Кэсси Кросс - Мимолетное знакомство

Итан молчит минуту, наблюдая за своей девушкой, надеюсь, позволяя тому, что я только что сказала, уложиться в голове.

— Вы двое теперь друзья? — наконец, отвечает он.

— Мне не обязательно дружить с ней, чтобы понять, что я не хочу, чтобы это произошло с ней.

Глядя на меня грустными глазами, Итан открывает и закрывает рот, будто хочет что-то сказать, но не совсем понимает, как это выразить. Вместо этого, я решаю говорить за него, потому что мне нужно сделать это, пока я готова.

— Я просто скажу это хорошо? Это все будет абсолютно лишено всякого гнева и обиды, которые я испытывала по отношению к тебе на протяжении последних шести месяцев, и после того, как я выскажусь, ты сможешь перестать смотреть на меня, как на брошенного щенка, а я перестану смотреть на тебя так, словно хочу вырвать твое сердце, и, возможно, для Бена и Габби наши отношения больше не будут неудобными, - говорю я на одном дыхании. — Все это время я была зла на тебя не из-за измены, которая да... причинила мне боль, но... в тот день ты что-то отнял у меня, Итан. Ты убил мою веру в людей и мою способность доверять им и с готовностью принимать их слова. Ты заставил меня бояться рискнуть еще раз. — Его взгляд застыл на моих глазах, и каким-то образом я понимаю, что он слушает и принимает мои слова близко к сердцу. — У меня были проблемы с некоторыми вещами, до того как я познакомилась с тобой, имею в виду, я не перекладываю всю вину на тебя, но ты не помогал с этим. Не уверена, смогу ли когда-либо стать такой, какой была раньше. Возможно, я смогу двигаться дальше после всего этого и стану сильнее, лучше. Надеюсь на это. Надеюсь, и ты станешь... — Я делаю глубокий вдох, потому что сказать эти слова труднее, чем я ожидала. — Я надеюсь, у тебя хорошая жизнь, Итан. Действительно надеюсь.

Итан моргает влажными глазами, и я практически слышу, как он сглатывает.

— Келли, мне жаль, что я причинил тебе боль.

— Я знаю, — говорю я, тянусь и сжимаю его предплечье. — Я прощаю тебя.

Его глаза возвращаются к Эмили, на его лице написана неуверенность.

— Отпусти ее, если все станет слишком плохо, — он кивает, но не смотрит на меня, и я воспринимаю это как намек уйти. Я делаю всего лишь несколько шагов, перед тем как он говорит.

— Нейт — хороший парень.

Я могу посмеяться, потому что Итан — самый последний человек, которому я когда-то захочу рассказать о любом потенциально возможном любовном интересе, и хочу сказать ему, что не нуждаюсь в чьих-то указаниях на душевную нравственность Нейта. Но я не хочу заканчивать этот разговор с озлобленностью; это разрушит все, что я пыталась здесь сделать.

Вместо этого, я говорю ему правду.

— Я знаю. 

Когда я возвращаюсь на патио, Нейт опирается на перила с края, вдали от всех. Только по выражению его лица могу сказать, что он видел, как я разговаривала с Итаном, и когда он поднимает взгляд, его глаза полны вопросов. Подсознательно, я понимаю, что он не будет расспрашивать меня, о чем мы разговаривали, потому что знает, что это на самом деле не его дело. И что самое странное, я хочу, чтобы это было его делом. По тем или иным причинам, я не хочу, чтобы он волновался об этом, или чтобы любые мысли о примирении между Итаном и мной даже приходили ему в голову.

Нейт выпрямляется, когда я подхожу ближе. Его рука обнимает меня за талию, пальцы оказываются на моем бедре, и мне так спокойно здесь, в месте, где наши тела, кажется, прекрасно соответствуют друг другу. Он наклоняется, задевая губами мое ухо.

— Все в порядке?

Я делаю глубокий вдох, кивая, затем наши глаза встречаются.

— Я просто попыталась помочь Итану стать лучше.

Брови Нейта соединяются в замешательстве, перед тем как ленивая, понимающая улыбка появляется у него на лице, придавая блеск его глазам.

— Ты не хочешь сбежать отсюда? — спрашиваю я.

— Да, — тихо говорит он, положив руку мне на спину, когда ведет меня туда, где стоят Габби и Бен, чтобы мы могли пожелать им спокойной ночи. Я обнимаю их двоих и говорю Габби, что завтра утром первым же делом увижу ее, игнорируя самодовольное выражение на ее лице, когда Нейт сплетает наши пальцы, пока мы разворачиваемся и идем через двор.

Он медленно выводит круги на тыльной стороне моей ладони, когда я следую за ним в его комнату, где он включает свет и осторожно закрывает дверь позади нас. Он прижимается нежным, томительным поцелуем к моим губам, когда я тянусь и развязываю его галстук, стягивая тот с шеи и позволяя упасть на пол. Мы оба расстегиваем пуговицы на его рубашке, и когда с ней покончено, я вожусь с молнией на его брюках. Когда он наконец-то обнажен, он быстро справляется с моим платьем, спуская его по плечам, пока оно не падает к ногам. Нейт расстегивает мой лифчик, я стягиваю трусики, а затем он скользит одной рукой вниз по моей груди и дальше к бедру, пока ведет меня к кровати. 

Нейт сидит в центре кровати, и я чувствую себя комфортно между его скрещенными ногами, обернув свои ноги вокруг его талии, а руки — вокруг шеи. Каждый удар моего безумного сердца подталкивает меня ближе к нему, и каждое нервное окончание в моем теле пульсирует, нуждаясь в нем. Он должен чувствовать то же по отношению ко мне, если твердость у моего бедра — это какой-либо показатель, но мы не торопимся и просто целуемся. Просто обнимаемся. Просто существуем.

Большую часть ночи мы проводим в объятиях друг друга. Иногда дремлем, иногда касаемся друг друга. Иногда моя спина прижата к груди Нейта, тепло его губ ощущается на моей шее, он прижимает ладонь к моему бедру, раскрывая меня для себя, и я вздыхаю, когда он скользит в меня, словно всегда должен быть там. В этом нет ничего безумного, все происходит медленно и целенаправленно, словно ни один из нас не преследует никакое удовольствие, кроме того, которое исходит от ощущения просто быть вместе. Мы проводим всю ночь, изучая тела друг друга, как на вкус, так и на ощупь

Ранним утром, когда мы оба спокойны и тихи, я не трачу время на мысли о неизбежном разрушении моего уже разбитого сердца. Я просто счастлива быть с Нейтом и принадлежать ему столько, сколько бы это ни продлилось.

Габби наблюдает сквозь стеклянные двери гостиной Райтов за друзьями и членами семьи, занимающими свои места на заднем дворике. Она так прекрасна в чудесном платье и с идеально собранными волосами, что мне действительно тяжело смотреть на нее. Она подобна лучику солнца: такая же ослепительно яркая и теплая. Я подхожу к ней, в правой руке держа ее букет, а в левой — свой.

— У нас осталась последняя возможность сбежать никем незамеченными, — говорю я, перекладывая цветы в своих руках, чтобы разгладить ее фату. — Я вырублю Жасмин и Шелби, и это даст нам, как минимум, пятнадцать минут форы.

— Мечтай, что сможешь вырубить меня, Киркпатрик, — поддразнивает Жасмин, с намеком на вызов в глазах.

— Все, чего я хочу, так это стоять у алтаря. — Габби смотрит на меня с блеском в глазах, и я вижу, насколько она уверена в том, что собирается сделать. — Я хочу стать его женой.

Хотела бы я быть настолько же уверенной хоть в чём-то в своей жизни.

Сбоку от двери зеркало в полный рост, я бросаю взгляд на свое отражение. Выгляжу так же прекрасно, как и ощущаю себя в этом бледно-розовом шифоновом платье с волосами, крупными локонами лежащими на плечах, потому что этим утром они просто не хотели слушаться парикмахера. Платье длиной чуть ниже колен, и мне нравится то, как блестящие босоножки заставляют выглядеть мои ноги.

— Принарядилась для своего дружка там снаружи? — спрашивает Шелби, выгибая бровь дугой и стреляя в меня осуждающим взглядом. — Габ выходит замуж через пять минут, и ты видела ее с Беном. Это единственное, чего стоит придерживаться, потому что у тебя не будет другого шанса увидеть ее в свадебном платье.

Я показываю ей язык, и она улыбается. Я стараюсь быть не слишком очевидной в том, как стою на носочках и смотрю за окно, стараясь найти Нейта. Мой желудок делает милый маленький переворот, когда вижу его, выглядящего таким обворожительным в светло-сером костюме.

— Дамы, вы готовы? Пора, — говорит подруга Эми, Диана, открывая двери.