Джоанна Линдсей - Мой единственный

– Ричард… – наконец произнес Мильтон.

– Не надо, – оборвал его тот, рассерженный примирительными нотками, зазвучавшими в голосе графа. – Сам знаешь, что уже поздно. Ты позволил ненависти управлять своей и моей жизнями. Это единственное наследство, оставленное мне. Я навсегда ставлю на прошлом жирный крест.

– Теперь все будет по-другому…

– Господи! Ты, как всегда, пребываешь в мире собственных иллюзий. Все мосты сожжены. Ты не сможешь исправить то, что натворил, старик! Назад дороги нет. Для меня тебя больше не существует.

В комнате повисла тягостная тишина. Никто из присутствующих, за исключением Мильтона, не счел слова Ричарда излишне резкими. Граф долгие годы мучил сыновей и делал это преднамеренно, одержимый ненавистью. Такие люди не достойны сочувствия.

– Уедем отсюда, – предложил Чарльз, – мы с Мэтью тоже. Я передумал. Сыну нет нужды знать обоих дедушек, тем более что в живых у него остался только один.

– Не отнимай его у меня, пожалуйста.

Умоляющий тон Мильтона был весьма неожиданным, но Чарльз задержался лишь настолько, чтобы отрезать:

– Сегодня с моих плеч свалилось огромное бремя. Вам не удастся снова взвалить его на меня. Мэтью – не ваш по крови, впрочем, как и я.

– Это не меняет того, что я его люблю.

Никто не поверил его словам. Поскольку оба брата явно не собирались задавать этот вопрос, Джулия не сдержалась:

– Почему вы не могли любить собственных сыновей?

Мильтон бросил в ее сторону полный гнева взгляд, возмущаясь бесцеремонностью невестки.

– Их родила она, я ее презирал. Но она умерла очень давно, и ничто в Мэтью не напоминает о ней.

– Мне вас почти жаль, – произнесла Джулия. – Вы, сэр, – словно болезнь. Вы слишком долго заражали своей ненавистью всех в этой комнате, включая меня. Вы дорожите вещами, но безразличны к судьбам людей. Вы обижали беззащитных детей лишь потому, что не любили их мать. У вас была семья, которую вы даже не попытались полюбить. Мой муж полностью расплатился со старыми долгами. Теперь вам придется жить с последствиями ваших деяний. Больше вы никому не нужны.

– Мэтью меня любит!

– Мэтью просто вас не знает. Не важно, каким вы хотите ему казаться. Эту сажу стереть невозможно. Слава Богу! Ему больше не доведется общаться с вами.

Когда они в последний раз уезжали из Уиллоу-Вудс, Джулия ощущала легкую досаду. Она не собиралась в беседе с графом проявлять свои деловые инстинкты. Не стоило также показывать отвращение, однако она не смогла сдержаться. Теперь Джулию немного волновала реакция Ричарда не только на то, что он сегодня узнал, но и на ее скандальное поведение.

Однако у нее не было возможности обсудить это с мужем до самого вечера, когда они заночевали на постоялом дворе по пути в Лондон. Чарльз и Мэтью решили поехать с ними в одной карете.

Чарльз не хотел более ни минуты оставаться в этом доме, даже в дорогу не собрался. Он решил, что пошлет слуг за вещами чуть позже. Теперь ему хотелось больше времени провести в обществе брата, до того как он снова уплывет на «Тритоне». Потом он собирался недолго погостить у тестя, пока они не найдут в Манчестере подходящий для него и сына дом.

Джулию тревожило, что он будет жить так близко к Уиллоу-Вудс. На постоялом дворе, когда Чарльза и Мэтью не оказалось поблизости, она рассказала о своих страхах Ричарду. Муж поведал ей о подружке Чарльза и о том, что он не хочет далеко от нее уезжать. Джулия была этому очень рада. Она успела взять с Чарльза честное слово, что он и Мэтью непременно навестят их с мужем на островах, когда они обустроятся на новом месте. Мальчик уже ухватился за предложение, поэтому Джулия полагала, что долго их ждать не придется.

Они отужинали вчетвером. Все волнения рассеялись. Мэтью еще не знал, что они больше не вернутся в Уиллоу-Вудс. Чарльз обещал Джулии, что когда-нибудь расскажет Мэтью историю о двух братьях и злом отце. Пусть сын сам решает, хочет ли он иметь что-то общее с таким человеком. Что ни говори, а право выбора было очень важно для обоих братьев.

Джулия ушла к себе в номер первой, оставив братьев наедине, но Ричард не заставил себя ждать. Молодая женщина, скрестив ноги, сидела на постели, расчесывая волосы. Как только Ричард вошел, она бросилась к мужу и обвила его шею руками.

– Я несказанно рада, что этот день остался позади, – сказала она.

– Я тоже. Но меня всю дорогу подмывало спросить: тебе его не жалко?

– Мне? – несколько удивленно переспросила она. – Я собиралась спросить у тебя то же самое.

Ричард хмыкнул.

– Мой ответ: нет. А твой?

– Тоже нет.

– Рад это слышать. Он на самом деле погубил во мне все чувства, когда издевался надо мной в детстве. Какая злая ирония, что я, оказывается, его родной сын! Но мне все равно.

Джулия улыбнулась.

– Его титул когда-нибудь перейдет к тебе…

Ричард фыркнул.

– Не нужен мне его титул. Не хочу ничего, что принадлежит ему. Пусть лучше титул перейдет к Чарльзу, как это прежде было установлено, а от него – к Мэтью. Уверен, что Мильтон, обдумав услышанное, никому об этом не расскажет. Кроме того, ты – единственное, что мне нужно, Джуэлс, но…

Она отстранилась и слегка шлепнула его ладонью по груди.

– Ты не имеешь права произносить «но» после подобного.

– Может, «однако»? – решил пошутить Ричард.

– «Однако» тоже не годится.

– В таком случае, позволь мне закончить. Не стану отрицать, что ты взрастила в моей душе надежду, высказав предположение, что я являюсь незаконнорожденным сыном графа. Теперь я испытываю легкое разочарование, что все-таки связан кровными узами с Мильтоном Алленом. Но я это переживу, – лукаво улыбаясь, произнес Ричард. – Ты мне поможешь?

Этот вопрос он уже задавал ей, когда после долгих лет разлуки он вновь появился в ее жизни на балу в честь Мэлори.

Джулия рассмеялась и, прильнув к мужу, произнесла:

– Не исключено…

Он рассмеялся вместе с ней.

– Господи! Как же я тебя люблю! В этом тоже имеется определенная ирония.

– Извини, но ты ступаешь по тонкому льду.

Несмотря на ее ворчливый тон, Ричард крепче прижал жену к себе.

– Прежде мне казалось, что мой брак из-под палки будет таким же, как у отца…

Нежно улыбаясь, Ричард поцеловал ее раз… и еще раз…

– Ирония заключается в том, что я был полностью неправ.

Она слишком долго прижималась к нему. Разговоры подождут. Джулия обняла Ричарда за талию, а другой притянула его голову к себе. Ее пальцы зарылись в его черные волосы. И тут она охнула, осознав, чего не хватает. Джулия повернула мужа спиной к себе, чтобы убедиться: от его косы и следов не осталось.

– Господи милостивый! Что ты наделал? – охнув, вскричала она. – Мне нравилась твоя прическа.

– Я решил, что пора привести себя в порядок. Мне уже незачем бунтовать. После ужина я с Чарльзом и Мэтью сходил к цирюльнику. Но ради тебя я готов снова их отрастить.

– Не ради меня. Решать должен только ты.

Мужчина рассмеялся над ее стараниями не казаться разочарованной.

– Ты мой выбор, Джуэлс. То, что делает тебя счастливой, делает счастливым и меня.

Хотелось бы ей знать, согласен ли он до конца своих дней уступать ей? Вряд ли, хотя не важно… Идеальные браки, а Джулия была уверена, что ее брак идеален, имеет много преимуществ. Главное – легко находить компромиссы. Учитывая, как сильно она его любит, все, что делает его счастливым, также принесет счастье и ей. Иначе и быть не может.