– Да, Инна! – ответил Имад, свободной рукой пытаясь отобрать у Насти важный документ, на котором та собралась оставить автограф. – Ты сегодня домой собираешься? Сейчас подморозит – не доедешь! Ну, давай, аккуратно. Нет, не знаю. А что случилось? – спросил и замолчал, внимательно слушая и мрачнея. – Инна, я тебя прошу, не вмешивайся! – опять глубоко вздохнул, продолжая слушать. Потом обречённо сказал: – Ну, поздно, так поздно. Да, я позвоню. – и положил трубку.

Он вышел на кухню, мрачный как туча, сел, не замечая важной и обиженной Рены, и закурил. Она попробовала было недовольно кашлянуть, но хозяин глянул на неё так, что мило улыбнувшись и забыв все обиды, она с подносом пулей вылетела к детям.

Имад набрал номер старого знакомого и, оставив телефон на громкоговорителе, стал заваривать себе чай под мелодичные гудки. Потом передумал, выключил почти закипевшую воду и налил себе глоток виски.

– Алло! Алло! – закричали из телефона на всю кухню. – Имад! Как хорошо, что ты позвонил! Ты уже знаешь, что случилось?!

– Да, привет, Али! Не волнуйся. Инна звонила и рассказала в двух словах. Ей Лена позвонила. Они с Наташей к нам собираются и где-то через час будут.

– Зараза, идиотка!! Я же просил её не связываться с Валидом! Потом не выпутаемся! Что за женщина! Что делать? Мы вообще тут ни при чём!

– Успокойся! – все знали истеричный характер Лениного мужа, он был безумный трус и паникёр, и все боялись его непредсказуемого поведения, поэтому Имаду с его врожденной гипнотической силой убеждения было поручено обезвредить временно невменяемого друга.

Раздался скрип тормозов. Имад выглянул в приоткрытое окно: подъехала машина к их двору, хлопнули дверцы.

– Али, я всё решу, главное никому не звони и ничего не говори, особенно Валиду! А то он за такую новость тебя первого и возненавидит. Человек он недобрый! И мы с тобой стали тут очень даже при чём! Так что к телефону лишний раз не подходи, чтобы не врать, пока они не приедут и не разберёмся что и как, а увидишь мой номер – отвечай. Всё, ко мне пришли, пока.

– Как пока?! Кто? Кто пришел?! – кричал, изо всех сил хватаясь за нить телефонной связи, аппарат, пока Имад безжалостно его не прервал.

В тяжёлую дверь постучали. Рена поспешила открывать, чтобы хозяин не разозлился, но он её опередил.

– Иди и будь с детьми! Не выходите, пока не позову. – сказал он, посмотрев в глазок и отпирая замки.

«Нехороший день» – опять с грустью заскулило Ренино сердце…


– Ассаляму алейкум! – В дверь медленно вошёл очень высокий строгий мужчина с малоподвижным лицом, тонким ртом и волевым подбородком. Рядом с ним всегда становилось неспокойно, некое предчувствие опасности появлялось в душе. Возможно, из-за большой комплекции или из-за непременного присутствия пистолета в кобуре на ремне брюк у всех мужчин его многочисленной семьи. Правда, он до сих пор ни разу не использовался, а служил этаким фирменным знаком. Но ведь все знают, что бывает, когда на стене висит ружьё…

Они поздоровались за руку с хозяином и троекратно поцеловались.

– Добро пожаловать, Валид, заходи!

– Спасибо. – Валид прошел в гостевой салон хорошо знакомого ему дома. Он заметно нервничал. Снял куртку, шарф положил на ближайшее кресло. Присел, потом пересел так, чтобы лучше видеть входную дверь.

Зная в общих чертах всё, что случилось, Имад понимал, что визит неслучайный, но пока слабо представлял себе предстоящий разговор и не торопил его. «Проблема серьёная, тема очень личная, пусть сам решит, хочет ли он огласки. Одно дело – сплетни поползли, другое, когда сам признал и подтвердил. Пусть думает».

– Присаживайся, угощайся, закуривай! – Имад придвинул вазу с фруктами, вазу с сигаретами всевозможных марок, пепельницу. Сел на соседнее кресло не близко и не напротив, а очень нейтрально.

Валид закурил, молча перебирая чётки нервными пальцами и всё время почему-то оглядываясь.

– Как ты, Имад? Как дети, как супруга? Все здоровы?

– Слава Богу, Валид, все здоровы.

Имад не знал, как быть дальше, как вести беседу. Не спросить в ответ про его семью было бы крайне невежливо, тем более сразу станет понятно, что ему всё известно и он избегает разговора на эту тему. Спросить – тоже задеть за живое. А вдруг он знает, что всем уже всё известно? Тогда вообще форменное издевательство.

Инна спросила бы в лоб. Ей можно, она иностранка, а ему придется выкручиваться, соблюдая правила беседы.

«Где её носит?! Лучше буду пока о своих говорить, время тянуть» – решил он.

– Ты знаешь, Настя жалуется на боли в коленках, хотел тебе её показать, это же как раз твой профиль.

– Конечно, в любой день привози. Лучше с утра натощак. Если вдруг понадобятся анализы, чтобы сразу и сделать – машинально ответил гость.

– Спасибо! Может, в пятницу? У них выходной в школе.

– Да, привози прямо к восьми.

– Сейчас холодно, а в школах, похоже, экономят на мазуте, отопление включают на три-четыре часа.

– Да. – совершенно безучастно поддержал Валид.

– Зато каждый год на пятьсот долларов дорожает обучение. Представь положение семей, в которых пять детей и больше. Как они живут? Да поможет им Бог!

– Да. Да поможет им Бог!

– И нам. Я тебя оставлю ненадолго, кофе принесу. – сказал Имад, понимая, что говорит полную чушь. Он совсем растерялся перед этим угрюмым и тяжёлым гостем. Тот, думая о своём, поддакивал ему, наверное, даже не слушая.

«Что я несу? При чем тут мазут и многодетные семьи?» – подумал он, заглянув по дороге на кухню в детскую и, убедившись, что всё в порядке, плотно прикрыл им дверь. – «Пусть посидит один, решит, что ему надо».

Да… Предрождественский день и вечер обещали быть приятными и спокойными, но обманули все ожидания.

На кухне в Иннином порядке он потерялся. Рену звать не хотелось, мало ли как дальше сложится беседа, не надо детям слушать.

Вот зачем на кухонной поверхности стоит маленькая ёлка и ваза с новогодними шарами? И где джезва для кофе? И где сам кофе? Ну, вот что за человек?! Где она, вообще?!

Он набрал привычный номер.

– Я еду, я рядом уже! Десять минут и буду дома. – сразу высказала телефонная трубка, – Я не могу ехать быстрее, снег.

– Где джезва и кофе?

– В смысле?

– Инна, у меня Валид, тебя нет, я пришел сделать кофе, а у тебя тут, блин, одни ёлки! Где кофе?!!

– Джезва на стене висит, подними глаза!

– Да, вижу. А кофе?

– В шкафу, над ёлкой.

– Надо, чтобы на кухне не ёлки были, а… а всё понятно было!

– Надо чаще бывать на кухне.

– Молчи и едь быстрее!

Невозможная женщина! Ну, вот ливанки дома сидят, мужей слушают, а тут ёлка блин! На кухне!

«Почему Валид молчит? Почему пришёл именно ко мне и именно сейчас? Инна меня предупредила, что Наташа убегала с дочкой, но он её нашел, дочку забрал. Зачем он пришёл именно ко мне сейчас? Я далеко не самый близкий его друг. Знает, что Наташа осталась, не улетела? Ну и что, вот проблема, домой-то она точно уже не пойдёт. Да и планировать выкрасть дочь у такого дядьки второй раз – утопия! И он это понимает. Куда она денется? Помается-помается и уедет, бедняжка».

– Так, кофе готов. – бухтел он себе поднос для успокоения. – Поднос вот. Где чашки? Тут нет и тут нет. Нигде нет! Нет, я убью её когда-нибудь! Её же ёлкой! А, вот, нашел! Ну вперёд …

– Ещё раз добро пожаловать! Давай кофе выпьем. Отличный, горячий! Сахар добавить?

– Нет, я с сигаретой. – Валид глубоко затянулся, поднял голову кверху, посидел с закрытыми глазами пару секунд. Потом повернулся к хозяину. – Имад, я понимаю, что ты не можешь не знать о том, что произошло. – Он сделал паузу, покурил. – Я благодарен тебе за твой такт и понимание. Ты, конечно, хочешь знать, почему я пришёл именно к тебе в такой момент… – Он глубоко вздохнул. Разговор давался нелегко этому властному человеку, привыкшему управлять и, по его мнению, хорошо управлять своей судьбой и судьбами близких.

– Имад, я ищу Наташу. Думаю, что твоя супруга должна быть в курсе её местонахождения. Ты мне позволишь поговорить с ней?