Мэриан Ти - Мой голландский миллиардер — 3

Это была Шейн.

Миллиардер сразу заметил, когда вошла девушка, которую он любил, и, как и все мужчины этого зала, с замиранием сердца следил, как она спускалась по лестнице. Он был переполнен гордостью и любовью, глядя на неё, и его пальцы впились в коробку, которую он держал в руке.

Она была чертовски красива, и даже сейчас он всё ещё не мог поверить, что она приняла его обратно. Никакие слова не могли изменить прошлого, но это уже было не важно. Он любит её, а остальное всё не имело больше значения. Когда она возьмёт его под руку, он уже знал.

С этого момента всё должно быть идеально. Навеки вместе, как и должно было случиться, пока он не увидел печальный взгляд на её прекрасном лице. Виллем посмотрел в ту же сторону, куда смотрела она, и побледнел.

Шейн.

Он не имел нахрен ни малейшего понятия, какого чёрта она тут делает, и откуда знакома с его расписанием, да сейчас это не имело абсолютно никакого значения.

Что на самом деле было важно, заставить Серенити выслушать его.

Виллем постарался аккуратно пробраться к ней сквозь толпу, как можно быстрее, но когда заметил, как она подняла подол своего платье, и со всех ног бросилась прочь, миллиардеру стало плевать на манеры, и расталкивая людей в стороны, бросился следом за ней.

Добравшись до лестницы, он перепрыгивал сразу по несколько ступеней, не обращая внимания на шокированные взгляды окружающих. Серенити добралась до главных дверей, и бросилась прочь по коридору в поисках выхода, в это время Виллем уже взбежал на лестницу, и в отчаянии закричал:

— Серенити!

Все оглянулись на него, но только не девушка, которая украла его сердце.

— Серенити!

Он бежал следом за ней, и зная, что он уже близко, она тоже прибавила скорости.

— Серенити!

Она скрылась за углом.

Виллем нагнал её как раз вовремя, чтобы увидеть, как она врезалась в Ахерона Симониду.

«Чёрт его подери», — тупо подумал Виллем, замедляя шаг. Это должен быть он. Просто должен быть. Он наблюдал, как греческий миллиардер опустил руку на её талию, и Виллем едва сдерживался, чтобы не броситься на другого мужчину, и не превратить его лицо в кровавое месиво.

Греческий миллиардер склонив голову набок, что-то нашёптывал на ухо Серенити, прежде, чем прижать её к себе, оставляя руку на талии. Когда Виллем приблизился к ним, двое взглянули в его сторону, представляя собой единое целое, но только греческий миллиардер встретил взгляд Виллема.

«Пошёл ты на хрен, Ахерон!» — думал Виллем, когда ревность и грозила разорвать его сердце.

Стоя прямо перед ними, он тихо сказал:

— Посмотри на меня, Сири.

Он смотрел, как её плечи вздрогнули от упоминания её имени, которое использовал только он, но так и не подняла глаз.

— Посмотри на меня, Сири, — на этот раз приказал он.

И когда он было уже подумал, что она больше не повинуется ему, Серенити наконец-то встретила его взгляд. Вид её стеклянных глаз, был словно пинок под дых, но он всё же сказал:

— Мне жаль, — он должен был извиниться, хотя не имел ни малейшего понятия, что её сестра делает на этом самом мероприятии. Он должен был извиниться, потому что, как бы ему не хотелось повернуть время вспять, и встречаться только с одной сестрой Роли, он никак не мог этого сделать.

Он только мог любить её до конца дней своих, и надеяться, что этого будет достаточно.

Серенити увидела боль, так глубоко отпечатавшуюся на лице миллиардера, и ей стало любопытно, правда ли это. Она была ошеломлена, и всё ещё прибывала в агонии от вида своей сестры, и теперь, совсем не знала во что верить.

Что если, это было всего лишь повторение истории?

Очередные игры.

Первый раз, когда Серенити подарила ему своё сердце, Виллем без труда позволил ей уйти.

В первый раз, когда Серенити подарила ему своё тело, он сбежал к её сестре, а потом ушёл от неё, игнорируя её мольбу.

Как тут теперь разобраться где правда, а где ложь?

— Сири.

Ей хотелось разрыдаться от звука его голоса. Даже сейчас, когда казалось, что он опять играет, её тело пело в его присутствии, а весь её мир всё также вращался вокруг него.

— Я так устала, — срывающимся голосом пробормотала она.

Виллем шумно втянул воздух, при звуке отчаяния в её голосе. На один ужасный миг, паника овладела его разумом, когда он представил свою жизнь без Серенити в ней. Что, если она никогда не поверит ему. Что, если слишком много всего произошло, чтобы Серенити вновь смогла верить ему и любить…

Нет.

Заткнув все мысли и сомнения подальше, Виллем сконцентрировался на девушке, которую любит.

— Послушай меня, любовь моя, — он не обращал никакого внимания на то, что толпа собиралась вокруг них, гости, которые игнорировали балл и церемонию по сбору средств, только, чтобы лицезреть картину, как два европейских миллиардера сражаются за сердце девятнадцатилетней девушки.

— Знаю, о чём ты думаешь, и это не правда. Я люблю тебя, и ты знаешь, что любишь меня, и поэтому, мне достаточно только взглянуть на тебя, а я уже знаю, что пошло не так, — что-то промелькнуло в её взгляде, и он понял, что это был хороший знак. — Не имею не малейшего понятия, что тут делает твоя сестра. Единственное моё предположение о том, откуда она так хорошо знакома с моим расписанием, Шейн просто знакома с людьми, у которых это можно выведать, и потому, что многие считают её всё ещё частью моей жизни, могли без труда предоставить ей необходимую информацию, — Виллем сделал паузу, и его скулы напряглись при виде руки греческого миллиардера, которая всё ещё покоилась на талии его женщины. Проглотив свою ярость, он продолжил, — Дело в том, что я не приглашал её, и никогда не собирался сделать частью своей жизни. Она в прошлом, Сири. А ты моё настоящее и будущее.

Но Серенити только безмолвно смотрела на него, а когда начала клониться к своему греческому боссу, Виллем процедил сквозь зубы:

— Нет.

Она вздрогнула от резкозти в его голосе, но Виллему было плевать. Она могла быть уставшей и слабой, но как долго по её мнению, Виллем будет терпеть её в руках другого мужчины?

— Ведь не так давно, ты решила доверять мне, ангел…

— Не называй меня так, — её голос был жестоким.

— Почему нет? — так же яростно спросил он. — Потому что твоя сука-сестра накормила тебя всяким дерьмом о нас двоих? — Виллем покачал головой обессилев от отчаяния. — Она лгала Серенити. Тебе пора уже знать, как и мне, что она патологическая лгунья. Я могу доказать тебе это, но прежде, чем я что-то скажу ещё, ты должна мне довериться. Ты должна разрешить себе любить меня вновь, иначе…

— Не позволяй ему давить на себя, — холодно перебил Ахерон. На этот раз у него не было скрытых мотивов, или помыслов затянуть её в свою постель. Стоило всего один раз взглянуть на неё сейчас, и становилось ясно, только кто-то отчаянно влюблённый, может быть настолько ранен. Но даже в таком случае, он не собирался просто стоять в стороне и бездействовать. Он хотел, чтобы Серенити знала, что у неё есть выбор, и прямо сейчас она может уйти отсюда с ним, с высокоподнятой головой, и сохранённой гордостью.

Голубые глаза Виллема приобрели холодный оттенок.

— Отвали.

— Не тогда, когда вижу, как ты пытаешься иметь обеих сестёр, заливая им сладкие слова.

Два миллиардера готовы были впиться друг другу в горло, если бы Серенити не закричала им остановиться.

Они замерли, когда взгляды обоих метнулись к ней, но Серенити смотрела на Ахерона, только на него.

— Спасибо за помощь, — прошептала она.

Виллем услышал свой голос:

— Что ты говоришь, Сири? — Он должен был спросить, хотя то, как она говорила, то, как даже не могла на него взглянуть, уже подсказало ему ответ.

Все ещё не глядя на Виллема, Серенити ответила дрожащим голосом:

— Я выбираю его.

Она хотела сделать шаг на встречу Ахерону, но Виллем преградил ей путь, и сама того не желая, она встретила его взгляд, так же переполненный болью, как и её.

Она попыталась отвести взгляд, но миллиардер не позволил ей. Его руки обхватили её лицо, когда он потребовал хриплым голосом:

— Думай, что говоришь, чёрт возьми.

— А я и думала, — прошептала она. — Я поняла насколько устала от этой конкуренции, переживаний…

— Но в этих переживаниях нет никакой надобности!