— У тебя две минуты, — громко проинформировал он. — Потом я отправлюсь на его поиски сам.
Массивная дверь захлопнулась перед носом Беннета. Капитан наклонился и поправил спрятанный в сапоге нож. Когда он выпрямился, Керо потянула его за ухо.
— Снова проголодалась? — спросил капитан и постарался хотя бы немного расслабиться. Нет смысла пугать одного из своих немногочисленных союзников.
Обезьянка издала громкий звук, перешедший в довольное урчание, при виде кусочка яблока. Носовой платок Вулфа теперь нельзя было использовать по прямому назначению, он годился только для того, чтобы заворачивать фрукты и прочие лакомые кусочки для мартышки. Впрочем, она, похоже, это оценила.
Дверь снова приоткрылась.
— Сюда, пожалуйста, будьте любезны.
И никаких церемоний вроде «сэр Беннет» или «капитан Вулф». Никто в доме, похоже, не верил, что он тот, за кого себя выдает. Но, вероятно, у кого-то все же появились сомнения. В противном случае дверь вообще никогда бы не открылась. Поразмыслив, Беннет решил, что подозрительное сомнение все же лучше, чем пинок под зад.
Дворецкий проводил его в просторную гостиную и оставил там, а Беннет был вынужден признать, что физиономия слуги, вероятно, высечена из гранита. Он единственный, с тех пор как Беннет покинул Конго, кто не бросил изумленного взгляда на Керо, сидевшую на плече хозяина. Это впечатляло, особенно, после того как его и обезьянку едва не вышвырнули из почтовой кареты в Дувре, а ведь Керо всего лишь посягнула на украшенную голубыми перьями шляпку одной из пассажирок. Да и вообще Керо всегда была в центре внимания.
Вскоре Беннет понял возможную причину отсутствия интереса к обезьяне. Стены и полки гостиной были увешаны и уставлены экспонатами, которые выглядели бы более уместно в Каире, Найроби или Константинополе, чем в лондонском доме герцога: изделия из слоновой кости, тростниковые корзины, изящные статуэтки, масайское копье и щит. Изобилие и несовместимость друг с другом отдельных экспонатов вызывали головокружение.
Он подошел к щиту и копью. То, которое ранило его, не принадлежало представителям племени масаи, но оно было покрыто ядом, полученным, как сказал его проводник мбунди[2], из какой-то африканской лягушки. Затянувшаяся рана до сих пор чертовски болела, особенно по утрам. Похоже, она всегда будет болеть. Капитан осторожно снял копье со стены.
— Я много путешествовал в юности, — раздался низкий голос Соммерсета. — Отец был послом короля.
— Это копье хорошо сбалансировано, — сказал Беннет и обернулся к герцогу — высокому худощавому человеку. — Сколько козлов вы за него отдали?
Соммерсет слабо улыбнулся. Беннет знал, что герцогу тридцать два года, но улыбка удивительно молодила его лицо, делая почти мальчишеским.
— Семь. И еще восемь за щит.
— Они того стоят. — Капитан аккуратно вернул копье на место. — У меня есть интересный образец из племени нгола, живущего к северу от озера Маи-Ндомбе. Полагаю, он вас заинтересует.
— Думаю, речь идет об одном из тех копий, которыми вас убили? — Серые глаза герцога смотрели оценивающе. — Если верить Лэнгли, конечно.
— Он ошибся.
— Ну, в этом сомневаться не приходится. Между прочим, если бы мы не встречались раньше, когда Африканская ассоциация согласилась спонсировать вашу экспедицию, я был бы более склонен поверить книге Лэнгли. Вы видели книгу, не так ли?
— Вчера вечером. — Беннет скрипнул зубами. Труд Лэнгли был воистину чудовищным. Даже он, капитан Вулф, с трудом мог отделить правду ото лжи, и это, учитывая, что он сам написал изрядную часть. — У этого человека хорошо развито воображение, и преувеличивать он умеет.
— Согласно договору с ассоциацией, именно вы должны были возглавить экспедицию и разделить честь всех открытий, статей и книг с нами. Мы ожидали, что вы будете вести и хранить дневники, делать карты и наброски.
— Я помню этот разговор. Я так и делал.
— Но Лэнгли утверждает обратное. Он объявил себя собственником всех материалов, и, поверьте мне, неплохо на них заработал. Зато ассоциация оказалась в подвешенном состоянии — будто она вовсе ни при чем. Мы не получили ни научной информации, ни дохода. Полагаю, у вас имеются все эти материалы, которые вы нам пообещали?
Конечно, Беннет предпочел бы, чтобы его поздравили с благополучным возвращением в Англию и предложили бренди, но он понимал герцога. Ассоциация потратила крупную сумму на экспедицию: морской переход, снабжение, носильщики, проводники, даже мелкие непредвиденные расходы в период пребывания их с Лэнгли в Конго. Лэнгли был помощником Беннета, которого он сам же и выбрал. Вероятно, ему здорово повезло, что он вообще уцелел с таким помощником. Беннет нахмурился.
— Мои ящики с артефактами и образцами были отправлены в Теслинг. Я собирался их рассортировать, составить каталог, после чего, как мы и договаривались, вы бы сами выбрали то, что следует отдать в Британский музей.
Герцог опустился на стул.
— А как насчет дневников, карт и набросков, которые вам так хорошо удаются?
— Лэнгли самовольно взял их и скрылся. Я приехал в Лондон только вчера вечером, намереваясь разыскать эту жалкую крысу. — Строго говоря, глагол «разыскать» не совсем верно отражал его намерения. Беннет был полон решимости найти и убить негодяя, отобрав у него свое законное имущество. Но сообщать герцогу об этом, наверное, все же не стоило.
— Его нет в городе. Издатели спонсировали его тур по стране.
— Да, я слышал. Но я, честно говоря, надеялся, что он, по крайней мере, передал мои вещи в ассоциацию. Впрочем, у него, очевидно, другие планы.
— Иными словами, я должен верить, что вы являетесь настоящим автором книги «Через континент»? — Соммерсет взялся рукой за подбородок. — Скажу честно, поверить в это трудно.
— Лэнгли изменил наши роли, а остальное выдумал.
— У него неплохо развито воображение для жалкой крысы.
Беннет стиснул кулаки и глубоко вздохнул.
— Стоя здесь и пререкаясь с вами, я только теряю время. Мне все равно, верите вы мне или нет. Я просто докладываю о своем прибытии согласно нашей договоренности, а дальше буду разбираться с капитаном Лэнгли. — Вулф кивнул, повернулся спиной к герцогу и направился к двери.
— А вы напрасно не беспокоитесь о том, что вам не верят, — насмешливо проговорил герцог ему в спину.
— Это еще почему? — Беннет остановился и недоуменно оглянулся.
— Вы ведь путешественник, не правда ли, капитан? А, прочитав эту книгу, я не могу себе представить, кто согласится финансировать еще одну вашу экспедицию. — Он выпрямился. — Да и откуда мне знать, кто из вас больший выдумщик? Вы вообще были в Восточной Африке?
Беннет почувствовал, как сжались все его внутренности. Всю ночь, читая произведение Лэнгли, он отгонял эту неприятную мысль.
— Как только я выпущу Лэнгли кишки, увидим, кто из нас более способный.
— В этом случае он умрет, а вас повесят, но вы так и останетесь в дураках. — Герцог извлек из кармана безупречно сшитой домашней куртки горсть арахиса и предложил орешки Керо. С радостным щебетанием обезьянка спрыгнула с плеча Беннета, схватила лакомство и ретировалась наверх ближайшего книжного шкафа, чтобы насладиться полученными сокровищами. — Так что ваше решение кровавое, чреватое многими неприятностями, но не слишком практичное.
— Он обокрал меня. Что, по-вашему, я должен делать? Сидеть и глупо ухмыляться, пока он присваивает мое положение и мой статус?
— Нет. — Соммерсет встал. — По-моему, вы должны помнить, что находитесь не в Конго, а в Лондоне. Мы не проливаем кровь своих лордов, без соответствующего разбирательства или хотя бы не заручившись мнением большинства.
— Очень любезно с вашей стороны. Но, надеюсь, вы извините меня, если я позволю себе следовать собственным инстинктам, а не вашим лекциям о морали и правилах приличия.
— Знаете, а ведь я вам верю.
Последняя реплика снова остановила устремившегося к двери Беннета.
— Вы могли бы сказать об этом и раньше, когда меня чуть удар не хватил.
Лицо герцога осветила слабая улыбка.
— А вы могли бы сказать «спасибо», но ведь не сделали этого? Вы не большой приверженец хороших манер, не правда ли, капитан?
— Нет, во многих местах, где я бывал, честность и прямота ценились выше.