Мелани Маршанд - Мой муж — Господин

Дженна издала короткий смешок, не раскрывая рта.

— Есть легкие поцелуи, а есть поцелуи, — сказала она. — Про какие мы говорим сейчас?

Она пыталась выбить меня из равновесия или она действительно хотела обсуждать это раньше времени? Хорошо, это не было самой сумасшедшей темой. Если французские поцелуи будут ей неприятны, тогда можно было бы пообещать ей сохранять все в безобидном виде. Но черт возьми, я продумывал этот план на протяжении нескольких лет, но никогда не думал, что это станет проблемой.

И сейчас я не мог перестать думать о том, чтобы поцеловать ее. Не просто сухо чмокнуть в губы.

Возможно, это то, чего она хотела. Мои глаза сузились, когда я посмотрел на нее, пытаясь понять, во что она играла. Не думала ли она, что я предложу ей больше денег, если это будет предполагать мой язык в ее рту?

А он там будет?

— Есть какая-то разница? — спросил я, наконец.

Ее улыбка была полна секретов и обещаний или, возможно, она просто играла со мной. Нельзя было быть уверенным.

— Если бы разницы не было, я бы не спрашивала. Это не ничтожная вещь. Я всегда могу попросить больше уступок. Посмотреть, что ты согласишься сделать ради меня, в обмен на то, что я соглашусь сделать для тебя. — Она едва шелохнулась на месте. — Бизнес, мистер Чейз. Ты вроде как знаком с этим понятием.

— Хорошо, хорошо, — я обошел кухонный остров, подходя к ней ближе, наблюдая за ее реакцией. Она всегда казалась уверенней, если между нами было расстояние. — Значит, если ты действительно думаешь, что со мной будет так плохо целоваться, что ты хочешь в ответ?

Она засмеялась, к щекам прилила кровь.

— Я не это имела ввиду, и ты это знаешь. Я уверена, что это не будет неприятно, но это... интимно, — слегка прочистив горло, она продолжила, не сводя с меня глаз. — Обычно, если людям приходится делать что-то личное с незнакомцами, всегда есть какие-то уступки.

Я действительно не ожидал такого. Смеясь, я сел на наиболее дальний от нее табурет. Но я все еще был достаточно близко к ней, чтобы заметить наименьшие изменения в языке ее тела.

— Я знал, что ты обидишься, если я подниму эту тему, — сказал я. — В любом случае, это совсем не так. Если что, это больше похоже на то, чем ты собираешься заниматься по жизни. Просто игра. Неужели актерам обычно платят больше, если им нужно целоваться?

— Актеры не целуются с языком, — сказала она прямо. Ее уши горели, но она не собиралась добровольно показывать свое смущение.

Улыбнувшись, я оперся о столешницу.

— Ты смотришь неправильные фильмы. Но ладно, хорошо. Ты хочешь установить цену для этого. Давай.

Дженна сильнее сжала руки. В ее взгляде было раздражение и разочарование. Она наполовину ожидала, что я предложу ей тест-драйв, и она расстроилась от того, что я этого не сделал. Она возненавидела это, потому что это значило, что она ошибается во мне, и также потому, что была маленькая часть ее, которая хотела этого.

Возможно, не такая и маленькая. Она постоянно бросала взгляд на мой рот, и я почти уверен, что не потому что я не мог перестать волноваться и держал руку у рта.

— Если ты беспокоишься о моем языке, могу предоставить отзывы и на это так же, — ухмыльнулся я.

Закатив глаза, она встала.

— Хорошо, достаточно. Пойду посмотрю, открыли ли они мою улицу уже.

Она клацала в своем телефоне.

— Подожди, — сказал я, чувствуя волну разочарования, поднимающуюся во мне. — Дженна, пожалуйста, я знаю, что был... резок. Черт, я такой во многих вещах. Но сейчас я серьезен. Что бы тебе ни понадобилось для удобства, я сделаю это. Просто... пожалуйста, подумай.

Я ненавидел быть слабым. Дарья доказала, как сильно я могу позволить воспользоваться собой, когда это случалось. Но что-то в Дженне не давало мне держаться в стороне. Я знал, что был лучше ее во многих отношениях — я мог предложить ей деньги, безопасность и многие другие вещи, которых в другом случае у нее могло не быть. Присматривать за ребенком Торнов — достаточно неплохая работа, но это не будет длиться вечно. Я предлагал ей мечту актера: достаточно денег для проживания, пока она будет искать роль, которая сделает ее звездой.

Все равно, у нее всегда было право уйти. И это пугало меня.

Она смотрела на меня с выражением лица на грани жалости. Я ненавидел это, но не так сильно, как мысль об ее уходе.

— Прошло не так много времени, — сказал я более тихим, спокойным тоном. — Твоя улица должна быть все еще закрыта. Просто останься еще ненадолго. Нам не нужно больше говорить об этом. Поиграем в карты.

Ее рот едва скривился в подобии улыбки.

— Ты хочешь поиграть в карты?

— Давай же, — я улыбнулся ей в ответ. — Я знаю, что есть маленькая часть тебя, которая не ненавидит меня. Попробуй и зацепись за эту свою часть достаточно надолго, чтобы насладиться парой партий в стрип-покер.

Черт возьми, я действительно не знал, когда остановиться.

— Шучу, — сказал я быстро. — То есть, если только у тебя нет явного желания раздеться.

К счастью, она усмехнулась.

— Думаю, я сегодня не в настроении для этого.

Как оказалось, у Бена был целый набор для покера с цветными фишками и шуршащей колодой карт, к которым, казалось, даже не притрагивались.

Я выиграла первые две раздачи, естественно, по чистой случайности. Хотя я и умела достаточно хорошо делать бесстрастное выражение лица игрока в покер. И если быть честной, Бен, возможно, был немного отвлечен.

Почему я, черт возьми, все еще была здесь?

Что же, он был прав. Был не такой уж маленький уголок в моем мозгу, в котором я не ненавидела его. Черт, до недавнего времени, я действительно надеялась, что он пригласит меня на свидание. Теперь эта возможность, казалось, вылетела в окно, но должна признать, я наслаждалась флиртом. Было не совсем неприятно думать о его поцелуях. Или о поцелуях, если на то пошло.

Я чувствовала себя немного не в своей тарелке — вся странность дня и ситуации словно сжимали меня. Все было похоже на состояние опьянения, за исключением крайнего чувства ясности. Я смело начала день и не позволяла себе думать дважды. Это не закончилось хорошо, но и не остановило странное головокружение. Было захватывающе. Полный вперед и к черту последствия. И такие люди, как Бен, живут так все время? Зная, что всегда под ними будет нечто вроде подушки, если они упадут?

— Создается такое ощущения, что у меня нечестное преимущество, — сказала я, бросая карты на стол.

Он кивнул, и эта распутная усмешка только выдавала его нервозность.

— Так и есть, — сказал он. — Но я хочу остаться джентльменом.

— Я склоняюсь к положительному ответу, — призналась я. — Но я оставляю за собой право передумать, если что-то пойдет не так.

Его глаза блестели от надежды и предвкушения.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, если окажется, что ты мне лжешь о том, что сказал. О причинах, почему тебе нужно это. Мне на самом деле не важно, но если я не могу доверять тебе, то и сделать этого не могу. Это должно быть обоюдно.

Он кивнул.

— Это честно. Если есть что-то, о чем бы ты хотела меня спросить…

Переплетая пальцы, я едва наклонилась к нему.

— Я хочу увидеть договор, — сказала я, наконец.

Бен несколько раз кивнул, выглядя облегченно.

— Это справедливо, — ответил он тихо. Я ожидала больше сопротивления, но вместо этого, он подошел к сейфу в стене и вбил код, закрывая сенсорную панель телом.

Он принес мне стопку бумаг, выглядящих и кажущихся официальными. Я пролистала их, отмечая юридический язык, который был не совсем ярко выражен. И все же, его было достаточно, чтобы заставить меня поверить в достоверность этого документа.

Опять же, если бы Бен хотел подделать эти документы, он приложил бы больше усилий. В действительности, это ничего не доказывало. Но я чувствовала себя лучше, держа эти бумаги в руках.

— Боюсь, что не могу позволить этому покинуть комнату, — сказал он после долгой тишины. — Но если есть что-то еще, что поможет тебе принять решение, просто дай мне знать.