Через час мы были уже дома у таксиста, которого звали Виктором. Переступив порог его дома, я увидел седую, престарелую женщину в старомодном платье.
Как мне показалось, она была старше меня, в то время как Виктор был моложе меня приблизительно на двадцать лет.
– Это ваша мама?! – спросил я его.
– Нет, я его жена, – улыбнулась мне женщина, протягивая свою руку, по-видимому, для поцелуя, во всяком случае, я ее поцеловал.
– Зоя, это Иосиф, ему надо помочь, а я поехал! Вы уж извините, Иосиф, но мне надо работать! А как будете свободны, позвоните мне, и я за вами приеду! – он кивнул головой и вышел из квартиры.
Зоя сразу провела меня на кухню и предложила выпить по бокалу сухого вина. Я из вежливости не отказался.
– Вы, наверное, удивлены, что я его жена, – с лукавой улыбкой подмигнула мне Зоя.
– Думаю, что вы очень активная женщина, раз смогли притянуть к себе такого молодого человека, – задумался я.
– О, да, вы правы! – Зоя опять налила себе и мне белое сухое вино, похожее по вкусу на «Алиготе». – Я всегда взбадриваю Виктора! Говорю ему:
– Будь оптимистом и никогда не унывай! У меня было много детей, и всех я родила от разных мужей, но все же сумела их вырастить одна и поставить на ноги!
С Виктором я познакомилась уже два года назад, он был женат на моей младшей дочке и я жила вместе с ними. Однажды зимой мою дочь убила сосулька!
– Боже! Какая нелепая смерть! – вздохнул я.
– И Виктор остался в квартире со мной, со старой женщиной, – продолжала свой рассказ Зоя, – Виктор совершенно ничего не умеет делать! Ни готовить, ни стирать, а хуже того, он часто впадает в депрессию. Иногда он может часами смотреть телевизор и ничего не делать!
Думаю, что если бы у него с детства не было любви к машинкам, он никогда бы не стал таксистом! А потом у него вообще нет силы воли! По природе он очень мнительный человек. Несколько раз он ставил сам себе ужасные диагнозы. Сначала он думал, что у него рак горла, потом рак лимфатических узлов. Он ходил по врачам, и так настойчиво просил для себя лечения, что его чуть не упекли в психушку!
– Как же вы с ним живете?! – удивился я.
– Я сумела вылечить его своей любовью, – Зоя пристально взглянула мне в глаза.
– Наверное, вы очень искушены в сексе, – предположил я.
– Когда я работала официанткой, у меня было много мужчин. Они так хотели меня, что готовы были пропить все свои деньги, – Зоя снова разлила вино по бокалам и закурила.
– А почему вы не красите свои волосы, – заметил я.
– С тех пор, как я живу с Виктором, я перестала пользоваться косметикой! Я не раз, и не два пыталась прекратить нашу связь, но безуспешно! Виктор обленился и впал в депрессию после смерти моей дочери.
Полгода он совсем не работал! И почти ничего не ел. Иногда приходилось силой запихивать ему пищу в рот! Он меня за это даже бил! Но я терпела. Я очень остро ощущала его боль, его болезнь, как материлизовавшееся страдание по моей погибшей дочери!
– А как же вы стали любовниками? – спросил я, заинтересовавшись их жизнью.
– Это случилось полгода спустя после смерти дочери. Виктору какой-то знакомый принес посмотреть видеокассету с порнофильмом, и он целый день смотрел этот фильм, было ощущение, что он сошел с ума, а ночью, когда я уснула, он прокрался в мою комнату и изнасиловал меня!
Но я не обиделась, у меня в жизни было очень много мужчин, но в старости я обрела свою настоящую любовь. Дети мои, конечно, были против нашего брака, но мы все равно расписались!
– А вы знаете, я тоже женат на молодых, то есть, на молодой, – застыдился я, чуть не проговорившись.
– И как вам, нравится?! – усмехнулась она и опять закурила.
– Благодаря этому я перестал себя чувствовать стариком!
– Я тоже, – Зоя даже пожала мне руку как сообщнику, – вы просто не представляете, какой Витя ребенок! Недавно с Птичьего рынка он привез двух попугаев и теперь каждую свободную минуту кормит их морковью!
В этот момент неожиданно открылась входная дверь, и в кухню вбежал Виктор.
– Почему вы до сих пор не приняли ванну, – закричал он, – и почему вы пьете вино с моей женой?!
– Виктор, ну, успокойся, мы просто беседовали с Иосифом о жизни, – заступилась за меня Зоя.
– Пусть он сейчас же лезет в ванну или убирается отсюда! – затопал ногами Виктор.
Почему-то мне стало смешно, как будто я действительно увидел маленького разгневанного ребенка, но все же, чтобы не злить его, отправился в ванную. Набрав теплой воды, и опустившись в ванну, я услышал, как Виктор распекает свою старенькую Зою.
– Тебя совершенно нельзя ни с кем оставить! – кричал на нее Виктор. – Чуть что, и сразу же пьешь вино с кем угодно. Лучше, наверное, влюбиться в карлицу! Она-то меня уж точно никогда не бросит!
– Но ты же знаешь, как мне одной бывает скучно, – тихо и смиренно отвечала Зоя.
– Это не оправдание, – неожиданно зарычал Виктор, – я уже специально оставляю тебя то с одним, а то с другим мужиком, и всякий раз ты предлагаешь им вино. Ведь это уже предлог для более близкого, более тесного знакомства! Разве не так!
– О, Господи, Виктор, неужели ты не понимаешь, что я уже стара для поисков своей второй половинки, – рассмеялась Зоя.
– Нет, ты не стара, ты хитра и изворотлива! – не унимался Виктор.
– О, Боже, как же она с ним живет, – подумал я, – ведь он же психопат и неврастеник! У него самый настоящий бред ревности!
Я уже вышел из ванной и перебинтовал себе стерильным бинтом ухо, когда услышал из кухни хлесткий звук раздававшихся пощечин.
– Но это уже слишком, – подумал я, и выбежал из ванной прямо в трусах на кухню.
Каково же было мое удивление, когда я увидел Виктора, стоящего перед Зоей на коленях с покорно опущенной головой, и Зою с какой-то дикой изощренной ухмылкой, отвешивающей ему пощечины.
– Можете заходить, вы нам нисколько не мешаете, – предупредительно улыбнулась Зоя, но я все же удалился в ванную комнату, где очень быстро перебинтовал свое искусанное Любой ухо, и оделся, и уже на цыпочках стал двигаться по коридору к выходу, когда меня остановила Зоя.
– Скажите, пожалуйста, мне на прощанье, кто все-таки покусал ваше ухо?! – спросила она.
– Женщина, которая меня сегодня ночью пыталась изнасиловать, – ответил я ей честно.
– Ой, как интересно! Расскажите, пожалуйста!
– Извините, но мне некогда! Меня ждут! – я попытался изобразить на лице улыбку.
– Чувак, ну, расскажи, если женщина просит! – заорал сзади Зои уже давно поднявшийся с колен Виктор.
Черт побери! Какие-то ненормальные люди! Я захотел открыть дверь, но Зоя с Виктором закрыли ее своими обнимающимися телами.
– Я же вам все рассказала, и даже мужа при вас поколотила, а вы хотите оставить нас в глубоком разочаровании, – вздохнула Зоя.
– Слушай, Иосиф, что ты все выпендриваешься-то? – зашептал уже осипшим, сорванным от крика голосом Виктор, – все равно ты должен, просто обязан все нам о себе рассказать! Разве тебе не понятно, что тебя просит лучшая на свете женщина – моя жена!
– Понятно, – вздохнул я и прошел с ними на кухню, где мы сели за стол и Зоя разлила всем вино.
Мы молча чокнулись и выпили. Они внимательно стали прислушиваться к моему молчанию.
Мое или наше общее молчание длилось около часа.
Все это время мы бесконечно долго глядели друг другу в глаза, будто в них читалась вся прожитая нами правда нашей бессмысленной жизни.
Весь уже уставший от перенапряжения, я кое-как встал из-за стола, и молча, вышел из квартиры.
Напоследок я даже плюнул им в дверь, и с ужасной болью в голове спустился с девятого этажа на лифте.
Дома жены меня очень здорово ругали, обещая больше никогда не впускать сюда Бориса.
Особенно больше всех старалась Мнемозина, которая опять должна была рожать первой.
Мне было стыдно, очень стыдно и больно за то, что они меня так странно лелеют, берегут, ласкают, а еще идеализируют, и что я не достоин их любви, их нежного внимания, и все же продолжаю жить с ними против всякого смысла, хотя бы потому что в нас есть одно единственное чувство, которое можно назвать и любовью, и жалостью, и даже жадностью плоти, тела сделанного ровно по душе, словно с нее, там, на небесах снимали мерку!
– Ну, дорогие мои! – закричал я, перекрывая своими связками их крик. – Ну, простите меня, дурака старого! – и я упал перед ними на колени, и зарыдал, закрыв глаза.