Рене Карлино - Милая

– Что ты делаешь?

– Между нами все кончено.

Глядя прямо вперед, он произнес:

– Да, потому что ты такая же, как все остальные твои друзья, – самовлюбленные болваны, мнящие себя творческими.

Пора было прибегнуть к тяжелой артиллерии:

– Пошел в задницу, импотент, фашистский говнюк. Я жалею о том, что нельзя вернуть каждую банально и бесцельно проведенную с тобой минуту. Пока! – Сказав это, я выпрыгнула из машины. Такси умчалось прочь, и Роберт ни разу не обернулся.

В половине третьего ночи я оказалась на углу Сорок второй восточной улицы и Второй авеню. Если бы я прошла один квартал на восток, то оказалась бы у здания ООН. Это был увлекательный план, но я решила рассмотреть другие варианты. Пройдя шесть кварталов на юг, я оказалась бы у входа в тоннель, ведущий из Куинса в центр города. Я задумалась о Куинсе. Сложив руки, я прислонилась спиной к фонарному столбу, чувствуя себя маленькой и несчастной. Ну и дерьмо же этот Роберт, что позволил мне в такой час выйти из машины в центре города. Я, не двигаясь с места, стояла и смотрела, как мимо меня пронеслись три такси. Все вокруг меня закружилось на гиперскорости. Я совершенно спокойно стояла на тротуаре, пристально глядя на исчезающие вдали красные габаритные огни. Свет светофора над моей головой со сверхзвуковой скоростью сменился с зеленого на желтый, а потом на красный, все происходило так быстро, что я уже не различала цвета.

Меня окружали небоскребы, отчего я казалась себе ничтожной тенью на тротуаре. Я могла бы раствориться в небытии, и это не имело бы никакого значения. В полуобморочном состоянии я размышляла о том, озадачена ли я больше тем, что моим отношениям с Робертом пришел конец, или тем, что так страстно защищала Уилла, что говорило о глубоком чувстве. Должно быть, прошло не меньше часа, пока дрожь от холода не вывела меня из транса. Спустившись с парапета, я встала навстречу движению. Слава богу, первой же приближающейся машиной оказалось такси. Когда оно, скрипя тормозами, подъехало ко мне, я прыгнула в него и крикнула шоферу:

– Авеню А и Святого Марка!

– Леди, вы чуть не убили себя, – бросил водитель мне в ответ.

– Да, чем не вариант. – Господи, я сходила с ума. Покачав головой, водитель прибавил газу. Там, сидя в безопасной кабине такси, я окончательно потеряла контроль над собой. Всю дорогу домой я рыдала, не в силах остановиться. Когда машина затормозила у дома, я безуспешно попыталась взять себя в руки.

– Леди, вы в порядке?

– Да, простите. Вы можете подождать минутку? Прошу вас.

Он сочувственно кивнул, глядя в зеркало заднего вида, а потом выключил счетчик. Выплакавшись, я собралась с силами, оплатила проезд, а затем еще раз поблагодарила таксиста, пока он окончательно не выкинул меня из машины.

В квартире было тихо и темно, если не считать освещенного коридора. Я эгоистично попросила вселенную о маленьком одолжении. Дойдя до двери, ведущей в комнату Уилла, я заглянула в темную комнату. Вселенная не исполнила моего желания – в кровати Уилла спали двое. Поскольку Уилл лежал на боку ближе к двери, мне не было видно, кого он обнимает. Нарываясь на неприятности, я подошла ближе, встав у края кровати. У меня мгновенно сжалось сердце, когда я увидела, что Уилл крепко обнимает Джексона, лежавшего под одеялом и положившего голову на подушку, как человек. В моей памяти навсегда запечатлелась эта сцена, а потом я повернулась, чтобы уйти, но Уилл схватил меня за талию.

– Эй, милая, что случилось? – прошептал он, скосив глаза.

– Ничего, спи.

– Хочешь, чтобы Джексон спал с тобой?

– Нет, все прекрасно. Увидимся утром. – Отпустив меня, он снова повернулся к Джексону.

Проснувшись через четыре часа, я увидела, что лежу поверх покрывала, платье задралось. Голова гудела. Это ощущение усилилось, когда я подумала о том, что произошло в такси прошедшей ночью. Роберту было наплевать на меня. Тем лучше, что мы порвали отношения. На часах было половина восьмого. Я сказала Марте, что буду в кафе в восемь. Скатившись на пол с кровати, я почти ползком добралась до ванной. Через несколько минут, когда я стояла под горячей водой, я услышала, что дверь ванной открывается. Сквозь матовую шторку я увидела фигуру Уилла, вошедшего в ванную и прислонившегося к столику.

– Что ты делаешь? – закричала я, прикрывая тело руками.

– Я тебя не вижу через шторку, – сказал он, усмехнувшись.

– Все ты видишь.

– Ладно, я не смотрю. Я просто хотел поговорить с тобой.

Я смотрела, как он скрещивает ноги и откидывается назад, сложив руки, опустив голову, предприняв запоздалую попытку вести себя прилично.

– В чем дело, Уилл?

– С тобой все в порядке? Вчера вечером, когда ты вошла в комнату, ты казалась расстроенной. Что-нибудь с Робертом?

Я почувствовала смутную надежду в его голосе.

– Нет. Просто я думала, что сплю в собственной постели. Прости, я разбудила тебя.

Он долго колебался, прежде чем заговорить.

– Хорошо, не беспокойся. Я сегодня рано ухожу на работу… Увидимся позже.

– Пока, Уилл. – Когда он отошел на достаточное расстояние и не мог ничего услышать, я начала проклинать себя. Почему я не сказала ему правду? Почему я такая нерешительная?

В следующие две недели я с головой ушла в рабочие проблемы. Однажды вечером мы с Мартой сидели, проверяя каждую строчку в бухгалтерских книгах. Кафе стало приносить прибыль, пусть небольшую, но достаточную для того, чтобы продолжать работать. Мы разговаривали о кофемашине, которую все считали сущим чудовищем. Вдобавок к тому, что вспениватель для молока работал медленнее, чем старый автомобиль, машина свистела, как тунгусский метеорит, падая на землю.

Я показала Марте фотографии новомодных машин и предложила купить одну из них. Мне показалось, что она слегка огорчилась, и я решила, что старая машина имела для нее некую ностальгическую ценность.

– Она сэкономит нам столько времени, – умоляла я.

– Она лучше варит эспрессо?

– Может, и нет. Я не знаю, что делать. Я просто пытаюсь обдумать способы, как сделать так, чтобы наши дела пошли в гору. – Я ожидала, что она станет умолять меня, чтобы я сохранила старую машину, но я достаточно хорошо знала Марту и была уверена – она подойдет к этому вопросу творчески.

– Миа, задай себе вопрос, что бы сделал Д. К.? – Изогнув брови, она дожидалась моего ответа.

– С кофемашиной? – спросила я озадаченно.

– Да. Чтобы сделал Джонни Кэш?[14]

Ах, конечно, мой любимый человек в черном. Марта дурачилась, но, думаю, она надеялась, что ее шутка кое-что напомнит мне об этом герое, а у кофемашины было с ним много общего. – Ладно, пусть чудовище остается.

Мы с Уиллом по-прежнему не заставали друг друга дома. Я не видела его больше недели, разве что по утрам, спящим в постели, когда уходила на работу. Я оставляла ему почту на барной стойке и с каждым днем замечала все больше и больше конвертов, адресованных Уиллу от фирм звукозаписи. Создавалось впечатление, что его карьера идет в гору. Я представляла его себе то выступающим на крутом концерте на большом стадионе, то идущим каждый вечер к огромному разрисованному автобусу в компании разных фанаток. Я думала: «Бог с ним», но эти мысли по-прежнему раздражали меня. Ничего подобного пока не происходило, но я была уверена – это неотвратимо.

Однажды унылым июльским утром, когда я наводила порядок в кладовке кафе «У Келли», я уронила себе на ногу трехкилограммовую банку с тушеными помидорами.

– Чееееееерт! – Мои вопли были слышны во всем нижнем Манхэттене.

Прибежала Дженни.

– О боже, твоя нога… – Она выглядела одновременно потрясенной и раздраженной. – Нам придется отвезти тебя в больницу.

Моя нога была искорежена. Кто бы подумал, что банка с помидорами способна нанести такой урон? Ноготь на большом пальце был сорван, и все вокруг было залито кровью. Я сидела, пытаясь справиться с сильной болью. Дженни поймала такси, и в тот момент, когда я, прихрамывая, подходила к бордюру, появилась Марта. У меня текли слезы, и я прикусила губу, надеясь, что это отчасти облегчит боль в ноге.

– Спасибо, что пришла, – с трудом пробормотала я.

– Ох, маленькая Миа, бедная девочка. Должно быть, это банка с помидорами, – сказала она, пристально глядя на мою ногу с отвращением на лице. – Дженни, почему бы тебе не отвезти ее в больницу, а я подменю вас в кафе. И еще, Миа, не надевай сандалии на работу.