Я опустила взгляд себе под ноги и вздохнула.
— Прости. Мне не следовало говорить то, что я сказала. Просто… я разозлилась. И я скучаю по нему.
— Значит, я был прав. Ты его любишь.
— Да, — подтвердила я. — Именно поэтому я прокляла его, чтобы сохранить ему жизнь.
Я понимала, насколько странно это звучит, но я не знала, как объяснить это по-другому.
— Но теперь я не знаю, правильно ли я поступила.
Я обрекла всех пережить ту же самую судьбу, которую я так отчаянно стремилась изменить.
— Ты сделала то, что должна была сделать, — сказал он. — Как и я.
— Это так ужасно…
— Ты же не откажешь умирающему человеку в его последнем желании?
— Ты хочешь, чтобы этой ночью я осталась с тобой?
— Да.
Маразм! Кто захочет провести это время со мной? Я же сломлена.
— Обещаю, — нарушил молчание Каллиас. — Этого бы хотел Драко.
Это у него такое чувство вины? Неважно. Все равно это сработало.
— Ладно, — прошептала я.
— Спасибо, — Каллиас обнял меня, как если бы при всей его мощи был простым ребенком. — Драко был прав в отношении тебя. У тебя доброе сердце.
Не в состоянии дышать я выскользнула из его объятий.
— Едва ли.
Каллиас схватил меня за плечи.
— Будь на твоем месте я, то без разговоров убил бы себя. Так что, поверь, это очень милосердно.
~ ~ ~
Кроме умопомрачительного, адски сексуального тела, Каллиас был совсем не похож на своего брата. Он любил хорошо проводить время, бездельничать вместе со своими друзьями (такими же разгильдяями), пить вино и развлекаться с женщинами. Каллиас не проявлял никакого интереса к правлению их народом и не хотел брать на себя никаких обязанностей. Я слышала о том, что близнецы бывают с прямо противоположными характерами, но впервые увидела это воочию.
После того как мы отнесли Артефакт в сокровищницу Кинга, где спрятали его как можно дальше и приказали охранникам не впускать туда никого ни по какой причине, мы спустились вниз к тихому пляжу на восточной стороне. Каллиас хотел поговорить о Драко, наверное, ассоциируя его со мной. Он был настолько печален, что я не могла ему отказать, да и когда я смотрела на него, то вспоминала его брата.
— Отец выбрал Драко, а не меня, как своего приемника,— сказал он.
— Ты злился? — спросила я.
Я пыталась не дать своему струящемуся платью раскрыться, когда поднялся сильный ветер, а Каллиасу же, напротив — было наплевать, и при новом порыве ветра его саронг раскрыл все его интимные места. Я старалась не подглядывать, но они были близнецами, и мое любопытство взяло верх.
Ну да, идентичны.
В любом случае минойское отношение к наготе отличалось от моего собственного.
— Нет. Я никогда не злился и не завидовал своему брату, — ответил Каллиас. — Даже наоборот. Всем было наплевать на то, как я провожу свое время, и я наслаждался плодами жизни: играл с другими детьми, проводил время с мамой, ловил рыбу, пил, охотился. Занимался всем, что мне нравилось. Мне было жаль Драко.
Это было иронично. Драко был обременен будущим их народа, а его брат, росший, как сорванец, был безрассудным диким ребенком. А ведь все могло сложиться по-другому.
— Так ему нравилось… я имею в виду, Драко нравилось быть королем?
Каллиас пожал своими широкими мощными плечами. Смешно, но он даже хмурился так же, как и Кинг. Из-за этого я скучала по нему еще больше. И мне отчаянно хотелось стать для Каллиаса опорой, которую он так ищет, как будто он мой собственный брат.
— Драко всегда был серьезным, упертым, как будто никогда не был ребенком. Мои кузены и я боялись его. Я помню, что даже когда мы были маленькие, я всегда пытался спрятаться, если видел его поблизости.
Я засмеялась.
— Я могу себе представить маленького тирана. Это ему подходит.
— Я думаю, это результат опеки моего отца. Он слишком давил на Драко, искореняя любые признаки слабости. Отец хотел, чтобы Драко рос честным человеком, проявляющим сострадание, но не подвластный этому чувству.
— Он же его не бил? — спросила я, думая, что вряд ли это было редкостью в те времена.
Да блядь, люди до сих пор избивают своих детей. Чтоб им провалиться!
— В этом не было необходимости. Один взгляд на суровое лицо моего отца, и ты чувствуешь, как по твоей ноге сбегает вниз теплая струйка мочи. Он всегда говорил: «Оставьте свое сострадание для Богов. Мы здесь для того, чтобы править». Для него это означало поддержание мира, укомплектованность, хорошая подготовленность и обеспечение всем необходимым нашей армии, и пища для людей.
— Не похоже, что у него было веселое детство.
— Ну, он должен был научиться управлять собственной армией, в его владение должны были перейти около двадцати островов и первоклассные лошади, — он улыбнулся своим мыслям. — А вот у меня было веселое детство. Думаю, Драко ненавидел меня за это, но когда мы стали старше, я стал его единственным другом. Наверное, потому что я понимал его лучше всех, ведь наши родители и Совет всегда стремились только к одному — угодить богам. Потом Драко всегда во всем советовался со мной, особенно, когда дело шло о личной сфере его жизни.
Ого, это и правда было мило.
— Когда умер наш отец… — продолжил Каллиас, — я должен был помочь своему брату. И мне жаль, что я даже не попытался сделать для него больше. Боги, как мало я для него сделал…
— А Хейн? Как ты познакомился с ней?
— Ее семья служит нашей на протяжении нескольких поколений. Я знал ее, сколько себя помню.
— Ты любил ее? — спросила я.
— Нет! — сплюнул он. — Большую часть времени я провожу на другой стороне острова. Слежу за торговлей с гостями острова. Я не видел ее уже много лет.
— Какие гости?
Он указал на горизонт.
— С материка. Конечно, большинство из них варвары. Нам повезло, что мы здесь. Изолированы и защищены от них. Кроме того, приезжают купцы за нашими оливками, вином и металлом.
— Жаль, что вы не отправили Хейн куда-нибудь подальше.
— Я понимаю. Она пыталась тебя убить.
— Да. Она утверждала, что любит тебя и ненавидит твоего брата. Я предложила Драко отдать ее тебе.
В конце концов, Кинг все равно принадлежал мне.
— Любит меня? — он почесал свой подбородок, и мое сердце сжалось, потому что делал он это в точности так же, как и его брат. — Эта женщина была сумасшедшей. Мы едва ли перекидывались с ней парой слов, и то, в детстве.
Осознание того, что Каллиас не имел видов на Хейн, принесло мне немного покоя. Возможно, что в первоначальной версии этих событий она использовала свой дар, чтобы запудрить ему мозги, влюбить его в себя и внушить ему то, что он хочет заполучить трон. Потому что на самом деле Каллиаса это совершенно не волновало. Он, конечно, не выглядел, как человек, которого легко ввести в заблуждение, но была в нем какая-то определенная мальчишеская наивность.
— Я рад, что она мертва, — добавил Каллиас. — Мир без нее стал лучше.
— К сожалению, именно ее смерть поставила нас всех в такое положение, — на мгновение я задумалась. — Итак… почему бы тебе не сесть в лодку и уплыть как можно дальше?
— У меня есть много недостатков, но я не трус. Это мой дом. И я хочу умереть здесь.
Я покачала головой.
— Мир велик. Ты можешь найти новый дом.
Конечно, я не знала, как сейчас выглядит остальной мир, но догадывалась, что Египет уже хорошо развит, и Европа пока не стала Европой. Наверное, в мире сейчас преобладают в основном варварские племена. Такие как Майя и…
Вот блядь!
Я в который раз пожалела о том, что плохо изучала историю. В особенности бронзовый век. Из названия которого очевидно, что в этом веке мужчины сражались на бронзовых мечах, потому что серебро и сталь будут добывать намного позже.
— Я не оставлю своего брата, — сказал Каллиас. — Я уверен, что он ждет меня на другой стороне.
Каллиас прервал нашу пешую прогулку и присел на огромный каменный валун. Я села рядом, размышляя о том, что оба брата верили в «другую сторону», что бы это не значило.
— Ну, если ты встретишься с ним там, может, передашь ему, что я скучаю? И что мне нужно увидеть его снова, чтобы снять проклятие.
— Ты действительно веришь, что оно вернет его обратно?
Я покачала головой.
— Честно говоря, я не знаю, что произойдет дальше.