Это действие не должно быть настолько чувственным, каким является, но пересиливает то, как я на нее реагирую.
– Ты согласен с тем, что это была ошибка? – Несмотря на то, что она очень старается сдержать эмоции в своем голосе, у нее ничего не получается. Я слышу в нем дрожь, болезненную реакцию.
Делаю шаг в ее сторону, и на этот раз с ее стороны нет вообще никакого движения.
– Я согласен с тем, что это место не для тебя. Я согласен с тем, что должен был привести тебя в свой пентхаус.
Ее рука перескакивает к ее груди, эта мягкая плоть, видна в вырезе ее платья.
– Это ничего бы не изменило. Все те вещи, которые произошли, не изменились бы.
– Вещи? – протягиваю вперед свою руку, чтобы коснуться ее локтя. Она слегка напрягается. – Какие вещи? Я не понимаю.
Я вижу мольбу в ее глазах в ту секунду, когда они встречаются с моими. Ее губы слабо шевелятся, словно она пытается найти нужные слова. Я изучаю ее лицо. Оно такое уязвимое. В ее потрясающих голубых глазах есть что–то, что должно быть сказано. Это что–то находится прямо там, погребенное под слоем боли.
– Мне нужно понять, что я сделал. – облизываю свою нижнюю губу. – Я вижу, что тебя расстроил. Пожалуйста, Айла, объясните мне, в чем дело.
Она сглатывает так сильно, что этот звук слышен в тишине комнаты.
– Я просто... Я очень смущена, сэр.
– Смущена? – я пробегаюсь рукой по волосам. Я знал, что мне стоило притормозить, чтобы загладить свой уход в такой спешке, но это что–то другое. Я смутил ее. Каким–то образом я заставил ее чувствовать себя как–то незначительной.
– Я просила тебя сделать те вещи, – говорит она дрожащим голосом, когда закрывает глаза. – мне очень жаль, но я хотела тех вещей, поэтому и просила о них. А ты их не хотел. Я так унижена.
Я хватаю ее за бицепс и притягиваю к своей груди, прижимая своей рукой ее голову.
– Господи, Айла. Нет, я так не думаю.
Она пытается отступить, но я ее крепко держу.
– Я просто так сильно этого хотела.
Моя грудь сжимается от этих слов. Она просила меня ее трахнуть. Она хотела сделать мне минет. А я от этого отказался. Я ее отверг. Вот что ее угнетает. Мой резкий отказ.
– Айла. – я слегка ее отстранил, чтобы иметь возможность посмотреть на ее лицо. – Прекрасная, прекрасная Айла.
Выражение ее лица слегка смещается.
– Мы не обязаны об этом говорить. Мы можем просто забыть о прошлой ночи. Иногда вещи не должны случаться.
– Мы с тобой должны были случиться. – произношу я слова без каких–либо колебаний. – Я не правильно себя повел прошлой ночью.
– Я не хочу, чтобы ты говорил мне эти вещи. – Она выдергивается из моих рук, и я ей это позволяю. – Ты не должен быть добр ко мне. Я не одна из тех девушек, которые в этом нуждаются. Просто я не такая.
– Тебе нравится проводить со мной время? – четко и лаконично спрашиваю я.
– Не в этом дело, Габриэль.
– Это единственное, что имеет значение, Айла. Ответь на вопрос. Тебе нравится проводить со мной время?
– Да, – выплевывает она в ответ. – Ты знаешь, что нравится.
Я слегка улыбаюсь этой уступке.
– Ты хочешь проводить со мной больше времени?
Ее рот слегка кривится.
– Это глупый вопрос. Я имею в виду, после того как я повела себя прошлой ночью, почему ты вообще меня об этом спрашиваешь?
Я выгибаю бровь.
– Ты очень скоро об это узнаешь, Айла, и то, что я у тебя спросил – не глупо. У меня для всего есть причина.
– Тогда в чем причина? – ее вопрос пронизан вызовом. – Скажи мне причину того, почему прошлая ночь прошла, именно таким образом?
Я на ней, прежде чем у нее появляется шанс на это отреагировать, толкаю ее назад, прижимая к стене. У Айлы перехватывает дыхание, когда я прижимаюсь к ней своим телом.
– Посмотри на меня, Айла. – подталкиваю ее щеку своим подбородком. – Подними глаза, сейчас же.
– Да, сэр. – ее голос никак не скрывает ее возбуждения, когда ее глаза захватывают мои.
Я пробегаюсь своими губами по ее щеке, прежде чем скользнуть ко рту, вовлекая ее в глубокий, интенсивный поцелуй. Низкий стон, перетекающий из ее рта в мой, посылает сквозь меня волну тепла.
– Один лишь твой вкус заставляет меня распадаться на части, Айла. – рычу я в мягкую кожу ее шеи. – Я не мог тебя там трахнуть. Это место не для тебя.
– А где мое место? – спрашивает она, шепча чуть громче.
– В моей постели. Это единственное место, где ты должна быть.
Глава 27
Айла
Я достаточно уверена, что Сесилия, наконец–то, поняла то, что происходит, когда я вышла из кабинета, а моя помада была размазана по всему моему рту и по рту Габриэля. Если не это, то все прояснил бы стояк, который он пытался замаскировать, осторожно положив на него свою правую руку. Он глубоко меня поцеловал после того, как сказал мне, что он хочет меня в своей постели. А его постель, не используется, как «номер для траха». Не смотря на то, что у меня было искушение спросить его об этом месте и о том, сколько других женщин заказывали завтрак в обслуживании номеров, я этого не сделала. Его прошлое – это его прошлое, а прямо сейчас я – его настоящее. Это единственное, что имеет для меня значение.
– Вы с мистером Фостером кувыркаетесь?
Кувыркаемся? Это выражение еще актуально?
Я продолжаю развешивать новую одежду, которая прибыла сегодня, с надеждой на то, что Сесилия исчезнет вместе с этим вопросом. Кто вообще все еще называет это «кувыркаться»?
– Айла, я задала тебе вопрос. – она стучит меня по плечу. – Я хочу знать о тебе и мистере Фостере.
Я поворачиваться на каблуках к ней лицом. До сих пор я не замечала, чтобы она носила эту ярко–красную ленту. На самом деле она идеально сочетается с платьем. Она никоим образом не отвлекает внимания от большого банта из ткани на ее левом плече.
– Что? Я сейчас очень занята, Сесилия.
– Ты и мистер Фостер занимаетесь такими вещами? Вы с ним занимаетесь сексом, да?
До сих пор был только действительно захватывающий оральный секс, спасибо. Ну, технически, за это стоит благодарить мистера Фостера.
– Моя личная жизнь – не твое дело. – я кладу руки на талию. – Что я делаю после работы – тебя не касается, Сесилия.
– Вы только что занимались этим в офисе? Если да, то это – мое дело.
– Я никогда не занималась сексом в этом здании. – Я машу рукой в воздухе. – А ты?