К вечеру я почувствовала, что от всех этих неразрешенных сомнений сойду с ума. Надо что-то предпринять – я хотела делать что-то...
– Пойду прогуляюсь, – сказала я тетке. – А то не по себе как-то.
– Десятый час! – ахнула та. – И не вздумай...
Но я не стала ее слушать.
Было еще светло. Лето перешагнуло свой зенит – оно утомилось от безумных приступов июльской жары, и теперь мягкая вечерняя прохлада предвещала его близкий конец. Какую истину я хотела найти сейчас, этим вечером, в опустевшем тихом городе, среди старых домов? Я не знала, но ноги упорно несли меня куда-то, как будто разгадка таилась именно в переулках Тишинска.
Очень скоро я обнаружила, что снова нахожусь в том самом скверике возле библиотеки, где была сегодня утром. Костя, разумеется, уже ушел, на лавке трепетала серыми листами кем-то забытая газета. Я хорошо знала это место, ничем не примечательное, я наизусть помнила, какие цветы растут на клумбе и какой мусор валяется в кустах, но тем не менее что-то мне говорило о том, что разгадка моих сомнений находится именно здесь.
Я сделала несколько кругов вокруг клумбы, пошарила палкой в крапиве, потом долго сидела на скамейке, листала газету, хотя буквы растворялись в наступающих сумерках.
– Точно, совсем ку-ку! – с тоской сказала я, спрятав лицо в ладони. – Инесса!..
Библиотека стояла передо мной – бывший купеческий особняк, сейчас, в приближении ночи, его стены казались зелеными, замшелыми, он напоминал замок колдуна. Только одно окно на втором этаже горело ярко-желтым огнем, и были видны стеллажи с книгами. «Марк не спит, – догадалась я. – Что он там делает?»
И вдруг я поняла, что Марк вполне может мне помочь.
Я подошла к черной двери и надавила кнопку звонка.
Марк отозвался не сразу, минуты через три я услышала его скрипучий сердитый голос:
– Молодые люди, прекратите безобразничать, я сейчас милицию вызову!
– Марк, это я! – испуганно отозвалась я.
– Кто я? – недовольно спросил он и высунул свой длинный нос в открытую щель. – Кто я? Библиотека – государственное учреждение, мы в летнее время работаем до шести, и я вовсе не обязан...
Потом он наконец узнал меня.
– Ольга? В чем дело? Вы на неделю задержали у себя Сологуба, но это вовсе не значит, что вы должны прибегать среди ночи...
– Марк... ох, простите, забыла ваше отчество... – в смятении зачастила я. – Только вы можете мне помочь! Мне нужна консультация по одному вопросу, очень срочно...
– Библиографическая? – неожиданно смягчился он.
– Ну да! Именно библиографическая...
Он распахнул дверь и пропустил меня внутрь.
– Присаживайтесь, Оля. Для вас я просто Марк. Я понимаю, ко мне часто прибегают за справками, иногда у людей такие смешные вопросы возникают... Надеюсь, вы явились ко мне в такое время не для того, чтобы разгадать кроссворд? Что ж, если и кроссворд... вон стоит «Большая советская энциклопедия», а дальше всевозможные справочники...
Он даже как будто кокетничал со мной.
– Погодите, – сказала я, садясь напротив него в широкое дерматиновое кресло. – Я бы хотела сначала изложить суть проблемы, а потом вы подскажете мне нужную книгу. Ах, если бы библиотечные фонды оказались достаточными!
Марк зашевелил своим длинным носом, его маленькие глазки засверкали ослепительным фанатичным блеском:
– Можете не сомневаться в моей библиотеке, милочка. Фонды вполне достаточные!
– Тогда я расскажу вам кое-что. Только это строго конфиденциально!
Он горделиво фыркнул.
Я ему рассказала про Инессу, старика Ивашова, медальон и котенка.
– Так что вы хотите, Оля? – немного подумав, спросил он. – Я, кажется, понял, но...
– Я бы хотела знать, кому могли принадлежать эти вещи... в смысле кто является их автором и их нынешнюю рыночную стоимость.
– Показать, значит, сии предметы вы не можете? Фотографии там...
– Фотографий этих предметов нет, но по памяти...
Я замолкла, ожидая, что этот маленький заносчивый человечек сейчас засмеется и прогонит меня – дескать, нельзя приставать по ночам к людям с такими совершенно невыполнимыми вопросами из серии «найди то, не знаю что», но он ответил с неожиданным азартом:
– И то неплохо. Можно попробовать.
– Марк э-э... Марк, вам не кажется моя просьба невыполнимой? – с надеждой спросила я.
– Отчего же? Совсем не кажется, – с достоинством ответил он. – Всех тонкостей мы, разумеется, можем не узнать, но хотя бы приблизительно... Только не надо преувеличивать значение предметов старины – нам всегда кажется, что если вещи старые, то они непременно должны принадлежать известным авторам, или ими пользовались известные люди, историческая ценность, так сказать...
Я вспомнила слова Глеба.
– ...словом, даже антиквариат имеет свою ценовую градацию.
– Да-да, я понимаю!
– Может оказаться так, что сии предметы, происхождением которых вы, Оленька, интересуетесь, не имеют большой ценности – продукты давно ушедших эпох, так сказать... но все равно, даже в этом случае мы можем прикинуть их приблизительную стоимость, не прибегая к услугам специалистов. Библиотека может все! – неистово провозгласил он. – Библиотекарь – это и антиквар, и историк, и художник, и химик... Кстати, настоящих оценщиков старины в нашем городе нет, только я могу вам помочь! Яков Ефимович, что работает в ломбарде на центральной площади, глубже двадцатого века копать не может, даже когда ему принесли перстень-печатку Николая Второго... Вы совершенно правильно обратились ко мне!..
От волнения он брызгал слюной, и на миг мне показалось, что я сделала глупость, придя к Марку. Уж слишком фанатиком он был...
Несколько минут он болтал, вознося свою специальность до небес, а потом предложил мне покопаться для начала в энциклопедиях, которые стояли прямо здесь. Мы посмотрели разделы «наполеоновские войны», «сердолик», «природные минералы», «художественное литье», «ювелирное дело», даже «Фаберже» – куда же в этом деле без Фаберже... но это, как я поняла по хитрому виду Марка, было лишь разминкой.
– Что ж, здесь мы ничего подходящего не можем найти, – заявил он наконец. – Идемте, Оленька, за мной. Есть еще библиотечные массивы, которые остались неохваченными.
Последние слова он произнес с особенным пафосом. Делать нечего – я пошла за Марком, хотя уже начала сомневаться в том, что пропавшие вещи старика Ивашова имеют особою ценность. Обыкновенные «продукты ушедших эпох»...
Мы прошли через большой читальный зал, затем минули юношеский абонемент.
– Сюда, – сказал мой спутник, указывая на низенькую дверцу, на которой висел огромный амбарный замок. – Нам сюда.
Он открыл замок, и я увидела узкую лестницу, каменные ступени вели вниз.
– Бывший купеческий особняк! – с гордостью произнес Марк. – В подвале был склад, до сих пор пахнет чаем. Колониальные товары... Не чувствуете, Оля?
Я ничего не чувствовала – за столько лет здесь все должно было выветриться, пахло только тем особенным библиотечным запахом, который у некоторых вызывает тоску, а у других – дрожь возбуждения.
– Здесь у меня лежат фонарики... Идемте!
– А почему света нет? – неуверенно спросила я, заглядывая в подземелье.
– На той неделе что-то случилось с электричеством... после грозы. – Он деликатно покашлял, покосившись на меня, и стал спускаться по ступеням вниз, одной рукой придерживаясь стены. – Идемте же, Оля! Разумеется, я вызвал мастера, но он пришел пьяный, с сигаретой в зубах... а вдруг пожар – категорически нельзя курить в библиотеке!
– И что? Заставили бы выбросить ее.
– Я заставил. Но, видимо, при этом вел себя слишком эмоционально... электрик обиделся и ушел. Теперь не знаю, что делать...
– Так помиритесь! – с живостью воскликнула я, вдруг вообразив, что Марк – маньяк и специально завлекает меня в подземелье, где никто никого искать не станет...
– Это так унизительно... – запыхтел он.
Длинная каменная лестница, закручиваясь спиралью, уходила глубоко под землю.
Наконец я почувствовала твердый пол под ногами.
– Но как же мы будем искать нужную книгу, ведь практически ничего не видно! – с отчаянием воскликнула я, шаря фонарикам по стеллажам и ящикам. – Марк, вы уверены...
– Абсолютно! – с пафосом воскликнул мой спутник. – Это, считайте, мой дом, я тут на ощупь могу ориентироваться. Здесь Платон, здесь Данте, здесь Зощенко и Трифонов... – Он наугад выхватил несколько книг с полок и потряс передо мной. – Я вам все, что угодно...