В полном шоке от его слов я открыла рот.

Кто этот парень?

Весь следующий час я сидела за столом, обдумывая этот вопрос. Вернее, я размышляла над тем, что он заставил меня почувствовать. Злость, подавленность, сумасшествие. Я не могу отрицать, что мое пребывание рядом с ним подобно наркотику, которым я никак не могу насытиться. То, что он сделал, доказывало, что я его боюсь, но и могу ему доверять. Он поставил меня в положение, когда я находилась в его полной власти, и он мог сделать со мной все, что ему бы захотелось. Но он ничего не сделал, потому что понял, что должен завоевать мое доверие.

Есть мне не хотелось, а прохладный бриз, доносившийся через открытые окна, убаюкивал. Я устроилась на кровати Кинга и, накрывшись мягким красным одеялом, закрыла глаза. Аромат Кинга (цитрус и мускус) окутал меня, и мои мысли вернулись к нему. Этот Кинг был сильным и соблазнительно бесстрашным. Да, он был смертным мужчиной, но в то же время слишком властным для обычного человека. Он был частью будущего Кинга, от жестокости и красоты которого у меня перехватывало дыхание. Этот человек спас мою мать. Держал меня на руках, когда я думала, что моя жизнь заканчивается. Да, теперь я четко осознавала, что внутри у будущей версии Кинга находится два совершенно разных человека. Одного из них я ненавидела и хотела убить. Другим был Кинг, который недавно вышел из этой комнаты.

От воспоминаний о нем моя кожа покрылась мурашками. Я вспоминала его обнаженный торс, его голубые глаза. Вспоминала его тело. Божечки мой, я думала о его стальном прессе, о его мускулистых ногах, о его бицепсах, о…

Я почувствовала пульсацию между моих ног и покачала головой.

Насколько я испорчена?

Не было ни одного возможного сценария, который закончится для меня счастливо. Несмотря на это, я не могла перестать желать его. Хоть он и был одной огромной ложной надеждой. Кроме этого… он живет в 1500 году до н.э., вернее, плюс минус несколько десятилетий, потому что точной даты я не знала.

Так ты хочешь прекратить это чувствовать?

Нет, я не влюбляюсь в него… Я просто…

Я вздохнула.

Лучшим способом описать мои чувства будет назвать Кинга магнитом.

Неспособная противостоять пелене обволакивающего меня сна, я постаралась начать думать о чем-то еще. В мою голову ворвался образ будущего. Образ дома моих родителей в Сан-Франциско.

Джастин и Джейми сидят на мягком диване в гостиной и держат на руках их красивого ребенка. Бекка спорит со своей матерью о каком-то актере, который им одинаково нравится.

— Нет, он до сих пор встречается с этой моделью, — могла бы сказать кто-нибудь из них.

— Нет, они давно расстались, — возразила бы вторая.

Но в гостиной не было бы моих родителей, потому что они бы заканчивали накрывать на стол и украдкой бы целовались, пока их никто не видит.

А я… Я бы тоже была там. Где-то там, но мне трудно представить себе детали. Потому что я до сих пор нахожусь «в гостях» у древних минойцев и задаюсь вопросом, а хочу ли я вообще возвращаться обратно?

Какого было бы моим бедным родителям, если бы я решила остаться здесь? Ведь потерять дочь так же больно, как и потерять сына. А каково им будет потерять обоих?

Я вздрогнула. Я не могла представить себе такого горя.

Тем не менее даже если я хочу вернуться домой, этого может и не произойти. Тогда что? Что с ними будет?

Божечки, мы все так облажались!

Глава 10

Открыв глаза, я понятия не имела, который сейчас час. Да и открыла я их потому, что мой разум пытался разбудить меня, как какую-то непослушную младшую сестру, пока я не смогла его не игнорировать. Я вспомнила, что нахожусь в кровати Кинга. Света одной единственной горевшей масляной лампы было достаточно, чтобы разглядеть силуэт Кинга, сидевшего в кресле в углу комнаты. Его взгляд был раздраженным и сосредоточенным, совсем как у животного. Все это слишком напоминало человека, которого я узнаю много столетий спустя — его напряженная поза (руки, покоящиеся на его коленях) говорила о том, что он крайне сосредоточен и совсем не в восторге от происходящего.

— Ты вернулся, — выдавила я.

Кинг продолжал смотреть перед собой озлобленным и одичавшим взглядом. Это была другая, хорошо знакомая мне часть Кинга. И отнюдь не хорошая.

Мое сердце сжалось.

— Кинг?

— Что? — ответил он холодно.

— Ты в порядке?

— А как ты думаешь, женщина?

— Думаю, нет.

— Любое решение, над которым я размышляю, в итоге повлечет за собой чью-то смерть.

— Мне жаль. Очень жаль, — мой голос был полон раскаяния.

— Я не просил твоей жалости.

— Мне жаль не тебя, — сказала я спокойно и села в кровати. — Просто моя судьба прочно переплетена с твоей.

— И что это означает?

— То, что моя судьба зависит от того, что произойдет с тобой. И я хочу… — чего я хочу? — тебя. В смысле, чтобы ты прожил полноценную и счастливую жизнь.

На мгновение я отвернулась, потому что взгляд его небесных глаз был чересчур пристальным. Каждый проклятый раз он заставлял мою кожу покрываться эротической дрожью. Когда я набралась смелости снова на него посмотреть, Кинг встал и пересек комнату. Пару секунд он внимательно смотрел на меня, а потом сел на край кровати лицом ко мне.

— Ты околдовала меня? — спросил он.

— Что? Нет! Почему ты так говоришь?

— Когда я нахожусь рядом с тобой, я не могу ни о чем думать, — произнес он мучительно. — Когда я увидел тебя, во мне возникло странное ощущение. Как будто мы прожили вместе несколько жизней.

Его слова шокировали меня. Может, потому что я чувствовала то же самое.

— Вчера вечером… я заснул, смотря на звезды, — тихо продолжал он. — И увидел во сне тебя. Видел боль в твоих глазах, когда ты наблюдала, как я тону в океане красного цвета. Я пытался что-то сказать, но каждый раз, когда я открывал рот, он наполнялся кровью. Я проснулся, чувствуя ее на своем языке.

Он посмотрел на мою руку и стал рассеянно выводить на моей коже своими пальцами крошечные круги. Ощущение его прикосновений, его близость ко мне немедленно вызвала мучительный, чувственный голод в моем сердце. Живая версия Кинга гипнотизировала, и мне хотелось большего. Больше прикосновений. Больше его тепла. Больше его запаха. Но я знала, что это того не стоит.

— Красный — это цвет боли, — сказала я. — Это твое проклятие, — я помнила, как с помощью своего дара увидела его цвета. Синий — цвет грусти и красный — цвет боли. Они были так смешаны, что превратились в темно-фиолетовый цвет. — То, что произошло с тобой — это трагедия.

— Как ты можешь бояться, но не презирать меня?

— Потому что твое проклятие — это еще не ты.

Только сейчас я поняла, что не могу в чем-то винить этого человека. Не могу его ненавидеть. И я не могла отрицать, что чувствовала связывающую нас глубокую эмоциональную связь.

Как, черт возьми, это могло произойти, я не знала, но и остановить это я тоже не могла.

Он напряженно всматривался в мои глаза, а затем наклонился и прижался своими губами к моим губам. Это не было похоже на поцелуй, который увлекает тебя за собой. Скорее это было похоже на испытание или проверку. Он проверял — действительно ли он чувствует то, что кажется таким невозможным.

Но это так.

Мои губы горели, я чувствовала, как это тепло спускается по моему горлу прямо к сердцу. У меня перехватило дыхание.

А потом Кинг отстранился и посмотрел на меня. Его голубые глаза ярко сияли.

— Прости меня, Миа. Прости за то, что причинил тебе боль.

Этого я не ожидала.

— Это был не ты. Вернее, это не твоя вина.

Кинг опустил голову.

— Возможно. Но тебе нужно было это услышать именно от меня. Я видел это в твоих глазах.

На мои глаза навернулись слезы, но я сдержала плач.

— Спасибо.

Кинг прокашлялся и внезапно встал с кровати.

— Я обдумал все, что ты мне сказала. Все мои решения приведут нас к гражданской войне и краху моего народа. Все, кроме одного.

— Что ты собираешься делать?

— Я уеду на несколько дней, но оставлю здесь своих людей, чтобы ты была в безопасности.

— Куда ты?

Он глубоко вздохнул.

— Каллиас сейчас на другой стороне острова решает спорные вопросы между фермерами. Я попытаюсь образумить его. Попытаюсь уговорить его забыть Хейн, но не думаю, что он меня послушает.