– Она тоже прекрасно относилась ко мне! – Скай продолжала поддерживать отношения с Линой, которая сейчас жила со своей семьей в Эллис-Спрингс.
Джек кивнул:
– Стойкой была эта Лина. Я однажды попытался ее разговорить – хотел, чтобы она рассказала мне о Кэти и о том, какое отношение та имеет к Макговернам, – но Лина не поддалась. Хотя я до сих пор думаю, что она знает о многом.
– О чем конкретно?
Скай подумала, что, возможно, ей удастся получить больше информации от Лины.
– О, о многом, – сказал Джек, которому, кажется, не терпелось закрыть неприятную тему. – Думаю, нам надо было затеять этот разговор много лет назад, но, откровенно говоря, любовь моя, я мало что знал. Кэти не любила говорить о своем прошлом. Она начала новую жизнь. Со мной. Я исполнял все ее желания. Так что в каком-то смысле ответственность за ее смерть лежит на мне.
– Нет, папа, нет! – решительно запротестовала Скай. – Прекрати. Это была трагедия.
– Да, трагедия, – простонал Джек. – Она умерла у меня на руках. Моя малышка Кэти. Как думаешь, могло такое случиться из-за того, что ты родилась слишком рано?
Это было выше ее сил. Скай никогда не слышала о том, что родилась преждевременно. Всю свою жизнь она отличалась прекрасным здоровьем.
– Кто присутствовал при родах? Какой доктор, акушерка?
Лицо Джека стало напряженным.
– Том Моррис. Хороший человек, хороший доктор. Его уже нет в живых.
– Кто вызвал его?
Джек, казалось, оторопел.
– Леди Макговерн быстро вызвала его сюда. Он тут же примчался.
– Почему ее не отвезли в больницу?
– Она не захотела, – сказал Джек в отчаянии. – Она была непреклонна насчет этого. Ей хотелось быть в Джинджаре. Хотелось быть со мной. «Ты моя няня, Джек!» – всегда говорила она со смехом. Я нянчился с ней. Да, нянчился. До самого конца. Я не знаю, по какой причине она решила уйти из собственной семьи. Знаю только, что она нашла прибежище у леди Макговерн. Она относилась к Кэти так, как будто та была ее собственным ребенком. Конечно, это не так. Но я не удивился бы, услышав, что между ними существовало какое-то кровное родство.
– Ты не знаешь какое?
– Нет, не знаю любовь моя. – Джек покачал головой. – И не решился бы спросить у леди Макговерн.
Значит, ее отца тоже мучили сомнения. Пора было ей разрешить свои собственные. Леди Макговерн знает правду. Возможно, она осталась одной из немногих, кто знает ее. Но у Скай было гнетущее предчувствие, что леди Макговерн не станет откровенничать на эту тему. Как бы странно это ни звучало, но Бродерик Макговерн, возможно, не знал многого о Кэти.
Пора ей навестить могилу матери, а потом снова вернуться к городской жизни, к той, которую она сама выбрала для себя. Скай понимала, что неизвестность ее происхождения так же смущала Киффа, как и ее. Может быть, недостающие ключевые звенья объясняли, почему ни один из них не мог двигаться дальше. Только леди Макговерн точно знала, что произошло в те далекие годы…
Скай взяла одну из лошадей, чтобы добраться до кладбища Макговернов. Там она привязала лошадь в тени дубов. Высокая чугунная остроконечная ограда окружала территорию. Ворота были закрыты, но не заперты. Она открыла одну створку и прошла через ворота, захлопнув их с тихим стуком. За кладбищем, на котором покоились несколько поколений Макговернов, тщательно ухаживали. Имелись указатели и мемориальные таблички, высокие урны и несколько статуй. Выполненная в классическом стиле мраморная скульптура скорбящей девушки возвышалась на могиле жены одного из основателей рода Макговернов.
Что делала тут ее мама, лежа среди всех этих Макговернов? Однажды, когда Скай было лет двенадцать, она задала этот вопрос леди Макговерн, но ответа так и не получила. Больше она не спрашивала. На могиле Бродерика Макговерна памятника еще не было. Никто не ожидал, что он умрет преждевременно.
Скай принесла с собой цветы. Странно, но кладбище не вызывало депрессивных чувств. Окруженное безграничным пустым пространством с виднеющимися вдалеке дюнами, горящими огненно-красным пламенем, оно давало возможность каждому легко увидеть свою жизнь в перспективе.
На могиле ее матери стоял памятник в виде белого мраморного, ростом с ребенка, ангела с распростертыми крыльями и эпитафией:
КЭТРИН МАРГАРЕТ МАККОРИ,
1964 – 1986
Не плачьте, стоя над моей могилой, Меня здесь нет.
Скай про себя произнесла несколько следующих строф знаменитой поэмы. Она знала их наизусть. Тишину, окружавшую ее, нарушал только слабый свист пустынного ветерка. На мгновение ей показалось, что ветерок очень нежно поцеловал ее в щеку. Возможно, это привет от ее матери. Почему нет? Трудно поверить, что человек просто перестает существовать. Существуют же разум, душа. Только тело предают земле.
Кэти могла оказаться в бесчисленных дующих ветрах, в стремительно взлетающих птицах, нежных звездах, которые светились в ночи. Те, которые горели мириадами над Джинджарой, были в десятки раз ярче, чем звезды в городе.
– Где ты, Кэти? – не сознавая этого, вслух произнесла Скай. – Кто ты? – Ее глаза наполнились слезами. Она наклонилась, чтобы положить цветы на белый мрамор. Как много тайн заключено в жизни.
Она никак не может разгадать тайну своей собственной семьи. Если бы мама была жива, она засыпала бы ее вопросами и получила бы ответы. Она всегда была пытливым ребенком.
Скай постояла у могилы Бродерика Макговерна и медленно пошла по усыпанной гравием дорожке к высоким воротам. Идя мимо кустов жимолости, которая росла вдоль ограды, она остановилась, чтобы вдохнуть сильный аромат. Может, жизнь и многообразна, но заканчивается всегда одним и тем же. Всякое тело снова превращается в прах. Остается верить, что душа странствует свободно…
В тот момент, когда она подошла к воротам, к кладбищу подъехал джип. Он так резко затормозил, что поднял вихрь красной пыли и опавших сухих листьев. Это было сделано нарочно, подумала Скай. За рулем сидела Рейчел. Придется встретиться с ней. Не может же она сесть на лошадь и ускакать. Какой бы неприятной и грубой ни была Рейчел, но она носила фамилию Макговерн. Нужно отнестись к ней с уважением.
Рейчел пулей выскочила из джипа.
– Что ты здесь делаешь? – Рейчел сняла большие черные очки.
– Странный вопрос, Рейчел, – как можно спокойнее ответила Скай. – Моя мама здесь похоронена.
– Что весьма удивительно, я бы сказала. – Под красивыми глазами Рейчел темнели тени. Она выглядела усталой и взвинченной. Но даже в тиши кладбища, где неподалеку покоился ее отец, Рейчел не смогла сдержать своей неприязни и негодования.
– Тебе следовало бы поговорить со своей бабушкой как-нибудь, – посоветовала ей Скай. – Она очень гордилась моей мамой. Кэти могла быть похоронена здесь только с ее согласия.
– Странно, – сказала Рейчел. Жилка пульсировала на ее виске. – Это все, что я могу сказать. Твою мать следовало бы забыть. Ты совсем не знала ее. Мы были маленькими детьми, когда она умерла, а похоже, все никак не можем избавиться от нее. И от тебя.
Скай с грустью посмотрела на нее:
– Почему ты так ненавидишь меня, Рейчел?
Рейчел с гневным изумлением посмотрела на нее.
– А ты не знаешь?! – закричала она. – Ты лишила меня брата на многие годы.
– Нет.
– Лишила.
– Может, он видел, что ты не собираешься быть моей подругой?
– Ты никогда не могла войти в число моих друзей.
– И где все эти твои друзья, Рейчел? – резко сказала Скай, неожиданно придя в ярость. – У тебя не было ни единого в школе. Я не хвастлива, но ты прекрасно помнишь, что у меня всегда были. Меня даже избрали старостой в старшем классе.
– Какая честь! – фыркнула Рейчел. – Кто знает, почему бабушка тебя опекала. Должно быть, из-за привязанности к твоей матери. Кто она была, кстати? Прошло больше двадцати лет, а бабушка ни слова не говорит о ней.
Все верно.
– Ты наверняка должна знать, была ли она одной из английских родственниц леди Макговерн! – подначила ее Скай, горевшая желанием найти ключ к разгадке.
По оскорбленному выражению лица было видно, что Рейчел отвергает эту идею.
– У меня бы случился инфаркт, если бы я думала, что мы с тобой родственники, – выпалила она. – Твоя мать была просто беспризорным ребенком, которому помогла бабушка. Не знаю, откуда она взялась. Да меня это и не трогает!
– Еще как трогает!
– Чушь! – Рейчел едва не сорвалась на крик. – Ты отравила мне всю жизнь, Скай Маккори.