– Теперь ты можешь вполне спокойно посмотреть на меня и сказать, зачем пришел.

Ричард покраснел. Он медленно осмотрел ее с ног до головы.

– Эту ночь мы проведем вместе, – произнес он.

Господи! В памяти Джулии тотчас же возник образ их сплетенных на корабельной кровати тел в каюте «Девы Джордж». Она едва не растаяла, охваченная приятным жаром. Не хочет же он повторить все это снова? Нет, не за этим он сюда пришел… просто это обычная реакция любого мужчины на полуобнаженное женское тело… Нет, ему следовало бы более тщательно выбирать слова…

Несколько задетая тем, как легко он смог ее возбудить, Джулия спросила:

– В чем, прости, дело?

– Не дуйся на меня! Я к тебе даже не прикоснусь. Даю честное слово. Это для общего впечатления. Хочу, чтобы утром горничная застала нас в одной постели и доложила об этом отцу.

Он что, серьезно? Как она сможет провести всю ночь, лежа рядом, не прикасаясь к его телу? Нет, не сможет. Это плохая идея.

– Сегодня мы и так весь день притворялись, – напомнила ему Джулия. – Разве нам так уж обязательно еще что-нибудь предпринимать?

– Не нравится мне, что он не ужинал с нами, – сказал Ричард. – Когда я его не вижу, то подозреваю во всем что угодно.

– А когда видишь его?

– Все равно ничуть не доверяю, но, по крайней мере, так легче догадаться, что у него на уме.

– Возможно, граф просто не знает, как ему следует себя вести, после того как мы сообщили о своем желании пожениться. Чего-чего, а этого он точно не ожидал, не ожидал, что мы влюбимся друг в друга. А еще утром ко мне в спальню войдет моя горничная, а не горничная твоего отца, поэтому твоему отцу ничего не доложат.

– Ты ей полностью доверяешь?

– Нет, ее недавно наняли, но работа ей нравится. Я плачу ей больше, чем принято, поэтому она держится за свое место.

– Ты всем слугам переплачиваешь только потому, что богата?

Хотелось бы ей понять, почему он так злится. Ему что, ее богатство покоя не дает? Или он до сих пор не может прийти в себя, после того как видел ее полуодетой?

Джулия постаралась как можно мягче ответить на его резкость, поэтому лишь произнесла:

– Как по мне, на те деньги, что обычно платят слуге, трудно откормить даже поросенка, не говоря уже о человеке. Моя семья всегда платила слугам то, чего они заслуживают, а не то, что принято. Если слуга накормлен и счастлив, работа спорится в его руках. Или ты так не считаешь?

Ричард наконец рассмеялся.

– Хорошо сказано. Нет, я этого не знал. У меня никогда в жизни не было собственного слуги, чтобы ему платить.

– Никогда за все годы, когда тебя не было в Англии?

– Разве я не говорил тебе, что почти все время провожу в море или в чужих домах?

– Лорд без камердинера? Удивительно!

– Нечему удивляться. Не так уж трудно начистить сапоги или постирать одежду, а что касается стряпни, то никогда не пробовал, если тебе интересно, – улыбнувшись, он прибавил: – Что же до моего нового плана, то я до сих пор считаю, что он весьма неплох. Отец только от меня услышал, что мы с тобой переспали, а это весьма неубедительное свидетельство. Я хочу, чтобы он услышал это от кого-нибудь другого. Если твоя горничная ему не доложит, значит, нужно перебраться в мою спальню.

Не дожидаясь согласия Джулии, Ричард схватил ее за руку и едва ли не потащил в коридор, а затем к двери одной из угловых комнат в конце коридора. Эта его идея Джулии не понравилась, пусть даже и показалась девушке не лишенной логики.

В ее душе застенчивость боролась с любопытством. Ей хотелось увидеть комнату, в которой он вырос. Войдя же туда, Джулия не увидела ничего личного, свидетельствующего, что здесь когда-то жил ребенок: выцветшие желтовато-зеленые обои, старые желтые шторы, раздвинутые, несмотря на позднее время, нетопленый камин без единой фарфоровой безделушки на каминной полке, ни одной картины на стенах. Так как это была боковая комната, окна ее выходили на боковой дворик и газон перед фасадом. Ни одно окно не было приоткрыто, поэтому здесь, несмотря на уборку, был затхлый запах. В комнате стояли маленький письменный стол, за которым Ричард мальчиком, судя по всему, делал домашние задания, и книжный шкаф, в котором не было ни одной книги.

– Ты жил здесь, когда был маленьким? – спросила Джулия, прикрыв за собой дверь.

– Жил.

Здесь не было ни единой вещи, которая могла бы натолкнуть на мысль, что когда-то это помещение использовали иначе, чем комнату для гостей, поэтому Джулия спросила:

– Ты забрал с собой все вещи, когда уезжал?

– Нет, думаю, все выбросили, когда стало понятно, что я не вернусь. Я взял с собой только то, что мог унести, напихал в карманы детские безделушки и сложил в саквояж немного одежды. Я бежал, спасая свою жизнь, – так, по крайней мере, мне тогда казалось. Меня тогда только что насильно постригли, порезали кожу на голове до крови только за то, что я отказался добровольно стричься.

Джулия окинула Ричарда потрясенным взглядом.

– Ты шутишь?

– Ничуть.

Ее глаза расширились от ужаса. Уж слишком обыденным был его голос.

– Так ты серьезно? – и тут до нее дошло. – Именно поэтому ты отрастил их? Из-за того, что отец тебе запрещал?

– Дело в праве выбора, которого у меня в детстве никогда не было. Это напоминание я всегда ношу с собой.

Джулия поняла, что Ричард сбежал из Англии не из-за нее. Она была всего лишь одним пунктом из всего того, что граф навязал своему сыну. Но Ричард уже не маленький, а его отец больше не имеет права что-либо ему навязывать… если, конечно, отбросить незаконные средства… Впрочем, никакие крайности теперь были не нужны, если Мильтон поверил в их спектакль.

– А теперь смейся, – попросил Ричард.

Джулия хмыкнула, заслышав такое странное предложение.

– Не думаю…

– Не стоит жалеть того мальчика, Джуэлс, – произнес Ричард с трудно скрываемым отчаянием в голосе. – Его больше нет. Теперь я вполне доволен своей жизнью, по крайней мере, буду доволен, когда уплыву из Англии, черт побери, – мужчина кивнул на стену справа, – там его комната. Я хочу, чтобы ты смеялась громко, чтобы он узнал, что ты здесь.

Джулия невольно покраснела. Эта часть их спектакля не казалась ей такой уж невинной. Заметив, что Джулия краснеет, Ричард воздел глаза к потолку.

– Не глупи. Главное, чтобы он подумал, что мы тут развлекаемся. А теперь смейся.

Джулия вздохнула.

– Я не могу смеяться без какой-либо причины, особенно после того, что ты мне рассказал.

– Тогда придется тебе помочь.

Джулия была твердо уверена, что никакие шутки, пусть даже самые глупые, не развеют ее грусти, вызванной тем, что она узнала о его страшном детстве. Вот только она не предполагала, что Ричард станет ее щекотать. Мужчина толкнул ее на кровать и навалился сверху. Джулия завизжала. Она понятия не имела, что настолько боится щекотки. Девушка сразу же расхохоталась. Ко времени, когда он перестал, Джулия почти что охрипла и задыхалась.

Ричард прилег рядом с ней. Согнув руку в локте, он оперся о ладонь головой. Похоже, он был доволен своей проделкой и радостно улыбался. Какой же у него чувственный рот! Его зеленые глаза сверкали. Губы изогнулись. Джулия ощутила безумное влечение к нему.

Джулия смотрела на губы Ричарда, втайне надеясь, что он ее поцелует, но надежды не оправдались. Стараясь не смотреть, мужчина галантно прикрыл тканью пеньюара ее грудь. Он ведь говорил, что не притронется к ней, поэтому Джулия постаралась отделаться от похотливых мыслей и расслабиться. Впрочем, видно было, что мужчине совсем непросто оставаться спокойным рядом с ней.

Пытаясь отвлечься, Джулия провела пальчиком по небольшой горбинке на его переносице.

– Это из-за меня?

– Да, изувечила меня на всю жизнь.

– Чепуха. Наоборот, это лишь придает мужественности твоему лицу. Без этого ты был бы слишком смазлив.

– Опять пытаешься меня оскорбить?

Сказано это был без особого запала, но она все же поинтересовалась:

– Считаешь, что я тебя обижаю, называя красивым?

– С самого начала следовало так говорить, – несколько капризно произнес Ричард.

Джулия засмеялась, поддразнивая его.

– Мальчиком ты точно был смазлив, иначе не скажешь.

Ричард ответил ей в тон:

– Признайся, ты оделась так откровенно, потому что ждала меня сегодня вечером.

– Ничего подобного! – возмущенно ахнула Джулия.