Кэсси Кросс - Мимолетное знакомство

— Скажу.

— Я надеру ему задницу, если попросишь.

Нейт чувствует себя в своей тарелке, сложив левую руку за голову и свободно держа в правой канат от моей камеры. У него настолько длинные ноги, что болтаются по колено в воде, создавая хорошее сопротивление, заставляющее нас двигаться вниз по реке очень медленно и неторопливо.

— Заманчивое предложение, — отвечаю я. — Но я была бы признательна, если бы ты просто устойчиво держал нас относительно нашего курса.

Он выпускает смешок сквозь широкую, ленивую улыбку.

— Ты, на самом деле, не любитель активного отдыха, не так ли?

— Мне больше по душе помещения с кондиционером. И я люблю просто смотреть на природу, но точно не участвовать в этом.

— Ты была когда-нибудь в Колорадо?

Я качаю головой.

— Неа.

— Ты изменила бы свое мнение, если бы побывала в Боулдере. Там так красиво, что волей-неволей захочешь быть на природе постоянно. 

Я хочу сказать ему, что если бы он знал меня лучше, то переосмыслил бы это высказывание. Я могла бы помочь и помогу. Но он выглядит таким счастливым, что вместо этого я решаю расспросить его немного о себе.

— Габби сказала мне, что ты там управляешь магазином спорттоваров, не так ли?

— Да, я управляю сетью магазинов. Я работал там, пока учился в колледже, и когда выпустился несколько лет назад, они назначили меня менеджером магазина. Теперь я региональный менеджер.

— Такая работа, кажется, тебе подходит.

— Подходит?

Я киваю.

— Ну, ты занимаешься спуском по веревке, как мы оба знаем. И ты эксперт по сплавлению камер по реке. — Он улыбается, и то, что я вспоминаю, как он получил тот шрам на руке, кажется, делает его счастливым. Как я могла забыть? Вопрос об этом шраме в баре аэропорта привел к одной из лучших ночей моей жизни.

— Я так понимаю, ты работаешь в кондиционированном помещении?

— Да, на самом деле так и есть. У меня свой бизнес.

— Серьезно? — Нейт приподнимает брови, и, кажется, я произвела на него впечатление.

— Серьезно.

— Бизнес, специализирующийся на бизнесе или...

— Я — веб-разработчик. Создаю веб-сайты для малого бизнеса и благотворительных организаций. Как-то так.

— Вау, — отвечает он, приподнимая брови. — Это должно быть здорово.

— Мне нравится быть самой себе боссом. Я сама выбираю часы работы, что довольно здорово.

— Могу сказать, что есть какое-то "но".

Я закусываю нижнюю губу, когда думаю о том, как преподнести это "но", не прозвучав так, словно я неблагодарна или несчастна.

— Я горжусь тем, что делаю. Но... иногда это кажется таким незначительным. Когда я была моложе, всегда думала, что закончив колледж, займусь своим делом, которое будет приносить реальную пользу. Которое поможет изменить мир.

— Мы не можем изобрести лекарство от рака, — говорит он, скользя кончиками пальцев по поверхности воды. — Кроме того, считаю, что, когда ты говоришь об изменениях, то преувеличиваешь масштабы. Просто из-за того, что это не особо заметно, не значит, что ты этого не делаешь.

— В каком смысле?

Он пожимает плечами.

— Возможно, ты уже меняешь мир.

— Сомневаюсь, — отвечаю я. — Ни один из моих клиентов никогда не скажет: «Вау, Келли. Это грандиозный выбор шрифта».

Нейт смеется и вытаскивает ноги из воды, посылая перед нами град брызг.

— Возможно, нет, но ты создаешь веб-сайт для бизнеса, и это повышает степень их воздействия, помогает им обеспечивать продажи и доходы. Один из этих предпринимателей может взять эти деньги и помочь построить общественный центр или запустить социальную программу. Или, возможно, они возьмут деньги, заработанные с помощью веб-сайта, и отправят своего ребенка в колледж. Возможно, этот парень совершит что-то великое, и ты будешь причастна к этому. Тебе всего лишь нужно смотреть на вещи немного по-другому.

Я поворачиваюсь к нему в полном восторге, потеряв дар речи. Раньше я даже не задумывалась об этом. И хотя я не осмеливаюсь сказать ему это, малая часть меня тоже начинает смотреть на него по-другому.

Еще какое-то время мы с Нейтом продолжаем плыть по реке, оба большую часть времени молчим, просто наслаждаясь компанией друг друга и красотой природы, окружающей нас. Вскоре, набегают тучи, и маленькие капли дождя звенят по воде. Нейт гребет в сторону берега, и как только оказывается на твердой земле, наклоняется и, сжимая руку, помогает мне встать. Я удивлена, увидев, что мы не особо далеко уплыли, лодочный сарай находится всего лишь в ста метрах от нас. Нейт подхватывает камеры и проскальзывает руками в середину каждой, затем закрепляет их на своих плечах.

Я следую за ним по узкой грязной тропинке, и, достигнув дока, обуваю свои туфли и накидываю полотенце на плечи. Нейт бросает камеры в сарайчик и спешит обратно к доку. После того, как он надевает рубашку, я вручаю ему полотенце и начинаю дрожать, когда поднимается ветер, продувающий до мозга костей.

— Сюда, — говорит Нейт, укутывая меня в свое полотенце. Он берет мою сумку и вешает себе на плечо, затем обнимает меня рукой и прячет под свой бок, прикрывая от большей части ветра и дождя.

Мы практически бегом возвращаемся к дому. Нейт, насквозь промокший, и я, ощущающая себя комфортнее, чем когда-либо.

После того как мы возвращаемся с реки, я принимаю душ, все время размышляя над тем, что Нейт сказал мне ранее: о том, как я могу оказывать влияние своей работой на жизни людей, несмотря на то, что она не всегда кажется значительной, когда я ее выполняю. У него интересный взгляд на жизнь, и он заставляет меня задуматься. Меня немного тревожит, когда я понимаю, что ищу с ним встречи просто, чтобы поговорить, послушать то, что скажет он.

Уже почти пришло время ужина, поэтому я одеваюсь и выхожу в коридор, готовая направиться в главный дом. Конечно, я сталкиваюсь с Итаном. Я испытываю искушение развернуться и отступить в свою комнату, но мне нужно покончить с этим. На самом деле, я не разговаривала с ним с тех пор, как он приехал сюда, за исключением быстрого приветствия в день его приезда.

На нем желтая рубашка и пара свободных брюк цвета хаки. Мне знакома эта рубашка: я купила ее для него, когда мы стали жить вместе. Сомневаюсь, что он помнит, кто подарил ему ее.

— Привет, — говорит он, потирая подбородок указательным и большим пальцами. Он всегда так делает, когда нервничает, и я ненавижу, что все еще могу читать его. — Как дела?

— У меня все хорошо, — отвечаю я ему. Понимаю, что мне следует быть вежливой и тоже спросить, как у него дела, но мне не очень хочется быть вежливой. Я не хочу все для него облегчать, не хочу разговаривать с ним, будто мы всего лишь старые друзья, которые не виделись какое-то время.

— Хорошо выглядишь, — говорит он.

Мне следует поблагодарить его, но я не делаю этого.

— Послушай, Келли, — он снова потирает свой подбородок, — хочу поблагодарить тебя за то, что позволила мне присутствовать на свадьбе. Это много значит для меня. 

Хотя Габби и Бен спросили меня, перед тем как пригласить Итана, мне не нравится, что он выставляет все так, будто я всем управляю.

— Если бы ситуация была обратной, — говорю я, и хотя мне смешно представлять, что я поступила бы с ним так же, как он со мной, — надеюсь, ты бы поступил так же. Меня бы убило, если бы случившееся между нами, не позволило мне присутствовать на свадьбе Габби.

— Если бы ты была против моего присутствия на свадьбе, я бы понял, я это заслужил. — И хотя я по собственному опыту знаю, что Итан довольно хороший лжец, на этот раз я решаю поверить ему.

— Я никогда не была мстительной, Итан.

— Я знаю это. Это одна из тех вещей, которые я... — Он останавливается, прежде чем договорить. Это одна из тех вещей, которые он любил во мне. Любил, в прошедшем времени. В прошедшем времени, как и мы двое. И это тот момент, когда для меня наш разрыв становится окончательным. Это было не тогда, когда он плакал, умоляя меня дать ему еще один шанс. Не тогда, когда я упаковала все свои вещи в коробки и поставила их в холодную, пустую кладовку. Не тогда, когда он через три дня остановился у дома моей матери, чтобы вернуть пару моих сережек, которые нашел на комоде. Сейчас. Здесь. В коридоре в Вирджинии на свадьбе наших лучших друзей.