Господи, пожалуйста.
Сделай так, чтобы его злость была от того, насколько сильно он боится меня потерять.
Серенити сделала вдох.
— Т-тогда, мне нужно, чтобы ты встал.
Брови Виллема поползли вверх. О чём она, чёрт подери говорит? Но когда его девятнадцатилетняя стажер взглянула на него, он выругался про себя, но всё же встал.
— Теперь что? — Отрезал Виллем.
— П-подойди сюда.
В какие игры играет эта девушка? Но он уже двигался к ней, и остановился только тогда, когда между ними осталось не более, чем на волосок расстояния. Так близко, он мог с лёгкостью вдыхать сладкий, свежий аромат её шампуня, мог видеть, как быстро поднимается и опускается её грудь. Так близко, что его член сходил с ума в узких брюках, будто никогда раньше не был так близко к киске.
Что, чёрт подери, происходит?
Он уже было открыл рот, чтобы задать этот вопрос вслух, но не смог проронить и слова, потому что, Серенити решилась наброситься на него, и поцеловать Виллема, что есть сил.
Закрыв глаза, Серенити целовала Виллема со всей любовью, которую она держала запечатанной на протяжении пяти долгих лет.
Она целовала и целовала его, но в конце концов, была не в силах скрыться от истины.
Его губы оставались сжатыми, холодными и неподвижными.
Слёзы покатились по её щекам, но она отказывалась сдаваться. Она целовала его сильнее. Отчаянее. С мольбой.
Но ничего не происходило.
Руки Серенити безжизненными ветками упали вниз.
Медленно, она отстранилась от него.
— Пожалуйста, — прошептала она, — пожалуйста, скажи, что ты просто... просто притворяешься. Просто сдерживаешь себя?
Вместо ответа, он тихо сказал:
— Ваше заявление об увольнении принято.