– Для меня это не имеет значения.
Высокая, длинноногая девушка с короткими, мелированными волосами двух цветов: бледно-розовый и бежевый, скривилась от моих слов и, поправив короткую черную юбку в складочку и облегающую блузку, заносчиво протянула:
– Я тоже небедная! У меня родители хорошо зарабатывают. Квартиру мне вот купили, оплачивают туристические путевки, считая, что по-другому богатого мужика не найду, ну и, соответственно, трендовую одежду… Все, короче, что мне требуется. Они меня любят, поэтому вкалывают, а я так не хочу. Я привыкла к хорошей жизни и совсем не готова горбатиться сутками, на что-то собирая. Это несправедливо! Я достойна только лучшего.
Нахмурилась, удивляясь, почему мы еще общаемся, и промолчала, не желая с ней спорить. Это бесполезно. Посмотрела на руку, где красовались золотые часики, подаренные братом и его женой на мое восемнадцатилетие, и проговорила:
– Нужно поторапливаться. Собираюсь заскочить к детишкам…
Не успела закончить предложение, как Зайкина часто задышала и возмущенно воскликнула:
– Ой, дура! Ты, конечно, меня извини, но я не могу удержаться и не сказать тебе правду. Совсем не понимаю тебя. Ты ведь с баблом! Родаки твои к тебе не приезжают, только ты к ним, даже не знаю, куда. Живешь в своей двухкомнатной квартире, все есть. Зачем ты ходишь в детский дом и нянчишься с детьми, от которых родные родители отказались? Да они там все будущие наркоманы и шалавы, либо больные. От нормальных не отказываются. А ты туда уже два года бегаешь, тащишь чего-то, и тебе за это не платят. Совсем, что ли?
Резко остановилась, мгновенно реагируя на ее слова, и повернувшись к ней, четко выдала:
– Мне совершенно все равно, что ты не понимаешь, и, тем более, нет дела до твоих эгоистичных представлений. Если я туда хожу, значит, так хочу и желаю! И что бы ты там не думала, и не говорила обо мне, это никак не повлияет на мои поступки. Будь добрее и корректней, тогда люди потянутся.
Алина прищурила карие глаза, желая ответить, но потом взяла себя в руки и с улыбкой проговорила:
– Ритуль, прости. Я виновата. Действительно, ты права. Просто понимаешь, мне так одиноко…
Пошла дальше, уговаривая себя не злиться. Совсем немного, и я буду дома. Только сделала несколько шагов, как услышала:
– Рит, а в чем ты послезавтра пойдешь на день рождения Ивана?
Прикусила губу, понимая, что вновь забыла об этом, и ответила:
– Ммм… завтра обязательно куплю.
Зайкина поравнялась со мной и весело заметила:
– Ты уже вторую неделю так говоришь. Ты же должна быть самой шикарной, ведь ты невеста!
– Я лишь… подруга, – ответила, не желая обманывать ее и всех. Мы с Ваней пока только узнаем друг друга. Но все, кроме него, на меня давят, что очень угнетает.
– А я слышала, что он уже о свадьбе говорил друзьям в клубе. К тому же в том году вы ездили знакомиться на день влюбленных к твоим родственникам, что говорит о серьезности ваших отношений.
– Я просто познакомила брата со своим парнем, – нехотя ответила, надеясь, что расспросы закончатся.
– Представляю, как счастлив твой брат! Да тут и понятно, такой суперский мужчина всем понравится. Красавчик, умный и с богатым папочкой. Уверена, родственники в восторге.
Нахмурилась, вспоминая слова Андрея, и вот восторга я точно не увидела в них, даже намека на симпатию, если быть честной. Услышала что-то вроде этого: «Зачем тебе этот хитрый лис?», «Что этому пацану нужно от тебя?», ну и самое популярное: «Тебе решать, но знай, что он мне не нравится. И, вообще, передай этому мажору, что я ему руки и ноги сломаю, если он…». Это малая часть того, что он мне сказал, стоило Валерии, его замечательной жене, которую я очень люблю, уехать по делам.
С Котловым Шторм тоже переговорил… Иван мне ничего не рассказал. Он вышел из кабинета весь красный и, посмотрев на меня, произнес: «Все равно будешь моей…». Больше мы на эту тему не разговаривали, как, впрочем, и не ездили вместе к ним. Брат же на мои расспросы только усмехнулся и заявил, чтобы я не беспокоилась, что все хорошо.
Мои мысли прервал вопрос Алины:
– А что отец сказал?
Старалась идти дальше, прибавляя шаг. Никому не говорила о своей семье. Это личное. Мое. И не нужно на эту тему вести разговоров. Только Иван знает. Два года парень не давал прохода, удивляя своей заботой, добротой и желанием познакомиться с родными, чтобы успокоить их тем, с кем я общаюсь. Вынуждена была поделиться тем, что мои родители и маленькая сестренка погибли, не уточняя ничего, и познакомила со сводным братом и его семьей.
– Эхх… Ладно, раз ты не спрашиваешь, то расскажу сама. Я надену бордовое платье с прозрачными вставками…
Оказавшись на пятом этаже, я была в курсе всех подробностей наряда девушки, который она наденет на вечеринку. Да, Алина тоже приглашена на именины Ивана, потому что напросилась. Нагло, так навязчиво, что не хотелось вспоминать этот отвратительный момент. Не понимала ее рвения, и не хотела с Зайкиной там видеться. Я, вообще, не люблю светские мероприятия, но деваться некуда.
Попрощавшись с Алиной, пошла к себе. Открыв дверь, устало прислонилась к ней, накатила слабость. Внутри все сжалось, как от неприятного предчувствия. Странно… Надеюсь, все будет хорошо.
«Но платье все же нужно купить…»
Через время заварила себе крепкий чай и пошла на балкон, усевшись в плетеное кресло, поставив кружку чая на маленький столик. Время еще есть, поэтому можно подумать… вспомнить…
Слова Алины напомнили о наболевшем… о родителях. Никогда их не забывала. Со мной долгое время работали психологи, чтобы я пришла в норму, переборола в себе страх и депрессию. Благодаря своему брату я здесь… живу. И не только ему. Было бы все плачевно, если бы в моей жизни не появился ОН. Охотник.
Слова застряли в горле. Нет, так нельзя. Не нужно. Он только телохранитель. Никто. Теперь.
Закрыла глаза на секунду, перебарывая в себе разочарование и боль, схватив тонкими руками кружку с чаем, стала пить, уговаривая себя, что… все хорошо. Мой ад прошел, и я свободна от всего. Могу жить, как хочу, и быть… счастлива. Да, именно так.
Закусила губу и рефлекторно потянула руку к шее, трогая золотую нежную цепочку с подвеской. Не хотела себя сейчас понимать. Совсем ничего. Только смотрела в окно и просто сидела, стараясь отрешиться от всего.
Через десять минут я натянула джинсы, водолазку и, схватив тонкую бежевую ветровку с сумкой, побежала на выход, не желая опаздывать. С улыбкой заглянула в пакет, в котором лежала толстая книга сказок, уже предвкушая, как буду читать ее детям. Нужно поторапливаться.
«Малыши меня ждут… Я им нужна».
Через час я с наслаждением читала замечательные истории, по окончании останавливаясь, и перед тем как начать следующую, задавала вопросы, чтобы понять, кто меня внимательно слушал. Дети выкрикивали ответы, довольно хлопая в ладоши.
За два года, что я хожу в приют к детишкам от трех до пяти лет, у меня появилась маленькая любимица. Не могу относиться к ней так же, как и к другим. Кучерявая, светлая малышка с огромными голубыми глазами. Когда смотрю в них, вижу чистое спокойное море, завораживающее и волнующее, наслаждаясь невероятным ощущением счастья, греясь в лучах ее нежности и доброты. Чудесная невероятная малышка, которой через два месяца исполнится пять лет.
От Насти мать отказались в роддоме, как мне сказала воспитатель, Симошина Галина Петровна. Чуткая, отзывчивая женщина, знающая все о каждом ребенке. Насколько она помнила, восемнадцатилетняя мама оформила отказ от ребенка, заявив главному врачу, что у нее нет мужа, но есть еще один ребенок, которого она не в стоянии обеспечивать. Девушка «взвалила» свои и малыша нужды на шею больной матери, подрабатывающей на двух работах техничкой, им и так не хватает на жизнь, не то что кормить еще один рот.
А таких детей от нерадивых матерей здесь очень много…
С огромной радостью глядела, как дети листают книгу, рассматривая картинки с животными. Задумалась на секунду, пока не почувствовала, что за локоть меня трогает маленькая ладошка. Повернулась и увидела Настю, с грустью взирающую на меня. Улыбнулась и, протянув руки, к которым она потянулась, приподняла и усадила к себе на колени, ласково обнимая за худенький животик.
– Ты… уйдешь? – спросила она, и у меня сжалось сердце от печали в ее словах. Ласково поцеловала в волосы и прошептала:
– Я завтра прибегу пораньше. Обещаю.