Кэсси Кросс - Мимолетное знакомство

Я сжимаю руки Нейта в своих и подаюсь вперед, прижимаясь своим телом к нему.

— Держись за меня, — говорит Нейт хрипло, пока садится. Он скользит руками вниз по моей спине и бедрам, располагая меня таким образом, что я сижу на нем очень крепко, обернув ноги вокруг него. Между нами не остается ни миллиметра воздуха, но он все еще слишком далеко. Я хочу быть достаточно близко к нему, чтобы стать его частью. Я хочу, чтобы мое имя было выгравировано на каждой клеточке его тела. Мы прижимаемся друг к другу грудью, и становится практически больно дышать, но это еще... Слишком… Далеко.

Мы движемся навстречу друг другу, и руки Нейта, лежащие на моей спине, притягивают меня ближе. Крепче, хочу сказать я ему. Держи меня крепче. Я хочу, чтобы кончики его пальцев отпечатались на моей коже. Его щека прижата к моей, и его щетина грубо ощущается на моей коже, но мне нужно больше. Больше.

— Я не могу подобраться достаточно близко, — невнятно говорит он, прижимаясь ртом к моей шее. — К тебе, я...

— Шшш, — шепчу я. — Я здесь, прямо тут. — Поцелуями убираю соленый блеск с его кожи, держась изо всех сил, пока все внутри меня сжимается и взрывается снова и снова, оставляя меня бесхребетной и задыхающейся. Нейт не сильно отстает от меня, выпустив этот сдавленный стон, когда оргазм накрывает его, и мое имя срывается с его губ. Мы держим друг друга, пока кончаем, его руки запутаны в моих волосах, а мои — выводят ленивые узоры на его спине. Так хорошо просто держать друг друга, просто быть вместе.

В конце концов, мы падаем на кровать, обнимая друг друга и засыпая, в значительной степени изнуренные всем произошедшим за сегодняшний день.

Несколькими часами позже я просыпаюсь в его объятиях. Снаружи темно, но включен ночник, отбрасывающий тусклый свет через комнату. Нейт, должно быть, включил его, как только я уснула. Впервые, с тех пор как здесь, я хорошенько разглядываю эту комнату. Она больше его комнаты в Вирджинии; те же цвета, та же приземленность. Еще больше фотографий водопадов и рек, гор и горнолыжных склонов. Возможно, это напоминание о доме? Я замечаю фотографию на тумбочке, на другой стороне кровати. Стараясь не разбудить его, тянусь и поднимаю ее. Прижавшись к его груди, держу фотографию перед собой, потому что просто не могу отвести от нее взгляд.

Это фотография нас двоих, танцующих на свадьбе. Та самая, на которую я не могла перестать смотреть на своем ноутбуке. Есть что-то милое и утешительное в понимании того, что она ему достаточно нравится, чтобы распечатать ее. Что она достаточно значит для него, чтобы поставить ее возле своей кровати.

— Моя любимая, — говорит он, скользя кончиками пальцев по моему плечу.

Я поворачиваю голову и, улыбаясь, смотрю на него.

— И моя.

Он вытягивает фотографию и зажимает край между большим и указательными пальцами.

— Может быть, следовало поставить ее в рамку и повесить внизу.

— Нет, — задумчиво говорю я, возвращая ее обратно на тумбочку.

— Думаю, здесь ей самое место.

Он вздыхает.

— Хорошо, — отвечает, и я могу слышать улыбку в его голосе. — Ну, у меня никогда прежде не было прелюдии во время ремонта, но полагаю, все когда-нибудь случается впервые.

Я хихикаю, легко прикасаясь губами к месту над его сердцем.

— Думаю, у нас обоих много чего случается впервые. Не считая прелюдии, этому месту не помешала бы женская рука, — я практически сразу ахаю, совершенно не имея в виду то, на что только что указала. Что, это должна быть моя женская рука. — Я не имела в виду...

Нейт прижимает палец к моим губам.

— Нет. Я как бы надеялся, что ты останешься.

— Я привезла одежду на несколько недель. По крайней мере, думаю, что так сделала, я, в некотором роде, спешила, когда собирала вещи.

— Мы можем купить тебе новую одежду, — говорит он, накручивая прядь моих волос на свои пальцы.

Я удерживаюсь на локте, так что у меня отличный вид на лицо Нейта. Оно как всегда прекрасно, и он улыбается мне, словно я — яркое солнце.

— Как долго тебе хочется, чтобы я оставалась здесь?

— Вечность, — говорит он, пожимая плечами, словно в этом нет ничего особенного.

Я улыбаюсь.

Вечность — такое прекрасное слово.

— Мне, правда, нравятся эти штаны, — говорю я, дергая их за пояс. Мой палец касается нашивки логотипа, разработанного мной, глядя на него, по мне все еще пробегают мурашки. — Думаю, они могли бы подойти для женской линии.

— Я скажу ребятам из отдела разработки, — говорит Нейт, усаживаясь позади меня, и расставляет ноги, предоставляя место для меня.

— Ребятам из отдела разработки, — говорю я, передразнивая его. — Я все еще не могу поверить, что это происходит. Ты — предприниматель. — Я произношу последнее слово, картавя его на французский манер, что заставляет Нейта рассмеяться.

— Я мелкий предприниматель, — Нейт продолжает повторять это, но это не совсем так. Мелким предпринимателям не типично иметь связи, которые есть у него после многих лет работы в индустрии спорттоваров. У мелких предпринимателей, как правило, нет ряда предзаказов, которые получает «Rocky Mountain Rec» еще до того, как они даже начали производство. Но это звание дает ему чувство безопасности, поэтому я позволяю ему получить его.

Я стягиваю свои волосы обратно в хвост, глядя на долину перед собой. Озеро так спокойно, что похоже на отражение неба.

— Я только что взобралась на гору, Нейт. Гору.

Его смех раздается низким гулом, когда он наклоняется и скользит своими мозолистыми руками вверх и вниз по моим лодыжкам. Мы вместе уже год, а я все еще дрожу даже от малейшего контакта.

—Это холм, Кел. Похоже... действительно большой холм.

— На холмах — трава, — протестую я, оборачиваясь, чтобы посмотреть на него. — А это определенно каменистая поверхность.

— Хорошо. Это большой, каменистый холм.

Я пристально смотрю на него, но он ухмыляется, и все мое (по большей части) фальшивое негодование тает.

— Я стою на обрыве... чего-то! — кричу я, победоносно тряся кулаком.

— Если ты на чем-то и стоишь, так это на склоне.

Я бью его по плечам, пока его руки не ослабевают.

— Серьезно? Через неделю я должна посвятить себя тебе, и именно так ты проводишь последние темные дни своего холостяцкого существования? Порождая вражду со своей многострадальной невестой?

Он играет так грязно, щекоча обратные стороны моих коленей, пока я не сгибаюсь в приступе смеха. Он пользуется моим ослабленным состоянием и сгребает меня в объятия, пока я не располагаюсь между его ног, одном из моих любимых местечек.

— Будто можешь устоять перед этим, — поддразнивает он, переплетая наши пальцы.

— Не уверена, что ты настолько большой приз, как ты считаешь, — вру я, не краснея. Я понимаю, как сильно мне повезло.

— Ты любишь меня, — шепчет он, прижимаясь губами к моей шее.

— Да, — отвечаю я ему. — Люблю.

Любовь — единственное слово, которым я могу обозначить все те чувства, которые испытываю к нему, несмотря на то, что я понимаю, что то, что между нами, гораздо, гораздо глубже, чем это.

— Нам следовало запросить подарки, — говорит он, наклоняясь так, что его подбородок покоится на макушке моей головы. — Составить список или что-то в этом роде. — Он задумчиво играет с моим помолвочным кольцом, что ему нравится порой делать. Он просто вращает его вокруг моего пальца, пока держит мою руку, словно ему нужно осязаемое напоминание, что я здесь, мы реальны и скоро будем навечно вместе. Интересно, буду ли я делать что-то подобное с его кольцом, как только он его наденет. Я очень хочу узнать; такое ощущение, что оно высиживает в моем ящике для носков всю жизнь, просто выжидая, когда будет помещено на его палец.

Мне нужно ждать еще одну неделю. Целую вечность.

— Мы запросили подарок, — напоминаю я ему. — Наш медовый месяц, если это говорит тебе о чем-то. И ты будешь рад тому, что мы попросили подарить деньги, как только тебе откроется вид из нашего отеля на Альпы.