— Нет, не на совещании, — соврал он не задумываясь, и игнорируя взгляды руководителей отделов, которые сидели сейчас перед ним в конференц-зале.

Конечно же, он знал, что они сейчас думают. Виллем де Конаи, заядлый Голландский трудоголик, прерывает важное совещание, ради личного разговора. "The Financial Times" сошли бы с ума от такой новости.

— Я рада, — вздохнула Серенити, — мне сейчас очень нужно с кем-то поговорить.

Явное волнение в голосе Серенити заставило его нахмуриться.

— Что случилось? — Спросил он, вставая с места, и жестом показывая присутствующим продолжать, а сам направился к двери.

Покинув конференц-зал, он направился в свой кабинет, и как только, захлопнул дверь, приказал:

— Говори.

Серенити закатила глаза на такой повелительный тон.

— Ты, правда, думаешь, что при одном твоём слове, все должны вставать на задние лапки, словно собачки в цирке?

— Говори, — у Виллема не было времени на шутки. Чем больше он с ней говорил, тем больше понимал, что происходит что-то серьёзное.

Серенити опять тяжело вздохнула.

— Ничего, просто я... — шелест, и когда она опять заговорила, казалось, что она закрывает рукой трубку, чтобы её никто не услышал, — я должна идти, это...

Вдруг, на заднем плане, Виллем отчётливо услышал мужской голос, который весело спрашивал:

— Ну что ж, моя прекрасная Снежная королева. Каков твой ответ? Да или нет?

Звонок оборвался.

Виллем недоверчиво уставился на телефон. Какого чёрта?

Дурное предчувствие пронзило его, воздействуя на его инстинкты, Виллем быстро включил свой компьютер, ввёл пароль, и открыл доступ к видео наблюдению своего офиса. Всего в несколько кликов, он уже подключился к камерам, установленным на этаже, где Серенити проходила свою стажировку.

Серенити появилась на мониторе. Её длинные белокурые волосы заплетены, прекрасное стройное тело одето в обтягивающее шерстяное платье с воротником под горло. Она выглядела как обычно, великолепна как всегда. Его глаза сузились при виде её бледного, взволнованного лица. А ещё, она выглядела так, будто пред ней предстал сам дьявол.

Виллем включил звук.

Молодой, темноволосый парень сидел на краю её стола, и, несмотря на очаровательную улыбку на его лице, не было сомнения, что на уме у него совсем иное, когда он то ли скулил, то ли угрожал:

— Ну же, Серенити, всего одно свидание. Сжалься надо мной, всего одно свидание перед окончанием твоей стажировки. Все подумаю, что ты жестокая и бессердечная, если откажешь мне на глазах у остальных.


***


Нужно было рассказать обо всё Виллему, думала Серенити, упорно игнорируя тот факт, что руководитель её стажировки, расположился на столе девушки, будто на своём личном.

Когда она слушала, как Уэйн распинается перед остальными интернами о своих планах пойти сегодня вечером на свидание с Серенити, она могла только думать, а быть может, всё сложится совсем не так.

Может, ей стоило вместо этого всем рассказать о Виллеме?

Сейчас она была абсолютно сбита с толку, учитывая, что у неё никогда прежде не возникало подобных проблем. Пока Дэниель был ещё жив, она находилась на домашнем обучении, а потом, когда попала к Мелани, та отправила её в школу-пансион для девочек. В её жизни не было никаких парней, кроме Виллема, а он так отличался от Уэйна.

Виллем, не смотря на то, кем он был, никогда не использовал свои деньги, или власть, чтобы запугать её. А Уэйн наоборот. Практически с самого начала, пытался вызвать чувство вины у Серенити за то, что она не отвечала взаимностью на его увлечённость ею. Каждый день, ей приходилось терпеть его многозначительные взгляды, делать вид, что не замечает пошлых намёков, и уворачиваться от его попыток прикоснуться к ней в копировальной комнате. И каждый раз, когда она всё это испытывала, ей было любопытно, стоит ли винить себя, думая, что же она сказала или сделала не так, что заставляет Уэйна вести себя, таким образом, только с ней.

И, конечно же, ответ был «ничего», но Серенити была слишком наивна, чтобы это осознать.

А Уэйн был напротив, далёк от наивности.

Он только лишь взглянул на шестнадцатилетнюю девушку, и понял, что хочет овладеть ею. Она была прекрасна и чиста, такая себе Спящая красавица, ожидавшая, пока её трахнут.

И т.к. Уэйн был обеспокоен тем, чтобы именно он стал первым, кто это сделает, он предпринимал все необходимые для этого меры. Для начала, он разобрался с остальными интернами парнями. Он видел в их глазах то же самое, что и испытывал сам. Её невинность, неприязнь к конфликтам, вплоть до того, что она с лёгкостью позволяла другим пользоваться её добротой. Уэйн понимал, если не он не сделает в ближайшее время шаг, его сделает кто-то другой. Чтобы расчистить свою дорогу, он прекрасно дал понять младшим коллегам, что он первый «положил на неё свой глаз», и если кто-то ему помешает, пусть и не мечтает о карьере в «Де Конаи Ентерпрайз».

Затем, он занялся женской половиной коллектива, изолируя её от всех, кроме тех, кто восхвалял её красоту и работу, тем самым, вызывая ненависть у остальных девушек, и предотвращая их дружбу со «Снежной королевой».

Он хотел сделать её одинокой и уязвимой, хотел, чтобы, в конце концов, она поняла, что у неё никого не осталось кроме Уэйна.

Но Серенити оказалась намного выносливее, чем он ожидал. Казалось, она не имеет ничего против, что мужская половина стажеров её игнорирует, а женская, ненавидит до мозга костей за её красоту и идеальность.

Ей же хуже, думал Уэйн, он всегда был более настырен, чем остальные мужчины.

Тем не менее, сидя на краю стола, он самодовольно изучал свою цель, понимая, что успешно загнал молодую девушку в угол. Даже если она и откажет ему, то остальные быстро на неё набросятся. И это будет всего лишь вопрос времени, пока она, чувствуя вину, всё же придёт к нему.

Серенити взглянула на Уэйна.

— Ты и дальше, собираешься меня игнорировать? — Захныкал он. Сидя спиной к стеклянной двери стажировочного центра, у Уэйна не было возможности видеть, как она бесшумно открылась, впуская генерального директора компании.

Все присутствующие центра замерли от шока, и всё, что они могли делать, так это наблюдать, как Голландский миллиардер направился именно туда, где был руководитель их стажировки.

— Всего одно свидание, — уговаривал Уэйн. — Если ты дашь мне шанс, уверяю, ты получишь большее удовольствие, чем ожидаешь. — Он облизнул губы, не в силах удержаться от фантазий о том, какое удовольствие может получить он. Как только он усадит эту девчонку в свою машину, тут же опустит руку на её бедро, и насладиться ощущением её прекрасных длинных ног. Она, конечно же, будет сопротивляться, и это ожидаемо. Девушки всегда строят из себя недотрог. Но в конечном счёте, они хотят того же, что и мужчины. Жесткий трах...

Смутно, Уэйн услышал, как кто-то произнёс его имя, звук прервал его волшебные мысли, и одновременно, заставил Серенити резко поднять взгляд. Уэйн увидел, как её голубые глаза расширяются от шока, и он заскрежетал зубами, у кого это тут такие стальные яйца, чтобы прервать его? Он встал, и резко развернулся.

Уэйн побледнел.

Виллем де Конаи мило улыбался молодому человеку, пока тот дрожал от страха, как последний трус.

— Ты уволен, — не отводя взгляда от ублюдка, он скомандовал, — подойдите ко мне, мисс Роли.

Уэйн находился вне себя от злости. Какого чёрта, босс знал имя Серенити?! Как это могло произойти? Кто она такая?

Находясь в полуобморочном состоянии, Серенити встала на слабых ногах, нервозность делала её конечности, будто налитыми свинцом, и поэтому, хромота ещё больше давала о себе знать, когда она попыталась обойти стол. Но как только, она собиралась приблизиться к миллиардеру, почувствовала жуткий страх и волнение. Правильно ли она поступила, рассказав Виллему о своей проблеме?

Как будто, прочитав её мысли, миллиардер оторвал взгляд от руководителя стажировки. И голубые глаза вновь встретились с голубыми — её, выражавшие тревогу, и его — полные силы.

Неужели я стою всех этих проблем, безмолвно кричали её глаза, а Виллем колебался чего он больше хочет, задушить её на месте, или же заворачивать в мягкое одеяло, укрывая от всех невзгод.