Я удивлённо посмотрела на него: он серьёзно извиняется за то, что отвезёт меня домой на такси, а не на своей машине? На самом деле? Да он возится со мной, как заботливая мамочка с любимым чадом!
Мне казалось, что такси слишком быстро приехало к пункту назначения. Эх, так приятно было сидеть рядом с ним, вдыхая аромат парфюма и чувствуя тепло его тела… Сердце замирало от невероятной нежности, с которой он держал мою руку в своих ладонях. Он осторожно вынул меня из машины и отнёс к нужному подъезду.
— Какой код у домофона?
— Спасибо тебе за заботу, дальше доберусь сама.
— Интересно, как? К тебе кто-нибудь спустится? Муж или парень?
Даже в тусклом жёлтом свете фонаря, освещающего асфальт перед подъездом, я увидела, как напряглось его лицо в ожидании моего ответа.
— У меня даже котёнка или рыбки нет, не говоря уже о двуногих питомцах.
Он обрадовано улыбнулся:
— Тогда почему нет?
— Не думаю, что мои хоромы предназначены для приёма гостей, таких, как ты.
— Интересно, каких же?
— Состоятельных, властных. Да у тебя даже парфюм будто говорит «я знаю, чего хочу и всегда получаю это».
— Так и есть, — согласился он, — а сейчас я хочу доставить тебя домой, убедившись, что с тобой ничего не случится.
Мне оставалось только согласиться с ним. Он занёс меня в квартиру, аккуратно усадил на диван, помог снять пальто и оставшийся на левой ноге сапог.
Раньше моя пустая квартира казалась мне огромной, но сейчас, с его появлением в этих стенах, она будто уменьшилась, съежившись вокруг его крупной фигуры.
— Помочь тебе переодеться?
Я невольно покраснела, представив, как он снимает с меня платье, скользя руками по коже. По его взгляду чувствовалось, что он понял, о чём я думала.
— Я справлюсь сама, спасибо тебе за всё. Подай, пожалуйста, мою пижаму, она лежит сверху на крайней левой коробке.
Он подал мне мой любимый комплект пижамы: топ и брюки из чёрного шелка.
— Если не трудно, сделай пару чашек кофе. И не смотри на меня так. Да, из мебели у меня во всей квартире только диван и один стул, но зато у меня есть отличная кофемашина.
— Можешь, ничего не объяснять. Я тебя отлично понимаю. Когда я купил свою первую квартиру, тоже первым делом купил кофеварку. Только в отличие от тебя, у меня даже не на чем было спать. Я ложился спать на голом полу, подложив вместо матраса одежду. Как оказалось, на голом полу спать не очень удобно, и утром все мои брюки и рубашки были как из задницы.
Я рассмеялась.
— Некому было погладить тебе одежду?
— Некому и нечем.
— А сейчас? — как можно более небрежнее спросила я, надеясь, что это не выглядит навязчиво.
— Сейчас — есть кому.
Что-то внутри меня болезненно сжалось от этих слов, а он невозмутимо продолжил:
— Сейчас домработница Нина Антоновна приходит пару раз в неделю. Убирает, стирает, готовит, гладит одежду. Но на крайний случай я умею пользоваться утюгом. Переодевайся, я сделаю кофе.
Я кое-как натянула пижаму, надеясь, что выгляжу нормально. Он вернулся с двумя чашками кофе, передав одну из них мне.
— Вот твой кошелёк, — он положил его сверху на коробки и сел у меня в ногах на диване. — А теперь может расскажешь мне, почему ты так поспешно убегала от меня, помахав перед лицом fuck?
Я покраснела:
— Ты действительно хочешь узнать, почему?
— Разумеется. Мне кажется, что я заслужил знать, почему ты меня отшила таким образом.
— Если я тебе всё расскажу, у тебя как минимум будет история, которую сможешь рассказывать друзьям в сауне, говоря при этом: «Какие же бабы дуры!»
Я засмеялась, но при этом чувствовала себя неловко. Он встал и погасил верхний свет, оставив включенным торшер возле изголовья дивана.
— Я не буду смеяться над тобой, можешь быть уверена.
Я внезапно почувствовала, что могу ему верить. И даже если он не поймет меня, то хотя бы попытается это сделать и не будет учить меня жизни. Я допила кофе, откинулась на подушке дивана и начала рассказывать всё то, что произошло со мной. Во время рассказа я внимательно следила за выражением его глаз и мимикой лица. Если он и думал, что я просто дурочка, то не подавал вида. Я не рассказывала всех интимных подробностей, но, казалось, что он догадывается обо всём, что было не сказано.
— Ну, что скажешь? — спросила я, пытаясь за усмешкой скрыть своё волнение.
— Ты просто была доверчивой и верила в сказку. Что же в этом плохого?
— Красиво завуалировал слово дурочка.
— Я не считаю тебя дурочкой. Я сразу понял, что ты нечастый гость в этом баре.
— У тебя наметанный глаз?
— Скорее, богатый опыт. Нет большой разницы, напиваешься ли ты дома в одиночку дешёвой водкой или хлещешь дорогое пойло в баре. Итог всегда один. Я бросил пить несколько лет назад, но сегодня вдруг, проезжая мимо бара, захотелось выпить так сильно, что не смог противиться этому желанию. Увидел тебя, сидящую у стойки бара, и передумал. Так что спасибо тебе, за то, что ты, можно сказать, отвлекла меня, приняв огонь на себя.
Я заёрзала на диване, пытаясь устроиться поудобнее.
— Голова болит? — он дотронулся ладонью до моего лба.
— Да, побаливает.
Он взял подушку, лежащую на коробке, и подложил мне под голову.
— Так лучше?
— Намного, — я блаженно опустила многострадальную голову на мягкую подушку.
Михаил отодвинул штору на окне, разглядывая черноту наступившей ночи.
— Михаил, если ты никуда не торопишься, посиди со мной ещё немного, — скороговоркой выпалила я.
Он мягко улыбнулся и сел на диван рядом со мной, взяв мою ладонь в свои руки.
— Мне некуда и не к кому торопиться.
Меня охватило странное чувство, возникающее, когда после долгого отсутствия возвращаешься в родные стены, а окружающие знакомые запахи и нахлынувшие воспоминания делают тебя счастливым. Мне хотелось обнять его, прижаться к широкой груди, слушая спокойное биение сердца, жить в одном ритме с ним. Ещё никогда я не чувствовала ничего подобного. Это ощущение было таким сладостным и вместе с тем таким хрупким, что я боялась спугнуть его неосторожным словом или жестом, предпочитая замереть.
Михаил, поглаживая руку, начал рассказывать мне о себе:
— За те пару лет, что я прожигал свою жизнь в многочисленных барах, я научился с одного взгляда узнавать посетителей, разделяя их на несколько категорий. Можно сказать, что это было своего рода развлечение, определить — пришел ли тот мужчина залить спиртным события тяжёлой недели или это просто его привычка, пропустить по стаканчику раз в неделю. Поэтому, там в баре, я сразу понял, что ты нечастый гость в этом заведении.
Я был женат когда-то. Мы поженились довольно рано и вместе мечтали достичь многого. Она забеременела, а я тогда только начинал строить свой бизнес. Не все способы были законными или безопасными. Я решил, что ей лучше сделать аборт, потому что боялся оставить её одну с маленьким ребёнком на руках в случае неудачи. На удивление, она легко согласилась на это, не устраивая сцен. Потом, когда все уже наладилось, мы хотели завести ребенка, но не получалось. Мы начали марафонский забег по клиникам. Врачи разводили руками, мол, вы оба здоровы, но просто не получается. Я уж было решил, что это своеобразное наказание мне за то, что однажды решил прервать только что зародившуюся жизнь. Но однажды случайно нашел её медицинскую карту дома, в которой было написано, что она уже трижды делала аборт. Помимо того, первого раза. На вопрос почему, она ответила, что не хочет портить идеальную фигуру родами и что она решила быть childfree. Мне хотелось только одного — ударить её и выгнать взашей на улицу, но я сдержался, понимая, что если ударю её хотя бы один раз, то не остановлюсь до тех пор, пока не сотру её в порошок. Я ограничился тем, что подал на развод и выставил на улицу с тем, с чем она пришла жить ко мне — в руках у нее была только сумка, больше напоминающая косметичку.
Он замолчал, его лицо приняло каменное выражение, видимо он заново переживал события тех лет.
Я немного сильнее сжала его пальцы.