Салли Торн - Мой любимый враг

Я сильно разочарована. Букет был мой, но я упустила его. Курок напряжения взведен, я вот-вот выкину какой-нибудь фортель.

Вежливо смеюсь и отхожу к другому краю танцевальной площадки, пробираясь между зрителями. Теперь я сбегу. Мне нужно выбраться из этой комнаты. Я знаю, Джош пойдет за мной, поэтому вместо поиска убежища в наиболее очевидном месте – дамской комнате – я спускаюсь по служебной лестнице и оказываюсь в саду позади отеля.

Несколько парней в белых рубашках и при галстуках курят и тыркают в свои мобильники. На меня они смотрят со скучающими лицами. Я ускоряю шаг, постепенно перехожу на легкую трусцу. Шпильки туфель едва касаются земли. Мне хочется бежать без остановки до воды, прыгнуть в лодку и уплыть на необитаемый остров.

Только тогда я смогу посмотреть в глаза реальности.

У меня есть чувства по отношению к Джошуа Темплману. Необратимые, глупые и опрометчивые. Почему же мне так больно? Почему все во мне до боли жаждет сжать в руках свадебный букет и увидеть, как этот парень улыбается? Я неверным шагом бреду вдоль кромки воды.

Сзади приближаются торопливые шаги, слишком торопливые. Я заталкиваю вглубь себя вал негодования и открываю рот, чтобы спокойно высказать ему все, что накипело.

Потом вижу мать Джошуа.

– О,это вы, – кое-как выдавливаю я из себя. – Я тут… просто дышу воздухом.

Элейн смотрит на меня, расстегивает сумочку и достает упаковку бумажных носовых платков. Я смущенно прижимаю один из них к глазам и отнимаю мокрым. Надо же.

Мы стоим и смотрим на воду, которая мрачно поблескивает под темнеющим вечерним небом. Я слишком расстроена и не соображаю, что готова излить душу перед матерью Джоша. Мне сейчас сгодится любое сочувственное ухо. Непохоже, что я еще когда-нибудь увижусь с этой женщиной.

– Он никогда не говорил мне о Минди.

Элейн сердито смотрит назад:

– А следовало бы. Плохо, что ты узнала обо всем вот так.

– Теперь все встало на свои места. Поверить не могу, что была настолько глупа. То, как он себя вел… это же просто невероятно.

– Как будто влюблен в тебя.

– Да. – Голос у меня слегка дрожит. – Однажды он сказал мне, что он хороший актер… Я не могу поверить в его чувства.

Элейн молча кладет руки мне на плечи. Чувствую, как слабый огонек глупейшей надежды гаснет в моем сердце в этот момент.

– Я не думаю, что это была игра с его стороны. – Элейн кривит губы.

Слово «игра» отзывается во мне болью.

– О, простите меня, но вы не представляете, как хорошо он умеет играть. Он делает это каждый день в рабочее время с понедельника по пятницу. На этот раз впервые он играет со мной в выходные.

Элейн глядит мимо меня, и я замечаю силуэт Джоша, который возбужденно шагает вдоль здания. Элейн качает головой, и Джош останавливается.

– Почему ты пришла сегодня? – Ей искренне интересно.

– Я перед ним в долгу. Он сказал, что я нужна ему как моральная поддержка. Я не знала почему, но все равно приехала. Думала, это как-то связано с тем, что он бросил изучать медицину. А теперь узнаю́, что его бывшая девушка выходит замуж за его же брата! Я будто героиня мыльной оперы.

Элейн поддерживает меня, взяв рукой за локоть. Когда она начинает говорить, в уголках ее рта играет загадочная улыбка.

– Я беседую с ним по воскресеньям и знаю тебя столько же времени, сколько и он. Прекрасная девушка с самыми голубыми глазами, самыми красными губами и иссиня-черными волосами. Он описывает тебя как героиню сказки. Только не уверен, принцесса ты или злодейка.

Я засовываю руки в волосы:

– Злодейка. Я чувствую себя самой большой идиоткой в мире из-за того, что поверила, будто в один прекрасный день он может быть… – Закончить фразу я не могу.

– Ты та самая девушка, кого он называет Печенькой. Когда я впервые услышала это прозвище, я все поняла. Говорю тебе, он никогда и ни на кого не смотрел так, как на тебя.

Меня начинает раздражать эта милая женщина. Совершенно ясно: она настолько предвзята, что я не могу больше использовать ее в качестве защитного экрана. Она не поверит, что ее сын способен совершать поступки, которые причиняют кому-то такую боль. Я открываю рот, но Элейн решительно останавливает меня:

– Он встречался с Минди. И я очень рада, что теперь она моя невестка. Эта девушка чудо как хороша. Золушка не нашла бы, в чем упрекнуть Минди.

– Она милая. Не в ней моя проблема.

– Но она никогда не бросала вызова Джошу. А ты бросила. В первый день знакомства. Ты злишь его. А сама не боишься. Ты старалась понять его, хотя бы для того, чтобы одерживать победы в ваших маленьких офисных битвах. Ты его заметила.

– Я старалась не замечать.

– И Джош, и его отец – люди с непростым характером. Некоторые мужчины – воплощение идеала. Патрик, к примеру. Рассудительный, спокойный, любит пошутить. У Джоша и для него есть прозвище – мистер Милый Парень. Это верно. Но любить такого, как Джош, может только сильная женщина. И я думаю, это ты. Патрик – открытая книга. Джош – сейф. Но он того стоит. Ты мне не поверишь, и я не могу винить тебя за это сегодня, но его отец такой же.

Элейн машет Джошу, и тот идет к нам большими шагами.

– Пожалуйста, не будь с ним сурова. Ты могла бы поймать букет, – упрекает она меня напоследок. – Если бы немного выставила вперед руки.

– Я не могла.

Элейн целует меня в щеку и обнимает с такой теплотой, что я закрываю глаза.

– Однажды ты сможешь. Если решишь остаться, семейный завтрак в десять утра в ресторане. Я была бы очень рада видеть вас обоих. – Она уходит по дорожке, где пересекается с Джошем.

Они проводят краткое неотложное совещание. Отлично. Она предупреждает моего врага, с чем он встретится. Я так устала стоять здесь, у воды, под открытым небом. Иду и сажусь на бетонную скамью. Пытаюсь запихнуть сердце обратно в грудь. Даже мать Джоша думает, что он влюблен.

– Я узнал о твоем разговоре с Минди. – На протяжении двадцати ярдов, которые отделяли его от меня, он, несомненно, успел сформулировать оправдания.

– Отлично сработано! Ты одурачил меня.

– Одурачил? – Джош садится рядом со мной и пытается взять меня за руку, но я ее отдергиваю.

– Давай разберемся. Я знаю, что ты демонстрировал меня Минди и ее родным. Может, следовало нанять кого-нибудь покраше?

– Ты и правда считаешь, что оказалась здесь из-за этого? – У него хватает наглости выглядеть потрясенным.

– Представь себя на моем месте. Я везу тебя на свадьбу своего бывшего парня и при этом не могу от тебя отлепиться. Я делаю все, чтобы ты почувствовал себя особенным. Важным. Из-за меня ты чувствуешь себя неотразимым. – В моем голосе появляется дрожь. – А потом ты все узнаёшь, вдруг остаешься один на один со своими мыслями и пытаешься понять: а случившееся между вами вообще реально?

– То, что ты здесь, не имеет к Минди никакого отношения. Совсем.

– Но она – Высокая Блондинка, с которой ты порвал после слияния, верно? Это о ней мы говорили сегодня утром в постели. Та, что разбила тебе сердце. Почему ты просто не рассказал мне все утром? – Я закрываю лицо руками и ставлю локти на колени.

Джош отворачивается:

– Мы были в постели, и ты только-только начала смотреть на меня без ненависти. А она вовсе не разбивала мне сердце.

Я обрываю его:

– Я переживу, что меня взяли напрокат для свидания, но тебе нужно было честно мне все рассказать. Это хреново, сказать по правде, и я зла на себя за то, что не предвидела от тебя такой подлянки.

Джош начинает терять терпение. Он кладет руку мне на плечо и мягко поворачивает меня к себе. Мы смотрим в глаза друг другу.

– Я хотел, чтобы ты оказалась здесь, потому что всегда хотел быть с тобой. Мне плевать, что она вышла за Патрика. Для меня это старая история. Как я мог сказать тебе об этом утром и разрушить прекрасный момент? Я знал, как ты отреагируешь. Вот именно так, как сейчас.

– Ты прав, черт тебя возьми, я реагирую так! – Как огнедышащий дракон со слезящимися глазами. – Разве я не спрашивала тебя специально, нет ли тут какой-нибудь душещипательной истории, о которой мне нужно знать, чтобы быть во всеоружии? Ты мог бы сказать мне все еще на работе. Много дней назад. Не сейчас.

– Если бы ты знала обо всех этих обстоятельствах, то никогда не согласилась бы поехать. Ты бы отказалась верить, что эти выходные нечто большее, чем простая формальность. Твоя реакция ни при каких условиях не могла быть положительной.