Джоанна Линдсей - Мой мужчина

С минуту Мэриан ошеломленно смотрела на тетку, не зная, как на это реагировать, потом опомнилась и возмутилась. Ее благородный гнев развеселил Кэтлин. Смеяться пришлось в ладошку, чтобы не перебудить спящих постояльцев.

— Это шутка, — успокоила она и повлекла девушку за собой по коридору. — Ты что, шуток не понимаешь?

— А ты уверена, что?..

— Абсолютно. И вот что — давай оставим эту новость при себе, ладно? По возвращении Стюарт хочет устроить пышную свадьбу, в его стиле — такую, чтобы запомнилась на долгие годы. Пригласить всю округу и прочее. Но пока лучше об этом помалкивать. Как-то неловко демонстрировать личное счастье, когда у других неприятности!

И с такой племянницей, как Аманда, мысленно добавила Мэриан, зная, что сестра не постесняется омрачить чужое счастье именно потому, что оно чужое.

Сама она до сих пор удивлялась тому, как неожиданно все произошло. Возможно, не так уж и неожиданно, просто она слишком углубилась в свои переживания и не замечала, что происходит вокруг. Да и вообще, молодежь не замечает, когда люди постарше обмениваются нежными взглядами или назначают тайные рандеву. Она бы так и осталась в полном неведении, если бы не этот ранний подъем.

Выйдя на утреннюю прохладу, Мэриан то улыбалась от радости за тетку, то хмурилась, размышляя о своей дальнейшей судьбе. В свете предстоящей свадьбы возвращение в Техас означало жизнь на ранчо Стюарта, под одной крышей с Чадом — по крайней мере до замужества. При одной мысли об этом она приходила в смятение.

Ей во что бы то ни стало надо найти себе мужа до того, как решится вопрос с наследством. И вполне вероятно, что это ей удастся. Она возвращалась в родной город, в привычный круг, и, хотя в прошлом сумела отвадить от себя всех, кто ею интересовался, можно было перевернуть страницу и начать новую главу. Ведь возвращалась не прежняя Мэриан, а совсем иная женщина.

Самым неприятным было то, что времени оставалось так мало. Их поездка носила деловой характер, и времени на светские визиты могло не оказаться.

Что ж, угрюмо решила Мэриан, придется довольствоваться тем, что подвернется. Она согласна на все, лишь бы не испытывать мучительных страданий неразделенной любви.

Личный вагон был верхом роскоши и выделялся даже среди подобных ему. При виде круглых глаз своих спутниц Стюарт с некоторым смущением пробормотал, что такая пышность чрезмерна, но добавил, что не так часто им пользуется, чтобы тратиться на переделку внутреннего убранства. Хотя в вагоне и не было восьми отдельных спален, в нем нашлось достаточно мягких диванов для всех. К тому же ночевать предстояло лишь однажды, когда поезд остановится в депо (это давало возможность всем желающим поужинать в приличном ресторане).

Можно было не бояться дорожной скуки: в вагоне имелся бар и даже рояль.

— Эта штука к нему прилагалась с самого начала, — объяснил Стюарт. — Все думаю от нее избавиться, да руки не доходят.

Оказалось, что Рыжая неплохо музицирует, и дело кончилось вечером легкой музыки, которой Чад насладился больше, чем партией в покер с отцом и его людьми. Он не столько играл, сколько делал вид просто потому, что не хотелось сидеть сложа руки.

Постепенно стало ясно, что и Стюарт не способен как следует сосредоточиться на игре. Чаду не пришлось долго гадать о причине — она была для него совершенно очевидной, но он счел за лучшее воздержаться от вопросов до тех пор, пока отец сам не начнет разговор. У него не было никаких возражений против Рыжей. Эти двое должны были составить хорошую пару. Чад пришел к этому выводу задолго до того, как Стюарт всерьез заинтересовался соседкой. Надо бы радоваться тому, что после многих лет одинокой жизни отец снова обретет личное счастье, но мешали печальные мысли о своей судьбе.

Он совершил ошибку, когда пустился в дорогу вместе с остальными. Регулярные поездки с отцом в Чикаго были выдумкой чистой воды — Чад никогда не бывал в этом городе. Он поехал только потому, что не желал сдаваться без борьбы, не мог безропотно смириться с тем, что любимая женщина исчезнет из его жизни. Как нелепо все вышло! Мэриан понятия не имела о том, как нужна ему, и не нуждалась в нем, казалось, она не оставляла ему никакой надежды. Он чувствовал себя несчастным.

Сначала он немного отвлекся от мрачных мыслей, завороженный странными взаимоотношениями Спенсера и Аманды. Занятно было слушать их перепалки. Но время шло, Мэриан не обращала на него никакого внимания, и постепенно Чад становился все мрачнее.

Чтобы понять, как она к нему относится, не нужно было слов. Если прежде у нее и были какие-то чувства к нему, они развеялись. Он упустил свой шанс. Подступись он к Мэриан теперь, она бы оскорбилась — и была бы права. В ночь после похищения, когда она все не могла успокоиться, он и в самом деле не собирался пользоваться ее состоянием, но так сильно желал ее, что зашел дальше, чем намеревался. Быть может, надо было так прямо и сказать, но Мэриан самым очевидным образом раскаивалась, и он не стал смущать ее. В крайнем случае Мэриан могла извинить его вольности, но принять ухаживания не могла — между ними стеной стоял случай на конюшне. Разумнее всего было отказаться от надежд и забыть ее.

Наступила ночь. Поезд стоял на проверке в депо, пассажиры или спали, или ужинали в ресторане гостиницы. Там Чад и наткнулся на Спенсера. Тот сидел один за столом.

Чад вышел в ресторан так поздно, потому что надеялся избежать встречи. О Чикаго больше не было речи. Стюарт объявил, что поставщики подождут и что первейший долг джентльмена — помочь дамам в беде. Чад ожидал чего-то подобного и совсем не удивился. Оставалось решить, составить отцу компанию или повернуть назад.

Отправиться со всеми в Хейверхилл означало продлить страдания… если только Мэриан не вернется потом в Техас вместе с Рыжей и с ней же переберется к ним на ранчо. Тогда страдания затянутся и того дольше, например, пока она не выйдет замуж. Если уж уезжать, то в другом направлении. Он может отправиться в Чикаго вместо отца и остаться там, пока Мэриан не исчезнет из его жизни.

Погруженный в свои мысли, Чад уселся за стол Спенсера, не спросив разрешения. В последнее время они ладили (если «ладить» — это не месить друг друга кулаками при первой возможности). Было бы кстати выяснить подоплеку странной позиции давнего недруга. Порой тот казался раздраженным, но чаще всего его смешили нападки женушки.

Спенсер был так увлечен бифштексом, что едва удостоил Чада взглядом. В другое время это было бы удачей, но не на этот раз. Чад был сыт по горло тем, что его не замечают.

— Что это ты один?

— Аманда слегла с головной болью, — усмехнулся Спенсер. — У нее это хроническое недомогание.

— А ты и рад, — осторожно заметил Чад. — Вовсю пользуешься возможностью выйти на люди один.

В первый момент Спенсер только улыбнулся — знающей улыбкой, которая Чаду совсем не понравилась. Но потом он снизошел до ответа:

— Здесь неплохо кормят, а я обожаю вкусно поесть. Вот думаю заказать еще порцию.

— Рад слышать, потому что от голода едва держусь на ногах.

Чад подозвал официантку, заказал бифштекс с кровью и заговорил небрежно, словно продолжая уже затронутую тему:

— Значит, собираетесь развестись? В смысле, как только уладим дела с наследством?

От удивления Спенсер поперхнулся бифштексом.

— Я только начал входить во вкус семейной жизни!

— Тогда зачем так тщательно это скрывать?

— Кому-то свойственно выставлять напоказ свои чувства, кому-то нравится таить про себя.

— И ты не жалеешь о своем выборе?

— Это насчет Мэриан? — уточнил сообразительный Спенсер. — Черта с два! Мэриан чересчур… как бы это сказать поделикатнее… чересчур хороша для меня.

— Да уж, — буркнул Чад.

— А ты, я вижу, так ничего и не добился, — заметил Спенсер, поднимая и пригубливая бокал. — Ну и дурак же ты, приятель!

— Дурак не дурак, а повалялся в сене с ее сестрой, — угрюмо возразил Чад. — Такого женщины не прощают.

— Когда это ты стал знатоком женского пола? — ехидно осведомился его недруг. — Пока не попробуешь, не узнаешь, а если дуться на весь свет, останешься с носом. Поверь, я знаю женщин.

— Не потому ли твоя жена симулирует головную боль, стоит тебе подойти к постели?