– А ты, оказывается, разбираешься в тактике, – одобрительно заметил Симон, продолжая рыться в платяном шкафу в поисках своей военной униформы. – Да. Совершенно верно. Скорее всего через день-другой состоится более масштабное, решающее сражение, и оно произойдет недалеко от Брюсселя. – Симон нашел алый форменный мундир и встряхнул. Довольно старый и слежавшийся, он казался усталым, как и его хозяин. – Я уж думал, что больше никогда его не надену…
Сюзанна спустила ноги с кровати и принялась переодеваться на ночь.
– А зачем взял его с собой сюда? Чутье подсказало?
– Думаю, вот по какой причине… – Симон начал облачаться в форму. – Изгнание императора на Эльбу выглядело… неокончательным. То есть не похоже было, что действительно наступил мир. И я подумал, что, если война вновь начнется… – Он вздохнул, оправляя на плечах мундир. – Подумал, что понадобятся люди с опытом, то есть воины.
– Воин однажды – воин всегда, – дрогнувшим голосом отозвалась Сюзанна.
– Вот и шпион – это навсегда. – Симон снова вздохнул, застегивая пуговицы. – Мне очень жаль, миледи. Я хотел обеспечить вам мирную и беззаботную жизнь, а не это… – Он кивнул на город за окном, где царил хаос.
– Может, еще получится. – Сюзанна распустила волосы, и они упали ей на плечи, завораживая и приковывая взгляд. Не сводя глаз с Симона, она принялась расчесывать блестящие пряди, чтобы заплести на ночь косу. – Зачем ты понадобился Веллингтону?
– Чтобы взять под командование голландско-бельгийский полк. Этот шестой пехотный полк сражался при Катр-Бра, командир и многие старшие офицеры погибли или были ранены. Поскольку я бегло говорю по-французски и прилично – по-голландски, герцог счел меня самой подходящей заменой.
Сюзанна нахмурилась.
– У тебя большой боевой опыт? Я думала, ты все время проводил в разведке…
– Почти все. Но не всегда. – Симон ободряюще улыбнулся ей, стряхивая пыль с высокого кивера. В нем имелись две дырки от пуль, но рассказывать об этом Сюзанне он не стал. – Опыта у меня достаточно, чтобы справиться с этим командованием. От меня потребуется только отдать приказ к построению, чтобы получилось каре, затем пройтись вдоль него с уверенным видом и на двух языках произнести: «Удачи вам, парни!»
Сюзанна заставила себя улыбнуться.
– Только не забудь уворачиваться от пуль!
– Ни за что, ma chérie. – Симон в последний раз обнял жену.
А сколько еще солдат обнимали вот так же своих жен и возлюбленных, мысленно проклиная обстоятельства, которые их разлучали?..
Чувствуя, как у него перехватывает горло, он снова поцеловал Сюзанну, и теперь уже это был его последний поцелуй – полный не страсти, а нежности. Она трепетала в его объятиях, а когда он отстранился, поцеловала кончики своих пальцев и приложила к губам мужа, глядя на него своими огромными изумрудно-зелеными и необычайно серьезными глазами. «Прелестная… – думал Симон. – И немыслимо, невероятно дорогая…»
Коротко кивнув ей, он развернулся и вышел из комнаты.
«Всегда в моем сердце…» – мысленно твердил он, спускаясь по лестнице.
Уже сойдя вниз, Симон столкнулся в коридоре со ждавшим его Джексоном, облаченным в пехотный мундир. Свежие заплаты на выцветшей ткани левого рукава отмечали места полученных ранений.
– Какого дьявола? – пробурчал Симон. – Что вы задумали?
– Я с вами, полковник, – заявил Джексон, глядя ему в глаза.
– О господи! Да ведь вы женились совсем недавно!
Глаза Джексона насмешливо блеснули.
– Нам с Дженни это прекрасно известно, сэр, но есть дела, за которые необходимо взяться.
Симону вспомнилось, каким усталым и сломленным казался Джексон, когда они встретились впервые. А теперь, благодаря любви хорошей женщины, он преобразился и стал человеком, готовым выстоять в любых испытаниях. И отказывать ему в такой возможности было все равно что отказываться считать его мужчиной.
– Буду благодарен, если вы согласитесь сопровождать меня, – сказал Симон. – Но, как сказала мне жена, не забывайте уворачивайтесь от пуль, когда понадобится!
Джексон усмехнулся.
– Сделаю все, что в моих силах, сэр.
Они вышли из дома и бок о бок зашагали к конюшне.
Измученная долгим днем и прошедшей ночью, Сюзанна следующим утром лежала в постели, обхватив руками подушку, а рядом с ней, как обычно, пристроился Лео. За окном по-прежнему шел дождь. Негромко постучав в дверь, Дженни внесла поднос с чашкой горячего шоколада и свежим рогаликом.
Сюзанна приподнялась, села в постели и помогла Дженни установить поднос у себя на коленях.
– Как Мари и малыш?
Дженни улыбнулась.
– Счастливы и в добром здравии. Она невероятно довольна собой и не может дождаться, когда покажет мужу их сына. Как думаете, когда это может случиться?
Сюзанна взглянула в сторону заплаканного дождем окна и вздохнула:
– Даже не знаю… Надеюсь, скоро. Есть еще новости?
Дженни отвела глаза и расправила покрывало в ногах хозяйки.
– Мой Эдгар уехал вместе с полковником.
– Что? – воскликнула Сюзанна. – Ему не следовало!..
– И да, и нет, – вздохнула Дженни. – Он решил, что это его долг.
– Поступок, достойный восхищения и в то же время способный взбесить. – Сюзанна свирепо впилась зубами в слоеный рогалик. – Но я, признаться, рада, что он будет рядом с Симоном.
Дженни кивнула.
– В город начали прибывать те, кого ранило во вчерашнем сражении. Тяжелые – в повозках, а те, кто способен ходить, бредут по улицам. Им нужна помощь, вода и еда. Мистер Мандевилл просил вас сойти вниз и помочь, когда будете готовы.
Сюзанна выругалась самым неподобающим для леди образом, одним глотком допила горячий шоколад, в итоге обожгла язык – и отставила поднос.
– А я еще думала, что вчерашний день выдался утомительным… Дженни, найдите мне платье, с которого легко смыть кровь. Пойдете со мной? По-моему, лишние руки там не помешают.
– Да, мэм. – Горничная усмехнулась. – С удовольствием займусь полезным делом!
Когда Сюзанна несколько минут спустя вышла на улицу, тотчас же увидела то, что и ожидала увидеть: Лукас уже устроил там лазарет. Над улицей натянули парусиновый навес от дождя, и почти все, кто жил в доме, помогали раненым. Из дома принесли несколько стульев, два длинных стола разной высоты, а также ведра с водой, ящики с перевязочным материалом, целебными мазями и прочими снадобьями.
– Лукас, что я должна делать? – спросила Сюзанна.
Он в этот момент помогал раненому бельгийскому солдату забраться на стол.
– В основном – то, что подсказывает здравый смысл. Снимать старые бинты, промывать раны, вынимать из них осколки и другой мусор, которого там не должно быть. Если найдете глубоко засевшую ружейную пулю, лучше позовите меня. – Немного помолчав, Лукас продолжал: – Заливайте раны джином, чтобы снизить вероятность воспаления. – Он усмехнулся. – Только не давайте пациентам пить его – наши запасы небезграничны. Перевязывайте раны – и пусть раненый идет своей дорогой. Многие из солдат были расквартированы здесь, в городе, и если они доберутся до своих квартир, то о них позаботятся.
Сделав глубокий вдох, Сюзанна взялась за дело. Дженни находилась с ней рядом, Морис помогал тем раненым, которые передвигались с трудом, а мадам Морис умела обрабатывать и перевязывать раны почти так же ловко, как Лукас.
Время уже близилось к полудню, когда Сюзанну кто-то окликнул:
– Мадам Дюваль!
Обернувшись, она увидела Джанет Аллен, одну из тех женщин, которые следовали за армией в обозе. Сюзанна познакомилась с ней в импровизированном приюте, устроенном в помощь таким женщинам, как Джанет, и их детям. Молодая и полная сил, она охотно вызывалась помогать другим женщинам.
Сюзанне она нравилась, и они быстро подружились. Обычно Джанет держалась невозмутимо, но сегодня была сама на себя не похожа: мокрые рыжие кудри неряшливо свисали на лицо, а глаза казались какими-то тусклыми. Шагнув к ней, Сюзанна воскликнула:
– Джанет, что случилось?
– Я узнала, что вчера мой Джек был ранен в бою! Вместе с друзьями, которые тоже получили ранения, они направлялись обратно в город, но его нога так сильно пострадала, что он не смог идти дальше. Может, там он и умрет под дождем. Или какой-нибудь французский солдат убьет его как легкую добычу. Прошу вас, мэм, помогите ему хоть как-нибудь! – В голосе женщины звенело отчаяние, а дождевые капли стекали по ее лицу вперемешку со слезами.