— Вот так сидим и говорим — о том, что мир неповторим. О том, что скоро выпускной, что пахнет в воздухе весной…

— У тебя сегодня лирическое настроение?

— Ага, и все чудесно и чуднo — сирень, открытое окно, и сигареты огонек, и разговоры до ночи… и мне пока что невдомек, что все мужчины — сволочи….

Макс поперхнулся чаем, когда-то давно вычитала это стихотворение в тетрадке матери, и сейчас оно как нельзя лучше отражало мое отношение к мужчинам. Август, за окном лето, настоящее, пряное, ленивое, а мы почему-то собрались на работе, моему мужу захотелось поговорить, лучшего времени не нашел для выяснения отношений. Ладно, хоть не я одна в это утро была лишена теплой постели. Моник сидела и старательно полировала свои ноготки. Горский читал «Ведомости», а я придумывала изощренные пытки для опаздывающих мужчин. Мой муж был мрачен, муж Моник тоже, о чем-то они уже успели переговорить по дороге. И явно не сошлись во мнениях.

— Привет.

Хотя, приветствие было больше адресовано моему животу, он привычно встал на колени у моего кресла, и его не смущали взгляды окружающих, привычно прислушался, потом погладил мой животик, и грациозно поднялся, а я вот если встану на колени, то уж точно поднимать меня будут краном. И вот зачем я здесь, ну хотели обсудить продажу части компании, обсудили бы без меня?

Хотя, из обрывков фраз понятно, что Андрей решил выкупить часть Ромы мне в подарок, а Ромка решил подарить, из-за этого и не сошлись, только никто из них не спросил моего мнения. А я не хочу быть и акционером. Тогда точно буду навечно привязана к конторе, а меня это не устраивает. Ничего, вечером он у меня все выслушает, может даже тресну его по голове подушкой, если подниму. Как-то не очень комфортно мне было сегодня.

— Моник, а ты-то когда своему родишь? — тема пополнения чужих семей занимала Горского.

— Сначала нужно пожить для себя, а потом рожать. Мне же не надо спешить, я же не Николь.

Лица мужчин на мгновение искривились, но она этого даже не заметила, ногти были важней.

— А ты не хочешь спросить, когда я рожу, дорогой?

— Так я и так знаю, через две недели.

— Не хотелось бы тебя огорчать, но рожу я сегодня. Воды отошли. Опять ковролин менять.

Три генеральных директора пытались отвезти исполнительного в роддом, и эти люди еще руководят другими, пришлось останавливать панику и командовать.


— Убирайся!

Его только не хватало.

— Я отец и муж, имею право присутствовать на родах.

— Не буду я при тебе рожать.

— Николь, ты уже рожаешь, давай, любимая, я буду рядом. Буду держать тебя за руку и помогать правильно дышать.

— Не боишься, что тебя пальцы сломаю?

— Срастутся, я же не пианист, чтоб пальцы беречь.

— Убирайся!

— Не уйду!

— Вот такие обычно в обморок и падают, — изрекла проходящая мимо медсестра.

А мне хотелось дотянуться до капельницы и огреть мужа по голове, странное желание, но нестерпимое, словно почувствовав это, он отодвинул ее подальше…

— Мальчик, Ники, мальчик, у нас мальчишка.

Опять взрывная смесь лезгинки, гопака и твиста, и все это в халате с жуткими цветными медузами. Вот они реально считают, что если родовую покрасить в яркие цвета и раскрасить халаты, рожать станет веселей?


Никогда не думала, что у меня столько друзей и знакомых, поток подарков и поздравлений схлынул только в октябре. Удалось выбраться с сыночком к Ладе, ох и обрадовалась соседка малышку. Челе долго присматривался, принюхивался, потом решил, что это ему неинтересно, ушел на кухню к любимой миске. Кравец как опытный дед, пытался давать советы по обращению с сыном, хорошо, что Марго периодически его оттаскивала от кроватки, а то была бы драка с моим мужем из-за принципов воспитания. И только мама не давала мне советом и не лезла с помощью, просто говорила, что делаю все правильно.


«Так, ничего, я справлюсь. Всего-то два дня без Николь. Что я с сыном не справлюсь».

— Ну, что, Димка, мамашка наша свалила на какую-то конференцию, а мы с тобой остались.

Сын смотрел на меня, слюнявя погремушку. Какая няня, я и сам в состоянии справиться с Димоном.

— Сейчас мы поедем ко мне на работу. На мамкиной ты уже был, теперь и папкину увидишь.

Сын угукал в автомобильном кресле, сумка с питанием на плече, я суперпапа.

— Липа!

Через минуту дверь открылась и влетала взволнованная Алимпиада.

— Что случилось, Андрей Владимирович!

— Сюда иди, — поманил я ее пальцев в комнату отдыха.

— Покажи, как памперсы менять.

— Памперсы? Кому?

— Не мне же? Сыну.

— Сыну?

— Да, Липа у меня есть сын. И мне надо поменять ему памперс. Да отвисни ты уже. У тебя же есть ребенок, ты должна это уметь…

— Ага, значит, тут отклеиваем, осторожно снимаем, выкидываем, подмываем, протираем, осторожно надеваем и заклеиваем. Правильно?

— Все правильно, Андрей Владимирович.

«Уф, всего-то полпачки извел на тренировку. Зато теперь я могу это делать, хоть с закрытыми глазами». Димка проспал все мои эксперименты.

Голодный сын, страшное звуковое оружие, это у него точно от Николь, ее только голод и мог пронять. На крики сбежались все, кто был в приемной. Скоро уже вся контора знала о том, что у меня есть сын. Одни кормили, другие пеленали, третьи укачивали, четвертые улюлюкали.

— Как Вы без меня?

— Тяжело, Николь, тяжело. Ты же скоро приедешь?

— Завтра утром, первым же рейсом.

— Жду.

Приехала она поздно вечером.

— Ковин, а почему у Димки вся распашенка в помаде?

А переодеть сына забыл. Упс.


— Не мог он забыть.

Опять вытряхнула из сумки все. Нет. Не было записки. И как так? Не мог он забыть. Не мог. На прошлой неделе была. А сегодня день рождения и нет. Расстроилась сильно. Даже чашка не радовала, надпись «Никуська, проснись!» напоминала, что сегодня осталась без ожидаемой записочки с признанием. Позвонить бы и разборки устроить, из женской вредности, но знаю, что встреча с Тибором, это действительно важно.

Настроение на весь день было испорчено. Коллеги еще со своими поздравлениями табунами ходят. Пироги привезли, речь сказали, подарок от коллектива вручили. Улыбаюсь, обнимаюсь, радуюсь. Мой сокращенный день закончен. Пить мне нельзя. Есть не хочу. Заберу сына из сада и домой. Пройдусь, успокоюсь, не прибью (наверное).

«Нет, ну как так, как он мог».

Слава привычно шел сзади. Что-то странное привлекло, вернулась назад.

«Никуська, не куксись, с Днюхой!».

Такая «записочка» бы точно не влезла в сумочку, растяжка над мостом. Знал же, что пойду пешком и увижу.


Даже в элитных заведениях происходят ЧП, вот и в нашем чудо-саду вдруг воспитатели повально заболели, и главное, утром здоровы были, а к обеду накрыло. А мне до Москвы еще часа три добираться.

Слава забрал Димку, и отвез к Андрео, там уже все в курсе, что у него есть сын. Мне Липа звонила, чтоб поделиться этой «замечательной новостью». Странно, что Фролкина молчала, как партизан, и не выдала «секрет». Вот теперь и думала, продолжать конспирацию, что уже давно трещала по швам или нет?

Карточка сработала. Охранник незнакомый, уже хорошо. Вот дальше мне повезло меньше, Сева, теперь все будут знать о моем приходе.

— Навестить или решила вернуться?

— Решила заглянуть на минутку, старых друзей увидеть.

— Без тебя тут скучно.

— Не заводит Ковин любовниц на рабочем месте? В квартиры служебные не заселяет? Слухи не о чем разносить?

Ну, злопамятная я, но об этом предупреждала. Как-то отпало у него желание со мной в лифте ехать, и хорошо. Как давно не была в этом холле, все больше персональным лифтом после полуночи пользуюсь, когда мужа в очередной раз затягивает в работу, а мне его увидеть хочется, пробираюсь как ниндзя в ночи и обнимаю.

Дора мне обрадовалась, Лев тоже, Липа была на очередном совещании с нытиками.

Две новеньких девушки с интересом поглядывали, легенды обо мне все еще гуляли по зданию, обрастая подробностями и деталями. И все же сарафанное радио тут работает замечательно, через пару минут весь этаж знал о моем явлении, заместители тут же в приемную потянулись. И как бы между делом со мной столкнулись.