– Он довольно строг к себе, – уверяет меня Элейн, а я со звоном кладу вилку на тарелку и прижимаю руки к груди. – Полакомиться – это нормально. Более чем нормально.
– Она спросила мое мнение, и я высказал его, – мрачно оправдывается Энтони.
Я замечаю, что на его тарелке торта нет. Это напоминает мне общее собрание. Джош тоже не ел сладкого. Кошусь в сторону и, к своему удивлению, обнаруживаю, что Джош взялся за вилку и уплетает торт. Это делается демонстративно, в пику отцу. Мы снова и снова подносим куски сладкого яда к своим жадным ртам. Лоб Энтони покрывается складками. Ему отвратительно это зрелище. Очевидно, он не привык, чтобы его мудрыми советами пренебрегали.
– Потакание себе – лукавая вещь. Бывает трудно вернуться к норме, если вы начали поддаваться своим прихотям.
Энтони говорит не о торте. Джош со стуком бросает вилку.
Элейн выглядит расстроенной.
– Энтони, прошу тебя! Оставь его в покое.
– Идем со мной, – говорю я Джошу и слегка удивляюсь, когда он безропотно встает и направляется следом за мной в неосвещенный конец танцплощадки.
– Не мог бы ты мне объяснить, что происходит? Это напряжение мучительно. Прости, но твой отец тот еще стервец. Он всегда такой?
Джош ерошит рукой волосы:
– Каков отец, таков и сын.
– Нет, ты не такой. Он стервозничает, и твоя мама расстроена. Речь он произнес очень странную. – Каждый раз, как я встаю на защиту Джоша, от сознания этого будто получаю удар под дых. Я беру его за руку, сжатую в кулак, и глажу костяшки.
Джош следит за моими пальцами.
– Обед закончен. Мы справились. Это все, что меня волновало.
– Но почему такое ощущение, что все глаза прикованы к тебе? Все на тебя таращатся, будто проверяют, выдержишь ли ты. Как на плакате «Не сдавайся, крошка».
– Думаю, все они придут к заключению, что я не так уж сильно страдаю. – Он обвивает рукой мою талию, тепло его лести ударяет мне в кровь вместе, вероятно, с двумя тысячами дополнительных калорий, поглощенных с тортом.
– Они ошибаются. Никто не заставляет тебя страдать так, как я. – За свое остроумие я удостаиваюсь улыбки. – Ты в порядке? Пожалуйста, расскажи мне об этом Большом Скандале, ведь все о нем шепчутся. Не могу представить, что твое решение отказаться от карьеры врача могло произвести такой переполох.
Не часто доводилось мне видеть, как Джош впадает в прострацию, но сейчас происходит именно это.
– Ну, это долгая история. Сперва – в уборную.
– Если ты сбежишь через окно, я очень разозлюсь.
– Я вернусь. Обещаю. И расскажу тебе всю эту чудесную историю. Ты побудешь тут минутку?
– Я уже подружилась с половиной людей в этом зале, помнишь? Уверена, не останусь без компании, найду кого-нибудь, с кем скоротать время. – Я смотрю ему вслед и принимаю самую небрежную позу, какую только могу изобразить.
Я еще не разговаривала с Минди. На улице ее все время окружали фотографы, но она улыбалась мне, и у меня сложилось впечатление, что она милая. Сейчас она недалеко от меня, оживленно беседует с какой-то пожилой парой. Когда ее собеседники отходят, я улыбаюсь и неуверенно машу рукой. Ей, наверное, не слишком приятно видеть на своей свадьбе чужих людей.
– Привет, Минди. Я Люси. Я с Джошуа, то есть я его «плюс один». Спасибо, что принимаете меня здесь. Церемония прошла отлично. И твое платье просто бесподобное!
– Очень приятно! Я умирала от желания познакомиться с тобой. – Она широко улыбается, ее темные глаза светятся нескрываемым интересом, когда она меня оглядывает. – Ты девушка, которая растопила ледяного мужчину.
– О! Гм… Не знаю, как насчет растопила… Ледяного мужчину? – Ничего лучше сказать не получается.
– Ты знаешь, что мы с Джошем встречались целый год? – Она делает быстрый взмах рукой, как будто это ничего не значит.
– Что? Нет. – Я чувствую, как сводит мышцы живота. Все сильнее и сильнее.
Минди прикладывает руку к волосам и поправляет безупречную прическу. Она блондинка. Высокая, загорелая и с карими глазами. Она – Высокая Блондинка.
Рот у меня, вероятно, стал идеальной окружностью. Я онемела. Теперь все встало на свои места. Каким унижением было бы явиться на свадьбу своей бывшей без подружки! Особенно когда она выходит замуж за твоего брата!
– Ты давно познакомилась с Патриком? – Я пытаюсь говорить ровным голосом, но звучит это так, словно я навигатор в машине.
– Конечно, я была знакома с ним, когда встречалась с Джошем. Пока тянулась вся эта история со слиянием фирмы Джоша, я начала общаться с Патриком, пыталась понять, почему Джош так отстраняется от меня. Он не большой любитель разговоров, как ты знаешь.
Я смотрю на всех этих незнакомцев, которые пялились на Джоша весь вечер. Они удивлялись, как ему удается справляться с эмоциями при виде этой прекрасной женщины, которая выходит замуж за его брата. Год. Они определенно спали друг с другом. Эта гибкая, как ива, безупречная блондинка лежала в его постели. Целовала его губы. Я сглатываю горечь.
– Мы с Патриком сошлись очень быстро. Это было как водоворот. Помолвка состоялась полгода назад. Я все еще чувствую неловкость из-за этой ситуации, но мы с Джошем не подходили друг другу. Иногда его настроения пугали меня. Я и сейчас плохо понимаю, о чем с ним говорить. Прости, я веду себя грубо. Пожалуйста, не передавай ему, что я так сказала.
Я чувствую, что вот-вот расплачусь, и Минди следит за мной со все возрастающей тревогой.
– Прости, Люси, я думала, он рассказал тебе. Он так счастлив с тобой. Я представить себе не могла, что Джош может быть настолько очарован кем-то. Со мной он никогда таким не был. Думаю, это легко объяснить. Импульсивные мужчины вроде него обычно влюбляются очень сильно, если с ними вообще такое случается.
Я заставляю себя улыбнуться, выходит неубедительно. Не хочу стать ответственной за разрушение свадебной эйфории Минди, но внутри я сломлена. Как могла я быть такой глупой, чтобы решить, будто Джош водит меня везде с собой, выставляет напоказ просто так, без причины? Я моральная опора, пока он на свадьбе своей бывшей. Если это не называется «взять девушку напрокат», тогда что это? Не знаю.
– О Люси, прости, что расстроила тебя, особенно если у вас все еще только начинается. Но Джош твой.
Я выдавливаю из себя вялый смешок. На самом деле это не так.
– Патрик тоже очень удивлен. Как он сказал? Что-то вроде: «Никогда не видел Джоша таким, кажется, у него и впрямь есть сердце».
– У него есть сердце. Эгоистичное, но тем не менее сердце.
Какой-то человек, похожий на распорядителя свадьбы, делает знак Минди, и она машет рукой.
– Его сердце целиком твое, – говорит Минди и похлопывает меня по руке. – Сейчас я буду бросать букет. Прицелюсь в тебя.
Она пробирается между гостями, полная достоинства и грации. Мне такой никогда не быть.
Меня сзади обхватывают чьи-то руки. Поцелуй в шею приглушают волосы. Но воздействие его такое сильное, что я сглатываю. Диджей начал созывать одиноких леди на танцплощадку. От волнения у меня подводит живот. Ладони потеют. Мне нужно убраться отсюда.
– Привет. Где же все твои новые друзья? – Джош начинает подталкивать меня к прибывающей числом группе претенденток на обладание букетом.
– Нет, Джош. Я не могу.
Люди смотрят на нас. Я на грани того, чтобы устроить сцену, но знаю, что не устрою. Слезы и паника копятся внутри. Обычно чуткий, сейчас Джош ничего не замечает.
– Где твой соревновательный дух?
Он напоследок еще раз толкает меня, и я ввинчиваюсь в разношерстную толпу женщин, которые ранжируются от шепелявых девчушек до женщины в возрасте чуть за пятьдесят, которая разминается словно перед состязанием. Все смотрят на букет. Он красивый. Нет среди нас такой, кто не хочет его заполучить.
Вижу в стороне мать Джоша. Она улыбается мне. Потом улыбка гаснет, глаза наполняются тревогой. Кто знает, что написано на моем лице. Минди ловит мой взгляд, и я читаю в ее глазах искреннее сожаление: ах, зачем она меня расстроила! Джош меняет позицию, чтобы лучше видеть всю сцену, они с матерью переглядываются. Элейн делает жест рукой, он пригибает голову, и она что-то говорит ему, после чего Джош бросает на меня быстрый взгляд.
Это слишком.
– Начинаем! – Минди поворачивается спиной к нам и делает несколько пробных движений – выверяет траекторию броска. Букет собран из розовых лилий.
Я едва замечаю цветочный шлепок в грудь. Букет падает в выжидательно подставленные руки маленькой девочки, которая визжит от восторга. Публика качает головами и смеется над моей неуклюжестью. Каждый поворачивается к соседу со словами: «Она должна была поймать его».