Кальман Миксат - Миклош Акли, или История королевского шута

Акли взял дипломы, но действительно был не в силах произнести больше ни слова - так он был взволнован.

А император воспользовался этим моментом и исчез, чтобы избежать и коленопреклонения и поцелуев руки. Проходя мимо изумленной невесты, он пощипал ее милостиво за подбородочек.

- Ну, теперь не боимся, моя маленькая? А? Так что любите этого злого человека. Но если он будет к вам плохо относится, не забывайте, что старый император живет здесь, в Бурге. Пока, милая. Мы уже уходим! Большого счастья!

И он скрылся за дверью, подхватив под руки императрицу и принцессу.

Церковь Марии-Штиген, которая была построена знаменитым Михаилом Бурмом еще в XIV веке, во время действия нашего романа была в моде у всех венчавшихся молодых пар. Существовало поверье, что будто повенчанных в ней не могло разлучить ничто, кроме смерти. И это был тот самый случай, когда меньшая беда кажется хуже большей. А пошло это поверье после того, как в одной из ниш в стене церкви похоронили в XVIII веке супружескую пару Штибельников - Францишку Штибельник и ее супруга Вольфа Виллиона, умерших в один день в один час и даже в одно мгновение, после того как они прожили вместе ровно сто лет. Так и покоятся они здесь навеки вместе.

Влюбленные суеверны. И все, кто мог, старались венчаться именно здесь, как будто церковь Марии на Гештаде держала для них какого-то специального бога.

Молодые пары буквально осаждали святой храм, где на величественных резных карнизах, каменном куполообразном венце и граненых пилонах восседали воркующие голуби. Даже из дальней провинции приезжала сюда местная знать венчаться. Так что перед входом в храм толпились сменяющие друг друга пары и их сопровождение, а глазеющая публика, занимавшая места на скамейках, была почти не меняющейся.

Старый ризничий, папаша Флек, разбогатев на обильных чаевых, построил себе дом о двух этажах на Шоттенринге, а будучи человеком писучим - на старости лет выпустил еще и весело написанную книгу, составленную из его записок, которые он делал в течение тридцати лет своей службы при храме о наиболее интересных случаях, забавных курьезах, пикантных, странных и драматических историях, при этом очень любил сравнивать себя с известным парижским палачом Самооном, которых также вел дневник и также имел дело со множеством людей, потерявших голову. "Разница состояла лишь в том, как они ее теряли", - писал ризничий Флек в предисловии к своей книге.

Читая эту в свое время весьма интересную книгу, ныне же конечно устаревшую, под памятной датой "1 марта 1880 года" мы находим две следующие интересные записи:

"В восемь часов венчались барон Иахим Брильдис, помещик из Санкт-Файта, и его невеста, вдова Каталина Аншюц, помещица из Майерлинга, очень интересное и соблазнительное пухленькое созданьице. Жених и невеста вместе со свадебным кортежем прибыли в Вену из деревень еще накануне вечером на своих лошадях и остановились в разных трактирах. Сегодня, соединившись в церкви, жених и невеста опустились на колени перед алтарем, как вдруг венчавший их священник услышал у себя за спиной возмутительный смех присутствовавши гостей. Святой отец сердито воздел брови и сделал мне знак навести в храме порядок. Я поспешил к гостям, чтобы узнать причину их столь безбожного поведения, но в тот же миг и сам заулыбался, едва удерживаясь от громкого смеха. Ведь что было делать? Когда жених и невеста стали на колени, подошвы туфель своих они обратили в сторону публики, каковая могла прочитать сделанные мелом пометки коридорного, накануне чистившего обувь: на всех четырех подошвах был один и тот же номер комнаты "23".

Когда после окончания обряда священник принялся ругать меня за то, что я сам тоже смеялся, я рассказал ему о причине, которую он поначалу не понял, а когда понял - тоже заулыбался и сказал: "Ну конечно, - бессовестные люди! В одной гостинице поселились ведь!" "Вот как нетерпелив человек!" - заканчивает папаша Флек описание сего забавного случая и далее так продолжает свой дневник:

"В тот же день в десять часов перед алтарем предстала весьма симпатичная пара: жених по имени Миклош Акли и очень красивая невеста Хелена фон Ковач. Среди всей публики, большая часть которой состояла из воспитанниц пансиона благородных девиц, прокатилась прямо-таки волна изумления, когда появилась невестка, свежая, как роса, стройная, как козочка, идущая к прохладному ручью, и, рука об руку с женихом, смело направилась к алтарю. Святой отец не мог оторвать от нее глаз, и, должен признаться, и я - тоже. Такое милое красивое существо уже давно не являлось моим очам. Утихли звуки органа, помовленные стали на колени, и святой отец начало обряд бракосочетания.

- Миклош Акли, любишь ли ты сию честную девицу?

- Люблю, - громким голосом ответствовал жених.

- А ты, дочь моя, Хелена Ковач, любишь ли ты этого доброго человека?

- Люблю, - пролепетала она негромко.

- Миклош Акли, желаешь ли ты ее себе в супруги?

Теперь очередь была за Акли и он может быть и ответил бы, но священник не расслышал его в поднявшейся суматохе, равно как и я, потому что в этот момент во храме прозвучал выстрел, в правый бок Акли, между ребер, вонзилась пуля, и он без чувств упал на камень алтаря. Хлынула красная кровь, которая всего только за полчаса до этого стала голубой; она обрызгала цветы и дары и белое тюлевое покрывало алтаря, а затем ручейком потекла вниз по ступеням алтаря. Поднялась неописуемая паника. Запах ладана смешался с пороховым дымом. Невеста, будто надломленный цветом, при виде окровавленного жениха в ужасе закричала и, лишившись чувства, рухнула рядом с ним. К ним подбежала какая-то немолодая дама, сидевшая в рядах на скамейке, и принялась приводить ее в чувство, все время приговаривая:

- Открой свои глазыньки, Незабудка, ну, посмотри же на меня, бедная моя маленькая Незабудочка.

Его преподобие святой отец громовым голосом вскричал:

- Убийца во храме божьем!

Граф Коловрат, один из свидетелей бракосочетания, приказал сбежавшимся со всех сторон людям:

- К дверям! Быстро к дверям! Не дайте сбежать негодяю!

Но распоряжение такое было уже излишним, потому что к тому времени несколько человек успели наброситься на убийцу, сидевшего слева у стены и оттуда стрелявшего в жениха. Это был мрачный тип с налитыми кровью глазищами. В жизни еще я не видел такого сатанинского лица, как у него. Его скрутили, вырвали из рук карабин и принялись молотить кулаками. Кто-то побежал за полицией, другие за доктором. Но врач нашелся и среди публики. Он тотчас же обследовал рану и сказал, что она опасна для жизни. Пострадавшего тотчас же положили на тележку и при смерти отправили на находившуюся неподалеку квартиру графа Коловрата. Прибыла полиция и, связав убийцу, который назвался венгерским бароном Сепеши (но скорее думается, что это самый заурядный негодяй), отправили его в тюрьму.

Страшный случай, - заканчивает свои заметки по этому поводу папаша Флек, - и не понятно, почему господь позволяет такое в доме своем. Поскольку нужно было смыть кровь и прибрать храм, следующие свадьбы пришлось отложить. Но и сами приехавшие венчаться пары, услышав о страшном случае, больше не хотели здесь совершать свое бракосочетание. Я, кстати, сказал его преподобию сегодня вечером:

"Боюсь, что этот негодяй выбил своей пулей из нашего кармана много денежек". "Itgue"48, - ответил тот мрачно".

Покушение на жизнь Акли действительно свершилось так, как увековечил его в своем дневнике Криштоф Флек. Слух о случившемся ввиду его необычности быстро облетел город и произвел неприятное впечатление. Государь отправил на квартиру к Коловрату своего лейб-медика, а принцесса Мария-Луиза сама отправилась к мадам Сильваши, чтобы ласковым словом поддержать впавшую в отчаяние невесту, которая в течение дня несколько раз теряла сознание.

После полудня врачам удалось извлечь пулю из раны, но жизнь Акли еще несколько дней была на волоске, прежде чем в конце-концов победил молодой, сильный организм. К больному возвратилось сознание, и он медленно начал поправляться и проявлять интерес к жизни.

Но, о горе, каким же множеством угроз населен мир человека, что всего и не перечтешь! Едва убралась Смерть от постели раненого, как явилось Несчастье. Суеверный император, а пуще того императрица, увидели в случившемся во храме указующий перст всевышнего, которому не угоден сей брак, и разрешили Илоне только один раз в дню посещать Акли и ухаживать за ним, пока он пребывал на грани смерти. Когда же придворный доктор нашел, что в его состоянии наступил перелом, император тотчас же потребовал заключения специалистов канонического права, состоялось ли бракосочетанием пары, явившейся к алтарю, или нет?