Алена Нефедова - Мистер и Миссис Фейк

– Это же сколько времени!

– Увы и ах, малыш, но за ошибки нужно платить.

– Да чего-то дох… дороговато выходит!

Я не смогла сдержать злорадного фырканья. Это называется карма, придурок озабоченный. Пожалуй, то, что ты не станешь какое-то время носиться по городу с членом наперевес, немного примиряет меня с перспективой переезда в этот дурдом. И вынужденного перехода к суррогату секса. Хотя до самого твоего члена вот вообще дела нет никакого. Абсолютно.

– Веселишься, да? – прищурился на меня фейковый возлюбленный и коварно ухмыльнулся. – Ну-ну, посмотрим, кто тут реально веселиться будет, потому что хрен я собираюсь вешаться от спермотоксикоза.

– У меня вопросик образовался! – поднял татуированную лапу Рауль, как только Ронни закончил с озвучиванием для семьи моего отныне статуса «в отношениях».

– Нет у тебя никаких вопросиков! – рыкнул я, уже по роже его ехидной видя, к чему идет. Да он в этой заразе голубоглазой с момента ее прихода дырок насверлил блымкалками похотливыми. Облизал зенками борзыми всю, как еще одежду не выжимаем от его слюней.

– Есть, – ухмыльнулся братан, сверкнув вообще лишними зубами.

– Я тебя слушаю, птенчик мой кареглазенький.

– Если Дизель и красотуля типа не взаправду женихаются, то подкаты к ней считаются криминалом и будут наказуемы?

Ага, вот чуял же, чего его так распирает. Еще чуть, и рожа от попыток обратить на себя внимание Кэтрин треснет пополам.

– Еще как наказуемы! – кровожадно оскалился я на братишку. Ну а кто бы не скалился, если тебе тут снизошло высочайшее повеление стать унылым дрочером на сколько месяцев вперед. А с другой стороны, я такой буду не один, а темперамент у моей голубоглазки едва ли не горячей моего, так что перспективы, может, и не так унылы. Тем более, я джентльменствовать не собираюсь и буду разводить мою уже почти женушку на секс без всякого стыда и совести. Главное, конкурентов борзых и пронырливых отогнать.

– Мы с Кэтрин на ближайшее время объявляемся или монахами, или гребаными тушканчиками.

– Пеструшками, золотце, степными пеструшками.

– Да пофиг.

– Да что у вас тут за ерунда с поминанием всякой фауны? – прошипела рядом моя проблема из проблем, пытаясь выкрутить свою изящную кисть из моей лапы. Но хрен я отпустил. Мы теперь прям по жизни рука об руку, привыкай, засранка.

– У нас тот еще зоопарк, любимая. Ронни, вы тут дальше без нас. – Я потащил Кэтрин к лестнице, намереваясь уволочь в свою берлогу. – Мы с мисс Брукс горим от нетерпения остаться наедине.

– Ничем я не горю, – буркнула она, но упираться не стала.

Однако на моем пути неожиданно встала Мари.

– Ты что удумал?

– Знаешь, драконяша, я же не допрашиваю твоего парня о его фантазиях и планах насчет тебя, – фыркнул я. – Вторгаться в чужую сексуальную жизнь невежливо.

– Иди ты в жопу, Дизель. Как раз твоя чертова интимная жизнь нам всем боком выходит! Не хватало еще и обвинения в домогательствах и насилии.

Херасе, подумать обо мне такое! Неужто у меня сейчас такая рожа зверская?

– Эй, да я…

– Не волнуйтесь, как только я получила от вас гарантии участия Ронана в съемках рекламы, жестокое надругательство над ним перестало входить в мои жизненные планы, – процедила моя голубоглазка явно раздраженно.

Я еле сдержал торжествующую ухмылку. Да, я прекрасно знаю этот бабский «не суйся на мою территорию, а то патлы повыдираю» тон. Естественно, тебя интересует только контракт на рекламу и спасение карьеры. Исключительно. А я тогда наивный робкий девственник.

Заволок ее в свою берлогу и захлопнул дверь поплотнее.

– Ты еще стулом подопри, ага, – снова закатила она насмешливо глаза, дико искушая перегнуть-таки через колени и отшлепать. А потом отжарить. Прям так, чтобы от всей души.

– И подопру, и отопру, если надо, – огрызнулся, становясь перед ней и вдруг понимая, что, собственно, и не помню, чего там сказать хотел. Потому что сейчас просто хочу. Ее. Подо мной. Или сверху. Пох как.

– Ну и? – нахально уставилась на меня Кэтрин, сложив руки на груди. – Поговорим, или будешь меня глазами пожирать?

– Не глазами тоже могу. Хочешь?

Вот гадство, а соски-то у нее даже сквозь ткань торчат. Аж во рту языком поерзал, вспоминая их вкус.

– Хочу, – вздернула она подбородок вызывающе, даже не представляя, как этим заводит. И не только этим.

Перед глазами как петарда взорвалась, оглушая и вышибая на раз мозги. «Хочу». Отказать этой зажигалочке? Когда она говорит «хочу» своими бл*дскими пухлыми губами? Которые так были уместны на одном моем жутко жадном до них органе? Я чё, дебил?

– Детка-а-а, – протянул я, одурев в момент, и прижался к ней, притиснув Кэтрин прямо к двери. Не мешкая, облапил, стиснув ручищами задницу, вдавив мигом загудевший член ей в живот. – М-м-м… давно бы так...

Хрясть! У меня аж голова мотнулась от прилетевшей оплеухи. Что за нах?

– Скотина! – натурально зарычала на меня коварная зараза. – Ты вообще верхней башкой думать не способен? Тогда неудивительно, что мы из-за тебя влипли в такое дерьмо.

Из-за меня? Опять наезжать удумала?

– Во-первых, ты во влипании принимала самое что ни есть активное участие, так что не вали все на меня, – возразил я, отступая и потирая щеку. Ручка-то у девочки тяжелая, не смотри, что почти кукольная лапка против моих. – А во-вторых, ты сама только что сказала «хочу».

– Это был чертов сарказм! И если бы ты мог шевелить мозгами, а не только лапать меня за задницу, то понял бы это. Хотя я уже сильно в этом сомневаюсь. И для полной ясности между нами, раз у тебя с восприятием плоховато: я никогда, слышишь, никогда больше не сделаю этого с тобой. Ясно?

– Этого?

– Секс! – закатила она глаза с видом «ну какой же ты тупой». А я не тупой, я так-то даю тебе время на одуматься, между прочим!

– Вот, значит, как? А с кем сделаешь?

– Это ни в коей мере не твое кобелячье дело.

Кобелячье, значит. Сказала наглая сучка, что снимает мужиков на раз в баре.

– Да неужели? Это почему? – Я двинулся опять на нее, но Кэтрин стала отступать бочком. – Потому что ты используешь мужиков только исключительно однократно? Как резинки? Попользовала и в мусорку? Скольких так уже, а?

– Да хоть скольких, в чем проблема? Кто меня об этом спрашивает вообще? – она нахально ткнула в меня пальцем, при этом умудрившись встать так, чтобы между нами оказался стул. – Парень, послужной список чьего члена длиной отсюда и до Канады? И это, блин, мелким шрифтом!

– Ой, вот только преувеличивать не надо!

– Да куда уж мне оценить весь масштаб.

– В любом случае я – мужчина. Который, между прочим, женится на тебе в ближайшее время. А ты девушка.

– И? Если сейчас вякнешь, что то, что нормально для мужика, – несмываемое пятно на репутации женщины или типа того, я тебе реально врежу!

Для подтверждения серьезности своих слов и намерений эта разъяренная оса взмахнула своей увесистой сумочкой, которую так и не выпускала из рук. И тут на пол, прямо между нами, шлепнулся розовый ланчбокс с единорожками.

Розовый? С единорожками? Издеваетесь?

У этой гремучей змеюки и ланчбокс должен быть черный, с костями и черепами!

Я присел, не сводя настороженного взгляда с этой припадочной – ну а как придет ей в голову, что я покушаюсь на ее стройные, загорелые, обтянутые тонким капроном ножки. Чулки или колготки? А трусики сегодня на ней какие? Стринги или бразильские?

Стоять! Не думать в эту сторону!

Подними коробочку и ме-е-едленно вставай. Так медленно, будто в руках у тебя не безобидный бытовой предмет, а готовая взорваться противопехотная мина – нам про такие Рауль рассказывал, было дело.

И тут я вспомнил, что так сегодня и не обедал.

Интересно, что внутри? Цианистый калий, сдобренный мышьяком и крысиной отравой? Надо проверить, что тут у нас. Да, именно у нас. Мы же типа в горе и в радости, в голоде и сытости теперь навсегда? Пока Ронни не решит, что пора уже разлучить нас.

Глядя прямо в глаза прищурившейся колючке, я открыл стремный розовый ланчбокс и понюхал.

Ва-а-а-у-у-у! Вот это аромат!

Желудок взревел, намекая, что хорош пока зрелищ, надо хлеба. И можно мяса.