— Ты все еще встречаешься с молодым доком? — словно угадав ход ее мыслей, спросил мистер Сэм.
— Мы старые друзья… — уклончиво ответила Мара.
— Тебя не смущает, что он женат?
— Отнюдь. Во-первых, мы всего лишь друзья, а потом… — неосторожно сболтнула она, — он сто лет не живет с женой.
Она не виделась с молодым доктором уже два месяца. Тот пробыл все это время в Калифорнии, осваивая новые приемы хирургического лечения животных в Калифорнийском университете в Дейвисе. Но сегодня вечером… она нагрянет к нему в гости, он достанет из морозильника бутылочку шампанского — и ночь будет на редкость волнующей!..
Нет, она его не любила. Она по-прежнему была и всегда будет влюблена в одного только Джейма. Но это не значит, что она должна лишать себя радости общения с мужчиной. В конце концов, она всего лишь человек со всеми своими слабостями и потребностями, а молодой док, как и семнадцать лет назад, оставался отличным любовником и надежным другом. То обстоятельство, что он женат на женщине, которая не желает официально развестись с ним, было Маре только на руку. Она не хотела выходить замуж — впрочем, он и не предлагал…
Мистер Сэм извлек из кармана часы-луковицу, с которыми никогда не расставался.
— Не буду тебя задерживать, — сказал он. — Пожалуй, я прошвырнусь немного по стоянке. Вообще-то Майкл не любит, когда я околачиваюсь возле Серебряного фургона, но иногда не грех и напомнить, кто истинный хозяин цирка.
Мара прикусила губу. Ей хотелось посоветовать ему угомониться и не валять старого сварливого дурака, но она сдержалась. Всякое возражение лишь утраивало ослиное упрямство Брадфорда-старшего. Слава Богу, Майкл в отличие от отца обладал таким качеством, как терпение.
— Ты встречалась с Викки этой зимой? — поинтересовался мистер Сэм.
— Она так занята… Почти как я.
— Да ладно тебе ее оправдывать! Стыдно пренебрегать старыми друзьями.
— Когда Майкл на зиму приезжает домой, они друг на друга насмотреться не могут — зачем им мешать? — продолжала обороняться Мара.
— Это точно… — проворчал мистер Сэм. — Он ее прямо на руках носит! Не умеет парень настоять на своем. Что за жизнь — он в разъездах, а она дома сидит? Совсем как моя старуха… Та тоже ненавидела цирк.
— Ну, для Викки цирк, скажем так, не самое приятное воспоминание в жизни.
— Черт возьми, Мара, это же было восемнадцать лет назад! Разве я мог подумать, что Майкл столько времени будет потакать всем этим ее дамским капризам. А теперь она, ко всему прочему, еще и пытается настроить детей против отца.
— Не против отца, а против цирка!
— Ладно, ладно! Можешь сколько угодно ее оправдывать! Ты просто не желаешь видеть того, что очевидно всем. Тебе известно, что в труппе ее за глаза называют Королева Фи? — Он презрительно засмеялся: — Королева Фи — как тебе?
— Да как-то так… Ну ладно, мне пора идти. Не хочешь проводить меня до палатки?
Мара сделала вид, что не заметила, как трудно мистеру Сэму подняться с дивана. Подойдя к зеркалу, она перебросила длинный, в тон юбке шарф через плечо, а затем застегнула потуже медный пояс-цепочку. «Неплохо для пятидесяти восьми», — подумала она, откровенно любуясь своим отражением.
Когда она вышла, мистер Сэм уже ждал ее, опершись на трость. Заперев дверь, Мара подергала ее на всякий случай. Вдруг из-за угла вылетел запыхавшийся стажер — помощник директора:
— Мистер Сэм! Я никак не могу найти мистера Майкла, а на стоянке цирка Лэски стряслось что-то нехорошее! Как я понял, речь идет о Мишель и Дэнни…
Когда они вышли из вагона, Дэнни быстро помчался вперед, упорно игнорируя сестру. Но Мишель все равно была очень довольна, она старалась не отстать от брата, радостно вглядываясь в суету возле зарешеченного фургона, с утра сновавшего между железнодорожным вокзалом и будущим цирковым городком.
Разгрузка платформ все еще продолжалась. Под ногами хрустел гравий, которым рабочие засыпали все ямы и выбоины на дороге, чтобы фургон, не дай Бог, не забуксовал. Весь мусор — склянки, проволока, палки — были убраны в сторону, чтобы слоны невзначай не поранили себе ноги. К семифутовой подножке платформ были приставлены доски и сходни, и всех зверейуже вывели. Вприпрыжку догоняя Дэнни, Мишель высматривала Конни, свою любимую слониху. Еще дома Мишель стащила из буфета булку, и та сейчас лежала во внутреннем кармане ветровки.
Когда они дошли до вагона с животными, Мишель сморщила нос. Нельзя сказать, чтобы запах загона особенно смущал ее. По сути, он нравился ей больше, чем аромат кофе, долетавший из вагона-люкс.
Дойдя до грузовика, они залезли в кабину. Шофер, ветеран цирка, сразу узнал Дэнни, но поздоровался с ним весьма прохладно. Зато Мишель он улыбнулся и с сильным арканзасским акцентом сделал ей комплимент, заявив, что с каждым годом она становится все красивее и красивее.
Через десять минут водитель высадил их на цирковой стоянке. Распорядок обустройства на новом месте никогда не отличался разнообразием. Сперва разбивалась кухня, где всем подъезжающим подавались кофе и пончики. Затем сооружался большой шатер, вокруг которого вскоре выстраивался палаточный городок, вмещавший все на свете — от зверинца до палатки гадалки Розы.
Посреди этой суеты, ни на что не обращая внимания, носились снабженцы, доставлявшие в цирк все необходимое — машинное масло и мазут, фрукты для обезьян, овес для лошадей, мясо для хищников, пожирающих по двадцать и более фунтов в день, яйца, бобы и вырезку для кухни, хот— доги, гамбургеры и мороженое для ларьков.
Еще вчера были завезены такие предметы первой необходимости, как сено, солома, уголь и кока-кола. Папа однажды сказал Мишель, что цирк, как всякое другое дело, должен крутиться как карусель.
Мишель блаженно втянула носом воздух, Она рассчитывала, что Дэнни, известный любитель пончиков, завернет на кухню, но брат торопливо прошагал мимо, попутно взглянув на наручные часы — подарок деда к семнадцатилетию.
Хмуро откусив кусочек от припрятанной булки, Мишель вздохнула, вспомнив жирные пончики и горячий кофе из меню ее друга Куки. Ей приходилось почти бежать за Дэнки, приноравливаясь к его широкому шагу. «Небось мечтает от меня избавиться… — подумала она. — Только ничего у него из этого не выйдет, вот так!»
Они остановились у конюшни, и навстречу им выбежал сам Бобби Дюган.
— Ба, а я уж думал, ты сдрейфил! — он с усмешкой оглядел Мишель. — А ты что тут делаешь?
— Она со мной, — коротко ответил Дэнни.
— Ага, именно ее нам и не хватало! Она же будет у нас только под ногами болтаться!
— Это уж мои проблемы, — насупившись, сказал Дэнни. — Ты взял машину напрокат?
— Да. Ждет нас у дороги. Только вот со временем плохо. Поезд пришел позже чем мы думали. Ты все еще намерен держать пари?
— Как видишь, я здесь. Если ты готов признать себя побежденным — пожалуйста, я не настаиваю.
— И не рассчитывай на это. Просто я подумал…
— … и ошибся. Пойдем… и ты, Мишель, тоже.
Машина оказалась допотопным «фордом». На его проржавевшей обшивке кое— где виднелись серые заплаты — остатки краски, а колеса выглядели так, будто в любую минуту могли отвалиться.
— Ты взял… ну, эту штуку? — спросил Дэнни у Бобби, усевшегося за руль. Бобби кивнул, и брат забрался на переднее сиденье, оставив место сзади для Мишель.
— Мишель, иди сюда, здесь хватит места для всех! — крикнул Бобби, но прежде чем Мишель успела ответить, Дэнни сказал:
— Нечего. Давай, Бобби, трогай!
Минут сорок пять они тряслись в машине, миновали Атланту, затем пригороды. Никто не произнес ни слова. Мишель была слишком упряма, чтобы о чем-то спрашивать, но по ярким афишам поняла, что они приближаются к цирку Лэски, и впервые пожалела, что ввязалась в это дело. Чего ради Дэнни лезет на территорию врага? Неужели его пари касается цирка Лэски? Может быть, он поспорил, что сумеет бесплатно просочиться на трибуны?
Цирковой городок примыкал к большому торговому центру, а в нем самом было несколько каменных зданий, в том числе и конюшня. При всем своем патриотизме Мишель не могла не признать, что соперники поставили дело на широкую ногу и ее родной цирк производит менее солидное впечатление.
Бобби вырулил на автостоянку, вышел из машины, достал из багажника тяжелую коричневую сумку и протянул ее Дэнни — тот молча взял ее. И снова Мишель засеменила за братом и его приятелем, которые направились к большой арене, а потом свернули налево. Начиная все больше тревожиться, Мишель поняла, что это зверинец.