Хватит ли ей сил сказать ему то, что хочет? Если она решила, то сейчас самое время. Она улыбнулась.
– Ну а я хочу и могу пригласить тебя в свою постель.
– Ах, Марлена. – Он покачал головой, обхватил ладонями ее лицо и принялся жадно целовать. – Ты сама не знаешь, что говоришь. Не важно, чья это будет постель: твоя или моя, – результат один. Я из последних сил пытаюсь быть джентльменом, а ты лишь усложняешь мне задачу.
– И намерена продолжать в том же духе.
– Но я не могу так поступить с тобой! Ты моя подопечная, невинная леди.
Марлена поднялась на цыпочки и обняла его за шею, для верности сцепив руки на затылке. Рат не двигался, позволяя ей делать все, что хочет.
Она же не испытывала ни сомнений, ни сожалений. Они оба хотели одного и того же. Она не думала о будущем, поскольку понимала, что прошлое сделало их совместное будущее невозможным, но хотела его безумно и отступать не намеревалась.
– Зато я могу, а ты, как истинный джентльмен, не можешь отказать даме и просто обязан взять то, что она сама тебе хочет отдать. – Марлена протянула ему руку. – Третья дверь направо.
Время замедлило свой бег, но Рат не протянул ей навстречу свою, хотя она видела, с каким трудом он сдерживается. Прошло еще несколько секунд, и она стала опасаться, что он сейчас повернется и уйдет. Побежит ли она за ним, как когда-то, много лет назад, за своими кузенами или останется на месте, проявив уважение к его решению?
Она уже совсем было пала духом, когда Рат вдруг резко выдохнул и поцеловал ее так, что у нее перехватило дыхание, а потом подхватил на руки, словно она была легче перышка, и едва ли не бегом понес по лестнице вверх.
Ему потребовалось всего несколько секунд, чтобы добраться до ее комнаты и захлопнуть за собой дверь, а потом опустить на кровать и накрыть своим телом. Их желание было слишком сильным, чтобы медлить. Не отрываясь друг от друга, они избавились от одежды, и Рат вытянулся рядом, слегка отстранившись, но Марлена сразу потянулась к нему.
– Нет, не спеши: дай мне посмотреть на тебя, – попросил Рат.
Марлена повернулась на спину и замерла, а он, приподнявшись на локте, коснулся кончиком пальца ее щеки и улыбнулся. Его взгляд скользнул по изящной шее, упругим полушариям, животу, ногам и опять вернулся к лицу.
– Ты прекрасна, – выдохнул Рат, вытаскивая гребни из ее волос.
– Я рада, что тебе нравится.
Она провела ладонью по его широкой груди, плечам, спине, с удовольствием ощущая тепло его обнаженной кожи, погладила узкие бедра и прошептала:
– Ты такой сильный, такой желанный…
– О боже, Марлена, я не в силах сказать тебе «нет»!
– Я хочу, чтобы все произошло, – успела она сказать, прежде чем Рат опять завладел ее губами.
Он целовал ее, ласкал сильными нежными руками, и постепенно Марлена расслабилась, вверила ему свое тело, давая возможность показать, как мужчина любит женщину. По ее телу то и дело пробегала дрожь, дрожь предвкушения. Она наслаждалась его ласками, но желала большего.
– Твои прикосновения всегда так легки… нежны. Я думала, что, когда мы останемся… наедине, как сейчас, ты будешь более настойчивым, жестким.
Рат уставился на нее с откровенным недоумением.
– Откуда такие мысли?
– Ты же повеса, вот я и думала, что такие, как ты, думают только о себе, а на леди им наплевать.
– Ты не перестаешь меня удивлять! Ожидая от меня такого поведения, все равно захотела лечь со мной в постель?
– Признаюсь честно, я не знала, чего ждать, но мне очень нравится то, что ты делаешь со мной. Твои прикосновения вызывают во мне удивительные ощущения.
Рат поцеловал ее и прошептал:
– Ты права: распутники могут быть настойчивыми, возможно – бессердечными, но не жестокими.
– И я счастлива, что это так.
Марлена плыла на волнах наслаждения, купалась в томительной неге удовольствия, а почувствовав на себе тяжесть его тела, задрожала, желание захлестнуло ее.
Он овладел ею с такой нежностью, что она была потрясена до глубины души. Его движения были медленными, чувственными, осторожными. Он целовал и ласкал ее тело, каждый его дюйм, и Марлена почувствовала, как в ней накапливается нечто странное, но удивительно приятное. Это нечто зародилось в нижней части живота и между ног и постепенно разлилось по всему телу. Ее бедра словно сами по себе стали двигаться ему навстречу, сразу уловив ритм. Он не останавливался, и Марлена тихо стонала, наслаждаясь происходящим чудом. Она была не в силах осознать, что с ней произошло, да и не желала этого. Когда ощущения стали слабеть, она удовлетворенно вздохнула и всем телом прижалась к нему, любимому, и почувствовала себя абсолютно счастливой.
Они долго лежали так: без движения, обнявшись. Марлена была слишком переполнена эмоциями, чтобы думать о будущем. Что ей делать теперь, лишившись невинности? Она медленно покачала головой. Невинность? Какой смысл обманывать саму себя? Она лишилась ее уже давно, когда взяла псевдоним мисс Труф.
Рат удивленно взглянул на нее.
– Кажется, я слышал смех?
Как же он хорош: невероятно, неправдоподобно, – даже со спутавшимися волосами и каплями пота на лбу.
– Возможно. Видимо, это был момент, когда я говорила себе, что о завтрашнем дне подумаю завтра.
– Ну уж нет, – возразил Рат и нежно поцеловал ее в губы. – Давай поговорим об этом сегодня, прямо сейчас. Для начала позволь сообщить, что я больше не желаю быть твоим опекуном.
Марлена почувствовала комок в горле. Эти слова хоть и стали для нее шоком, но она его поняла: теперь он действительно не мог оставаться ее опекуном.
– Но ты же никогда и не горел желанием им оставаться. Разве не так?
Рат убрал с ее лица непокорную прядь и нежно улыбнулся:
– Нет. Я подумал и решил, что мне больше нравится называться мужем.
Марлена вздрогнула:
– Шутить изволите, ваша светлость?
– В постели я не «ваша светлость», Марлена. И да, я улыбаюсь, но при этом совершенно серьезен. Я хочу, чтобы ты стала моей женой, и сегодня позволил себе лечь с тобой в постель только по одной причине: не желаю, чтобы ты искала себе мужа. Ты единственная, на ком я готов жениться.
Марлена, не в силах пошевелиться, не могла отвести глаз от его лица, но это не помешало ей почувствовать болезненный укол в самое сердце. Неужели он действительно произнес те самые слова, которые ей больше всего на свете хотелось услышать, признание, на которое она не могла ответить?
– Я не ожидал от тебя молчания, – произнес Рат, явно обескураженный.
– А я не ожидала от тебя предложения, – ответила Марлена и отвела глаза. – Я не могу выйти за тебя замуж.
Он нежно, но твердо повернул ее голову к себе.
– Ладно. Наверное, я не с того начал. Прежде всего я должен был сказать, что люблю тебя, Марлена. Да, это так. И еще, как выяснилось, я чертовски ревнив. Не желаю, чтобы другие джентльмены танцевали с тобой, приносили тебе шампанское, но пока был вынужден это терпеть. Впервые увидев тебя, я понял, что не смогу относиться к тебе как к другим женщинам, но упрямо не желал в это верить. Я и сейчас не верю, что ты безраздельно завладела моим сердцем.
Ей очень хотелось уткнуться лицом ему в грудь и признаться во всем, надеясь на прощение: она даже была готова умолять его о прощении, – но вина перед ним не позволяла посмотреть ему в глаза, и она не желала, чтобы он об этом узнал.
– Не говори больше ничего, прошу тебя, – выдавила она с трудом, чувствуя, как усиливается боль в сердце.
Она попыталась встать, но герцог удержал ее, поэтому просто отвернулась.
– Посмотри на меня, Марлена.
Это было трудно, но она справилась. Он сказал, что любит ее, хочет на ней жениться. Она должна чувствовать себя самой счастливой на свете, но вместо этого ощущала, как сердце ее разрывается на части.
– Я бы не просил тебя стать моей женой, если бы не любил и не хотел с тобой идти по жизни рука об руку. Я люблю тебя, и когда мы были там, внизу, колебался вовсе не потому, что не был уверен в своих чувствах.
Марлена почувствовала, как к глазам подступили слезы, и собрала волю в кулак, не давая им пролиться, потому что категорически не желала, чтобы Рат увидел ее плачущей. Кузены всегда говорили о ней: «Она, может, и плачет, но никто этого никогда не видел».
– Прошу тебя, ничего больше не говори: я не могу выйти за тебя замуж, – повторила Марлена и до боли закусила губу.