Она переключила внимание на арфиста – красивого юношу с золотистыми волосами до плеч. Худощавый, хорошо сложенный, он был чарующе элегантен. Длинные тонкие пальцы перебирали струны, извлекая из них мелодию, которая так и западала в душу. Нежные, печальные звуки чередовались щемяще высокими нотами. И перед глазами Дейдре вставали болота, поросшие вереском, ручьи с небесно-синей водой, бегущие по скалам Шотландии, Казалось, у этой музыки есть душа. Гилеад вернулся к столу.

– Кто этот арфист? – спросила его Дейдре. Сначала она решила, что вряд ли дождется ответа: он молчал и явно продолжал сердиться. Господи, за что? Она ведь просто хотела помочь. Кто знал, что жена Туриуса не уступает по красоте самой Венере?

– Это Друстан, – выдавил наконец Гилеад. – Туриус привез его сюда несколько лет назад, а маме понравилась его музыка.

– Я ее понимаю. Но если он бретонец, то почему остался здесь?

Гилеад пожал плечами.

– В то время ему некуда было податься. Туриус воевал на юге, и Друстан спрятался на одном из его кораблей. Оказалось, что дядя застал своего племянника… хм… при весьма компрометирующих обстоятельствах. А Друсу не хотелось расставаться со своей головой.

Дейдре была заинтригована.

– Он больше похож на ангела, чем на демона.

В ответ раздался издевательский смешок.

– Ага. Девушки всякий раз обманываются на этот счет.

Дейдре покраснела. Да, она считает, что Друстан играет на арфе, как архангел Гавриил на трубе, но на этом основании не стоит сравнивать ее с пустыми ветреными девчонками.

– Я имела в виду его музыку. Она словно говорит со мной. Я чувствую запах вереска и травы, тепло солнечных лучей на лице, прохладный ветерок, развевающий волосы… – Дейдре умолкла, заметив, что Гилеад смотрит на нее как-то странно.

– Да, он талантлив, но скажите спасибо, что сегодня у него хорошее настроение. Иначе вы услышали бы дикую и мрачную мелодию – гнетущую и холодную, как северный ветер, который зимой завывает в горах.

– В чем же причина его мрачности?

– В женщинах, – усмехнулся Гилеад. – Вернее, в отсутствии одной из них. С тех пор как Друс объявил, что потерял свою единственную любовь, он не желает спать один в холодной постели.

«А ты?» – чуть было не спросила Дейдре, но вовремя прикусила язычок. Наконец они с Гилеадом начали разговаривать, и тема разговора ей очень понравилась.

– Кто же его единственная любовь?

Гилеад внезапно помрачнел.

– Жена его дяди. – Он посмотрел на свою мать, потом на отца. Его лицо вдруг исказилось, и он резко встал: – Извините, мне нужно кое-что уладить.

Дейдре была поражена. Только что Гилеад вел себя так дружелюбно, а в следующее мгновение стал холодным, как вода в горном озере, и ушел куда-то. Усилием воли она переключила внимание на Ангуса. Тот совсем забыл о своей жене, околдованный чарами рыжеволосой красавицы.

– Хотите уйти? – шепнула Дейдре Элен. – Ужин закончен.

Действительно, слуги уже уносили блюда, отодвигали столы и скамейки, освобождая место в центре зала.

– Не могу. Я должна быть рядом с мужем.

«С мужем, который даже не смотрит на тебя?!» В горле у Дейдре застрял комок. Бедная леди Элен. Неужели она думает, что в ее присутствии мужчины перестанут увиваться вокруг Формории? Или – еще хуже, что при ней Ангус не осмелится на большее? Элен выглядела неважно, но ее лицо было полно решимости, и она намеренно игнорировала Форморию. И тут Дейдре осенило: бедняжка, наверное, побаивается мужа, но все еще любит его!

Ангус резко поставил свой золотой кубок на стол и махнул рукой волынщикам, которые толпились в углу:

– Музыка! Начинаем танцы!

С оттенком неприязни он взглянул на Элен:

– Не окажете ли честь протанцевать со мной первый танец, женушка?

– Вы знаете, меня это утомляет, – ответила Элен, слегка покраснев.

Ангус наклонился к ней:

– Похоже, последнее время вас утомляет все на свете.

Дейдре чуть не раскрыла рот от удивления. Любому ясно, что сегодня Элен не до танцев.

– Вы целый вечер не обращали на нее внимания, почему бы не оставить ее в покое сейчас? – выпалила она.

Ангус выпрямился, его глаза потемнели, потом он внезапно схватил Дейдре за руку.

– Нам надо поговорить. Идем-ка потанцуем.

Дейдре пыталась протестовать, но он держал ее крепко и подталкивал сзади в центр зала.

– Не умеешь? Так я научу тебя. – Ангус крутанул ее, обвив рукой за талию, и кивнул волынщикам.

Мелодия была веселой, и вскоре по залу закружился вихрь ярких шотландских юбок и разноцветных платьев. Дейдре один раз споткнулась на повороте, но Ангус умело поддержал ее. Она не могла не признать, что он хороший танцор и не пытается прижать ее к себе поближе. И это прекрасно, потому что Формория, пронесшаяся мимо вместе с Туриусом, одарила их более чем удивленным взглядом. У Дейдре не было ни малейшего желания ссориться с ней. Она уже решила, что сумеет выдержать этот танец до конца, когда Ангус заговорил:

– Я не позволю тебе критиковать мои отношения с женой.

– А у вас и нет никаких отношений, – начала было Дейдре и тут же прикусила язык.

В голосе Ангуса, глухом и ровном, звучал плохо скрытый гнев. Она подняла глаза: его лицо оставалось бесстрастным, но взгляд пронзал насквозь.

– Поняла, детка?

Дейлре вздохнула: да, она перешла гранимы дозволенного.

– Поняла.

– Хорошо. – Ангус круто развернул ее и разжал руки. – Я оставляю тебя в надежных руках.

Дейдре чуть не упала в объятия мужчины, которого меньше всего хотела видеть.

– Наш лэрд уже разогрел тебя как следует? – с ухмылкой спросил Нилл.

Дейдре попятилась.

– Я должна прислуживать леди Элен.

Он вцепился в ее запястье, обхватил за талию и прижал к себе.

– Оставьте меня! – Дейдре попыталась отбиться от него кулачками.

– Нет, милочка. Мы будем танцевать. – Нилл похотливо улыбнулся и потащил ее за собой.

– Я ведь объяснила. Я должна присматривать за матерью Гилеада.

– Это сделают другие. Глянь! – Он кивнул, указывая на стол, где возле Элен уже сидела Шейла.

Нилл потерся своими колючими усами о щеку Дейдре, и она в ужасе отшатнулась. Он расхохотался.

– Нечего стесняться, милая. Мы ведь помолвлены.

– Вовсе нет! – Дейдре тщетно пыталась освободиться, но в результате только споткнулась на повороте. Нилл поймал ее и прижал к себе еще крепче.

– А вот и да. Ангус дал согласие.

– Пусть сам и выходит замуж! – взорвалась Дейдре. – А я не собираюсь это делать!

Глаза Нилла сузились, и он сильнее сдавил ее руку. Дейдре охнула. Еще немного, и кости затрещат.

– Отпустите.

– Нет, не отпущу. – Он злобно ухмыльнулся. – Ты обручишься со мной.

– Никогда!

Нилл принялся выкручивать ее запястье. Дейдре прикусила губу, чтобы не закричать от боли. Завтра на руке будет синяк. Она в отчаянии огляделась по сторонам в поисках защитника. Ангус, позабыв обо всем на свете, танцевал с Форморией. Гилеад сидел рядом с матерью, а Джанет, повиснув на его руке, с обожанием смотрела на юного красавца.

Проклятие! Ни одного благородного рыцаря поблизости! Похоже, старый маг сыграл с ней злую шутку, оставив книгу. Ее определенно надо спасать. И чем раньше, тем лучше.

Дейдре выдавила из себя улыбку, надеясь, что Нилл ослабит хватку, а то кости не выдержат. Ее уловка сработала. Дейдре слегка повернула кисть, проверяя, цела ли она.

– Ангус сказал мне, что вы сын короля Эйре. Я уверена: многие женщины будут счастливы выйти за вас. Женщины, которые охотно будут подчиняться вам.

Нилл приподнял брови, на его лице промелькнула жестокая улыбка.

– Ага. Их много. Даже больше, чем нужно. Но я хочу тебя.

Дейдре стиснула зубы. Это уже скучно.

– Почему?

Нилл наклонился поближе, и она, почувствовав отвратительный запах спиртного, с трудом удержалась от гримасы. Если бы он еще хоть немного разжал пальцы…

– Потому что мне нравится усмирять норовистых лошадок. Прошлой ночью ты сопротивлялась, а сегодня утром я завелся, увидев, как ты стреляешь из лука. Ты сумеешь согреть мою постель.

– У меня нет никакого желания согревать твою постель! – прохрипела Дейдре: Нилл чуть не открутил ей руку.

– Да неужели? Ангус уговорил меня не ложиться с собой в постель до Лугнасада, но он не запрещал мне целовать свою невесту.