— Этого никто не знает.
— То есть как никто?
— Главный редактор еще в прошлую пятницу объявила, что у Проскуриной бессрочный отпуск, и просила ее не беспокоить.
— Как это понимать — бессрочный отпуск? Девушка, вы как-то очень туманно изъясняетесь… Вы уверены, что она не в больнице?
— Послушайте: я действительно ничего не знаю, — раздраженно повторила Ольга и язвительно добавила: — Если вы хороший знакомый, то вам не составит труда ее разыскать. И вообще… Я не вправе делиться личной информацией с неизвестными лицами. Вдруг вы маньяк какой, а я тут вам понарассказывала… До свидания.
— До свидания.
«Что-то здесь не стыкуется… — задумчиво повертел в руках трубку Вадим. — Попробуем разложить добытую информацию по полочкам: скорее всего, Стрельникова и есть та самая стажерка, из-за которой переживала Катя и которая неожиданно заняла место своего куратора. Это первое. Второе. У известной журналистки никто и никогда не заберет корпоративный номер телефона на время отпуска. Хороша девица, если подсидела свою начальницу! — проникся он антипатией к девушке. — Так, половина четвертого, — взглянул он на часы. — Где же Поляченко?»
Стоило ему подумать, как раздался вкрадчивый стук в дверь и в кабинет вошел начальник отдела безопасности Андрей Леонидович Поляченко. Выглядел он, как всегда, идеально: ни пылинки, ни соринки, все выутюжено, начищено, выдержано в черно-серой гамме. Год назад ему исполнилось пятьдесят, но верилось в это с трудом: моложав, собран, подтянут, ухожен, сдержан, немногословен, исполнителен. При этом — пенсионер, что, в общем, проливало свет на его прежнее место работы, где бывших сотрудников не бывает.
— Добрый день, — протянул руку шеф и с места в карьер продолжил: — Андрей Леонидович, в скором времени у нас появится новый сотрудник. Не совсем обычный, она — известная журналистка.
Оставаясь внешне беспристрастным, Поляченко слегка приподнял брови. Словно спрашивал сам у себя: с чего бы это?
— Имя и фамилия, — спокойно уточнил он.
— Екатерина Александровна Проскурина. Мне хотелось бы знать о ней все. Вдруг чего накопаете.
— Я не «копаю», я собираю информацию, — с чувством собственного достоинства деликатно поправил начальник отдела безопасности.
— Да, конечно. Как много времени это займет? Обычно на такие дела вам хватает пары дней.
— Для начала встречный вопрос: для чего она вам понадобилась?
— Скажем так: я собираюсь поручить ей одно ответственное задание.
— Тогда это серьезно. Плохо, что сегодня пятница, но я займусь прямо сейчас. Подумаю, проанализирую. В понедельник к девяти утра все, что удастся собрать, будет у вас на столе… Еще задания будут?
— Пока нет. Хотя погодите… Тут такое дело… Мне нужно знать, где в настоящий момент она находится. Надо срочно с ней связаться, но не знаю, как. Ушла в отпуск, оставила редакционный телефон у коллеги, домашний номер не отвечает. Уехать вроде не должна: со швами на лице в отпуск не отправишься. Она на прошлой неделе в ДТП попала, дело получило огласку. В «ВСЗ» есть заметка.
— Это сложнее, — задумался Поляченко. — Но я постараюсь ее разыскать.
— Спасибо. Буду ждать. Кстати, загляните в бухгалтерию, — напомнил Ладышев. — Ксения Игоревна вас спрашивала, надо в ведомостях расписаться. Премиальные — как договаривались.
— Разумеется, — кивнул начальник отдела безопасности и направился к выходу.
За несколько лет совместной работы ни у того, ни у другого не было повода усомниться в порядочности друг друга: шеф никогда не забывал отблагодарить подчиненного за дополнительные услуги, ну а тот ни разу его не подвел. Он не просто приносил требуемую информацию, но и давал максимально полный аналитический отчет. Старая школа, что тут говорить. Вадим снова взглянул на часы: до окончания последнего рабочего дня недели оставалось не так уж много. Взгляд непроизвольно снова зацепился за газетный заголовок о ДТП.
«Позвонить Колесниковой, узнать все подробности? — подумал он. — Нет, не стоит. У этой дамочки неизвестно что на уме, да и мужу мой звонок явно не понравится. Нужны мне лишние проблемы? Не нужны. Придется ждать новостей от Поляченко. Что еще на сегодня? — заглянул он в раскрытый на столе ежедневник. — Почти ничего. Надо закругляться и ехать на тренировку».
Спортом Вадим занялся довольно поздно, ближе к тридцати годам, после того как сбросил первые двадцать килограммов веса. В один прекрасный день замер перед зеркалом и понял, что такого — с обвисшей кожей на груди и животе — ненавидит себя пуще прежнего, почти стосорокакилограммового. Он с детства был пухлым, в юности толстым, а к 25-летию и вовсе перестал взвешиваться, дабы настроение не портить. Но всему свое время: жизненные перипетии потребовали не только внутренних изменений, но и внешних.
Все началось с любимой собаки умершего отца, которую некому стало выгуливать: у мамы давление, слабое сердце. Непонятно, кому тогда больше повезло: то ли псу, оставшемуся без хозяина, то ли Вадиму, переживавшему тягостные времена. Но так уж повелось: сначала он выгуливал собаку обязательные полчаса, затем по нескольку часов, притом в любую погоду, напялив на себя побольше одежды, чтобы пропотеть. А потом пес умер… Ровно через год после смерти отца, практически в один день. Привыкшему к двигательным нагрузкам Вадиму ничего не оставалось, как пойти в спортзал. Со временем он настолько втянулся, что и нескольких дней не мог выдержать без физических упражнений…
Андрей Леонидович позвонил в тот момент, когда Ладышев, выложившийся на тренировке по кикбоксингу, отдыхал в кафетерии «Мира фитнеса» и ленивым взором оценивал вызывающе разглядывавших его длинноногих девиц — искательниц похотливой мужской особи с тугим кошельком.
— Записывайте номер телефона и адрес: улица Чкалова…
— И как ее туда занесло? — Вадим подтянул к себе бумажную салфетку и похлопал по карманам в поисках ручки. — Насколько я помню, она живет на Гвардейской…
— Жила, — бесстрастным голосом поправил Поляченко.
— Что-то случилось?.. — Ладышев напряженно свел брови и принялся вычерчивать под цифрами геометрические фигуры. — У нее вроде нормальные отношения в семье.
— Были нормальные, — Андрей Леонидович многозначительно вздохнул. — Не хотел говорить раньше времени, ну да ладно… Наверняка ее переезд связан с наличием у Виталия Львовича Проскурина любовницы.
— Это точно? — недоверчиво спросил Вадим.
— Более чем. Студентка, работает у него в магазине на стройрынке и занимается рекламой.
«Так вот в чем дело! — дошло до Ладышева. — Вот почему слово „реклама“ так раздражало ее в среду!» — вспомнил он подробности последнего разговора.
— Больше пока ничего сообщить не могу. Разве только Игорь Николаевич Колесников сможет добавить. В связи с тем что и его супруга пострадала в известном вам ДТП, люди Колесникова развили бурную деятельность.
— Ясно. Спасибо за информацию, Андрей Леонидович. До понедельника.
Сложив в карман салфетку с причудливыми геометрическими фигурами, Вадим решился позвонить Колесникову.
— Игорь, привет. Ладышев…
— Привет, — безрадостно буркнул тот в ответ. — На охоте был? — сам подсказал он тему для начала разговора.
— Был. Компания в два раза большая собралась, чем в прошлые выходные. В первый день — мелочь, два сеголетка на всех, а на второй зверья много было.
— Тебе есть чем похвастаться?
— Есть. Кабан килограммов сто пятьдесят. А вы с Павлом почему не приехали? Михалыч ждал.
— Да забыл я предупредить Михалыча, — посетовал Колесников. — Столько всего навалилось.
— Завтра утром снова выдвигаемся. Присоединяйся.
— Не получится, проблем много.
— Жаль… А как там Полевые? — решился спросить Ладышев. — Людмила оклемалась?
— Оклемалась… Кстати, спасибо тебе за помощь: я и не подозревал, что ты — доктор.
— Я и сам об этом забыл, так что не стоит благодарности. Это Катю Проскурину надо благодарить… Я слышал, она с твоей женой в аварию попала. Что там случилось?
— Да встретилась одна сволочь на дороге! Е… — ругнулся в сердцах Колесников. — Катя — хороший водитель, и свидетели все как один говорят, что этот гад сам ее подрезал. А потом устроил мордобой! Ну ничего, мои ребята с ним разберутся: на коленях приползет!