Мелани Маршанд - Мой муж — Господин

— В наши дни кто-то женится, не пожив вместе? — Дженна скептически на меня посмотрела.

— Конечно, — сказал я. — Я куплю зубную щетку, и ты можешь говорить людям, что практически живешь у меня, если это поможет.

— Ладно. У меня прослушивание сегодня, — сказал она, вставая. — Поговорим позже, хорошо?

Я не хотел отпускать ее. Хотел потребовать объяснения, почему она с таким рвением вызывала у меня стояк, просто доказывая что-то. Это нечестно. Были тысячи способов, с помощью которых я мог показать ей, что я порядочный мужчина, которые не включали в себя опасную распущенность.

Но все эти способы под знаком «я порядочный мужчина», скорее всего, не считались бы.

— Хорошо, удачи, — сказал я ей, пока она собирала свои вещи и в очередной раз готовилась выйти за дверь.

Почему, почему, почему она мучила меня чем-то, что я не мог иметь?

Возможно, это просто был ее способ соблазнения меня. Она хотела попробовать, естественно, хотела. Я не льстил себе. Просто понимал, какая у меня внешность. В колледже я получал уйму предложений о рекламе нижнего белья или о чем-то в той же степени смешном. Иногда, когда я был одержим приспосабливанием к обществу, я практически позировал голым в художественном классе. Художники-натурщики любили меня. А я делал вид, что мне нужны деньги, несмотря на то, что никого этим не мог обмануть. Никогда не обналичивал чеки. Это просто было способом убить время — и я наслаждался тем, как брови студенток поднимались, когда я срывал с себя одежду.

Я всегда думал, что однажды это всплывет, но, кажется, все уже забыли. Все, кроме меня, в любом случае. Наверное был какой-то негласный закон чести для натурщиков в художественном классе.

Мне казалось бесконечно интересным то, что некоторые студентки рисовали меня с татуировками, другие без. Тогда они были сделаны лишь частично, даже близко не такие сложные и эффектные, как сейчас.

Если бы меня рисовала Дженн, то у меня создалось ощущение, что сначала бы она нарисовала тату.

Ей нравились плохие парни в колледже. Это один из ее пороков, о котором я смог выяснить у Мэдди, и пока это казалось правдой.

После недолгих раздумий я взял телефон и позвонил Дениэлу.

— Хмм? — он всегда так профессионально отвечал на телефон, когда знал, что звонок от меня. Я усмехнулся.

— И тебе доброе утро. Занят?

— А ты как думаешь? — проворчал он. — Если это не касается наводнения или неконтролируемого пожара, я кладу трубку.

— Я не могу написать тебе это в сообщении, — сказал я.

— Почему?

— Потому что ты удалишь его.

Он зарычал.

— Ты понимаешь, что это равносильно тому, что я положу трубку. Что я и собираюсь сделать.

— Подожди! — настоял я. — Помнишь Сило?

Долгая тишина.

— Кладу трубку, — сказал он.

— Нет, нет, нет. Пожалуйста. Просто выслушай меня. Дженна хочет попробовать. Это один шанс на миллион. Она не совсем… склонна к этому. Но она хочет попробовать ради меня. Ты хоть понимаешь, какое это имеет для меня значение?

— Немного, — ответил он сухо. — Но ответ «нет».

— Ну же, Дэн. Я бы сделал это ради тебя. Ей будет намного легче, если рядом будет хотя бы один друг, которому она может доверять, — я говорил самым искренним тоном, каким только мог. — Мне очень, очень нравится эта девчонка. Думаю, она именно та, мужик. Я не чувствовал такого ни к кому со времен отношений с Дарьей… Я не чувствовал этого даже к Дарье. Это по-настоящему. Если она тоже научится это любить…

На линии мгновение была тишина, но он не повесил трубку.

— Я бы никогда не попросил тебя сделать это для меня, — сказал он отрывисто. — Не в том случае, если бы знал, что ты ушел. Мы уже обговаривали это, Бен. Это больше не я.

— Но это так, — настоял я. — Думаешь, Мэдди не захочет показаться за руку с тобой на людях?

— Ты о моей жене говоришь, — прорычал он. — Осторожней.

Я вздохнул, массируя переносицу.

— Расслабься. Ты хотя бы спросишь ее? Ради меня? Сделай так, чтобы она подумала, что это моя вина. Что тебе вообще никогда не нравилось ходить туда. Словно я выворачивал тебе руки. Спорю, ты будешь удивлен ее реакцией.

— Ты ходишь по тонкому льду, — предупредил он.

— Черт подери, хорошо! — я поднял руку в жесте капитуляции, словно он мог видеть меня. — Прости за то, что допустил мысль, что твоей жене нравится грубость. Она вышла за тебя замуж.

— Что я только что сказал?

Я чувствовал себя бесцеремонным, но решил не давить.

— Что твоя жена милая, понимающая женщина, которая определенно захочет помочь мне с моими трудностями.

— Теперь я действительно кладу трубку, — сказал он.

— Спасибо, — почти прокричал я, когда связь оборвалась.

Что же. Могло быть и хуже.

Дженна бы увидела все в более симпатичном свете, если поблизости будет ее подруга. Пусть я и любил сообщество в Сило и верил большинству из них, не было ни единой гарантии, что все пройдет гладко. Если бы что-то напугало ее, я хотел бы, чтобы Мэдди была там, чтобы сгладить некоторые вещи. Я не собирался рисковать проколом всего плана только из-за каких-то препятствий в фетиш-клубе.

Я искал проблем, предлагая это. Знал это изначально. Но представление Дженны моему миру удовлетворяло что-то глубоко во мне, и я не мог просто упустить эту возможность.

Конечно, если бы это вызвало у нее большой интерес, у меня появилась бы уйма проблем на руках. Но это был рискованный шаг, который нужно было сделать.

Я погрязла слишком глубоко.

Мой маленький трюк на пути домой с вечеринки должен был стать проверкой. Сейчас же понимаю, что мне хотелось бы не делать этого: я думала, что он окажется абсолютным подонком, который воспользуется пьяной девушкой — что же, так бы было намного легче ненавидеть его.

Вместо этого я увидела его нежную сторону, его чувство ответственности по отношению к людям. Тот факт, что он уважал женщин, уважал меня. Сначала было весело видеть его извороты, но я быстро поняла, что не хотела быть настолько убедительной.

Я не знала, почему он вообще был заведен — возможно, его состояние до вечеринки возбудило его, или еще что-то. Он смотрел на меня так, словно хотел съесть заживо, а я хотела позволить ему. Но это было бы безответственно. Сложно. Запутанно. Неправильно.

До того, как он издал тот мучительный рык в машине, я была даже в худшем состоянии, чем он. Я была почти уверена в этом.

Это могли излечить несколько тайных сеансов самоудовлетворения. Ну, или я так думала.

Я действительно была немного пьяна. Достаточно, чтобы без смущения говорить вещи, которые я сказала, но недостаточно, чтобы интересоваться тем, почему они произносились так легко, слетали с языка, словно правда.

В прохладном свете дня, трезвой и абсолютно бодрой, мне стало любопытно.

Да, я хотела его, но могла себя контролировать. Так ведь? Я была взрослым человеком. Мы оба были взрослыми, но на заднем сидении того лимузина, лишь на момент нашего присутствия там, я почувствовала, что мы были похотливыми подростками. Полностью подвластными гормонам и абсолютно не контролируемые. Мне не нравилось то ощущение. И, в то же время, это было необычайно волнующе.

Это была половина причины, почему я согласилась пойти в тот клуб, или что это было. У меня не было ни малейшего понятия, чего ждать, пока я буду там, но это, по крайней мере, было что-то новое. И я буду с ним. Люди будут смотреть на нас и предполагать, что мы вместе, и я быстро пойму, что это странно затягивающий опыт. Действительно ли я была похожа на девушку миллиардера?

Бен определенно так думал. И, черт возьми, в отсутствии чего-либо другого, я готова была принять это за комплимент.

— Уверена, что тебя не нужно подвезти? — спрашивала меня Мэдди в пятый раз.

Она вернулась домой немного раньше, но я не могла уйти, пока не придет мой автобус. Для меня это не было особой проблемой, но один из них всегда предлагал подвезти.