— Сейчас вы не в тех местах. И если хотите получить шанс доказать, кому в действительности принадлежит сочинение «Через континент», то не должны лезть с кулаками на всякого, кто на вас косо посмотрит.
Это и было камнем преткновения. Беннет ненавидел даже саму мысль о том, чтобы остаться в Лондоне. Но если он отправится домой в Теслинг и займется сортировкой образцов, у Лэнгли будут развязаны руки и тот уничтожит то немногое, что еще осталось от его репутации. И, как чертовски верно отметил Соммерсет, вряд ли сейчас кто-то захочет спонсировать возглавляемую им экспедицию. Возможно, уже никогда не захочет.
— Есть предложения? — проворчал он.
— Идите за мной. — Уверенный, что его никто не посмеет ослушаться, Соммерсет вышел из гостиной.
Беннет негромко выругался, подхватил Керо и устремился за герцогом. Если события будут развиваться по наихудшему сценарию, он сможет продать Теслинг и на вырученные средства уехать в Америку или обратно в Африку. Правда, это будет уже не исследовательская экспедиция, а обычное путешествие, и он не сможет рассказать миру о своих открытиях, поскольку, похоже, теперь ни у кого нет оснований, ему верить. Это будет бегство, другого слова не подобрать.
Герцог шагал по коридору. Сновавшие повсюду слуги останавливались и почтительно кланялись хозяину, но полностью игнорировали Керо и Беннета. Он не был уверен, говорит ли это о глубоком уважении к герцогу или о презрении к гостю.
Наконец Соммерсет остановился в дальнем восточном углу дома.
— Мы пришли, — сказал он, распахнул дверь и, посторонившись, жестом предложил Беннету войти.
За дверью находился небольшой альков. За ним начиналась просторная гостиная с отделанными темными панелями стенами и горящими лампами на столах, вдоль которых было поставлено около двух дюжин стульев. Одну стену занимали книжные шкафы и карты. В углу стояло фортепиано, выглядевшее более чем странно рядом с тремя зулусскими барабанами. Вообще в комнате было много экзотических безделушек и чучел животных, пол был устлан шкурами. Три окна в восточной стене дома выходили в сад Эйнсли-Хауса.
В комнате было три человека. Один читал газету, второй дремал в кресле у камина, третий сидел у окна и казался полностью погруженным в книгу. Никто из них не обратил внимания на приход герцога, и уж тем более Беннета.
— Что это, — полюбопытствовал он, заметив еще одну дверь в передней части комнаты. Создавалось впечатление, что она ведет прямо на улицу. Четвертый человек сидел в тени и хранил абсолютную неподвижность, так что сначала Беннет принял его за манекен. Именно он встал и пошел к ним навстречу.
— Это начало, — ответил герцог. — Я потратил год на обдумывание, а последние четыре месяца — на снос стен и складывание осколков.
— Все это, конечно… чрезвычайно интересно, — осмелился вставить сбитый с толку Беннет, — но начало чего? И какое оно имеет отношение к моему желанию видеть голову Лэнгли на блюде?
— Тот, кто читает газету, — продолжил герцог, словно не слыша вопроса, — некий Лукас Крестли, лорд Пайпер. Восемь месяцев назад он вернулся из… секретной экспедиции по занятым французами территориям Америки. Его целью было разведать, стоит ли Англии восстановить свое присутствие в тех местах. Краснокожие убили большую часть его группы, причем убили зверски.
— Это…
— Человек, который спит, — сообщил герцог, — прибыл в Лондон три дня назад. Полковник Бартоломью Джеймс. Он…
— Сражался с индийской сектой разбойников-душителей, поклонявшихся богине Кали, — перебил его Беннет, с интересом взглянув на темноволосого человека, сидевшего с тростью в руке. — Он какое-то время считался пропавшим без вести. Я читал о нем в утренних газетах. — Беннет знал, что они одного возраста, но полковник выглядел старше. По его мрачному лицу создавалось впечатление, что в последнее время спать ему приходилось только урывками.
Соммерсет кивнул.
— А у окна вы видите Томаса Истона, посланного в Персию, чтобы убедить местных жителей расширить экспорт шелка. Он целый год притворялся мусульманином.
При звуке своего имени Истон поднял голову, и падавший из окна луч осветил тонкий шрам, тянувшийся от левого уха вниз по шее.
— И я сейчас читаю «Через континент». Вы, должно быть, капитан Вулф, тот самый чрезмерно осторожный малый с обезьяной. Здесь сказано, что вы мертвы.
Беннет сжал кулаки и рванулся вперед.
— А вы… вы… глупый ублюдок, который говорит, когда его никто не просит.
Соммерсет встал между ними, оттеснив Беннета.
— Нет, не здесь, — прорычал он.
— А что, собственно говоря, здесь находится? — требовательно вопросил Беннет.
— Мне хотелось бы думать, что это клуб для джентльменов, для тех, кто был вынужден по тем или иным причинам порвать с… легкомыслием цивилизации. Для тех душ, которые отчаянно пытаются найти способ снова приспособиться к существованию в обществе.
— Убежище для отверженных, — с сомнением проговорил Беннет.
— Скорее святилище. Я назвал его Клубом авантюристов. Сейчас в нем только четырнадцать человек, что, по моим расчетам, делает его самым эксклюзивным в Лондоне. Только я решаю вопрос о членстве в клубе и предлагаю вам присоединиться.
— А Лэнгли член вашего клуба?
— Нет.
— А как насчет тех душ, которые не слишком стремятся вернуться в общество?
Герцог окинул строптивого собеседника внимательным взглядом.
— Вам необходимо восстановить свою репутацию, капитан. В Каире это сделать невозможно.
Беннет глубоко вздохнул. Герцог, черт бы его побрал, прав ему было наплевать на Мейфэр с его лизоблюдством, но находившиеся там пэры могли финансировать очередную экспедицию.
— Если вы хотите к нам присоединиться, — продолжил Соммерсет, — клуб будет открыт для вас в любое время. Здесь вы всегда найдете духовную и телесную пищу, свободную кровать, если потребуется, и товарищей, которые взирают на мир более проницательными глазами, чем остальные члены общества. Таких, как вы.
Человек, прятавшийся в тени, снова сделал несколько шагов вперед и, приблизившись к Беннету, протянул руку.
— Харви, — сказал он. На его ладони лежал ключ. Нахмурившись, капитан его взял.
— Харви позаботится, чтобы вы получили все необходимое, пока находитесь под этой крышей, — пояснил герцог.
— Если же меня нет, вам всегда поможет Гиббс, — добавил Харви.
— А если вы, в конце концов, решите, что правдива версия Лэнгли, а не моя? — полюбопытствовал Беннет, убрав ключ в карман.
— Тогда вам будет предложено уйти.
— Предложено, — задумчиво повторил Беннет.
— Существует только два правила для членов клуба, — продолжил Соммерсет. — Во-первых, доступ разрешается только вам. Никаких гостей обоего пола. Обезьяны в клуб допускаются. Во-вторых, никто не должен услышать от вас о существовании клуба. Если сюда устремится высшее общество, мы перестанем быть пристанищем для тех, кто рискует жизнью ради науки и своей страны. Это вам подходит, капитан?
Беннет еще раз обвел взглядом просторную гостиную и кивнул. Конечно, на день-два он сможет остаться в Клэнси-Хаусе, но, учитывая присутствие Керо и его собственные… сложные обстоятельства, лорд и леди Эмери вряд ли захотят видеть его дольше. А иметь убежище в самом центре Мейфэра было неожиданно и очень приятно.
— Да, — громко сказал он. — Это мне подходит.
— Прекрасно, тогда прошу вас следовать за мной. — Герцог снова прошел вперед, указывая дорогу. Они вышли из помещения через вторую дверь, и Беннет снова оказался за пределами Эйнсли-Хауса, под увитым виноградными лозами навесом. — Вы всегда можете открыть эту дверь своим ключом. Он не отпирает ни главную дверь дома, ни дверь, отделяющую помещение клуба от моих апартаментов. Мне тоже необходимо уединение.
— Понятно. Должен признаться, что я удивлен вашим приглашением, учитывая книгу Лэнгли и разочарование Африканской ассоциации результатами экспедиции.
— Так вы же умерли, — напомнил Соммерсет, — поэтому вас можно винить лишь частично. И это не имеет ничего общего с Ассоциацией. — Лицо герцога исказила гримаса. — Я бы хотел дать вам совет, если вы, конечно, его примете. Все же я пребываю на мели в обществе дольше, чем вы.
«На мели». Эти слова было очень странно слышать от одного из богатейших людей в стране.