— Я сейчас помру от обезвоживания! — пожаловался сидящий за столом Игорек.

— Оно тебе не грозит. Ты выпил все мои запасы воды из холодильника…

— Угу… Там уже пусто. Слушай, а давай это все перенесем на завтра! — взмолился заместитель, бросая отчаянный взгляд на разложенную на столе смету, над которой они трудились последние несколько часов, споря почти до хрипоты.

— А если и до завтра не починят? У нас сроки горят…

Рита застонала и опустилась лбом на лежащие перед ней листы опросника пожеланий клиента, которые она перебирала уже, наверное, по десятому кругу.

— Я сдохну, прежде чем мы придем к общему знаменателю…

Не отрывая лба от стола, Рита вздохнула:

— Да уж… Я просчитала тысячи вариантов. Но мы выходим за рамки бюджета.

— Потому что они хотят залезть на грушу и жопу не ободрать! — вспылил обычно веселый Марк.

— Груши им как раз и не нужны… А я ведь предлагала. Небольшой сад, чтобы освоить землю вот здесь, — Рита обвела карандашом небольшой участок на плане геодезической съемки и в отчаянии растерла покрытый испариной лоб.

— Они сами не знают, чего хотят! Три макета, Рита! Три!

— Слушай… может быть, сделать видеовизуализацию?

— Да ты представь, сколько это отнимет времени!

— Если нам достанется этот контракт, он послужит фирме отличной рекламой.

— Да это понятно. Думаешь, они правда не могут представить, как это будет? Или просто сношают нам мозг?

— Я не знаю. Для них еще делают проект в Ландшафт-дизайне… Черт!

— Ладно, похоже, выхода нет…

Входящим сообщением тренькнул скайп. Так они для удобства общались между собой с коллегами.

«К вам посетитель. Очень настойчив», — писал ее секретарь.

Только этого сейчас и не хватало, — подумала Рита, приводя в порядок свое изрядно помятое платье. Приятного оттенка лайма, утром оно выглядело пречудесно, а вот сейчас…

— Посетители… — объяснила Рита свою суету помощнику, — в общем, я на тебя рассчитываю, да? Ты же все сделаешь? Скажи, что сделаешь эту чертову визуализацию, потому что иначе — я уже не знаю, как быть… — убеждала Рита Игорька, в обязанности которого это все совершенно определенно не входило. Дверь открылась, но она все еще что-то говорила, а потому не сразу обратила внимание на того, кто вошел.

— Да сделаю-сделаю. Но если они не определятся до конца недели, с этим надо завязывать.

— Я знаю, — вздохнула Марго и, наконец, обернулась.

Он стоял у двери. Лицо спрятано в тени козырька бейсболки, простая, идеально сидящая на его безупречном теле футболка, потертые джинсы. Все, безусловно, дорогое и эксклюзивное. Кричащее о его статусе. В уголке рта — белая тонкая палочка. Как и в любом приличном офисе, у них на рецепции имелась вазочка с леденцами. Похоже, Богдан позарился на Чупа Чупс.

— Привет.

— Привет, — выдавила из себя Рита, игнорируя поднявшийся в ушах шум. — Что… что ты здесь делаешь?

Связерский перевел взгляд на заинтересованно поглядывающего на него Игоря и неторопливо вновь вернулся к ней.

— Нам нужно поговорить.

— Хм… Я думала, мы уже все обсудили.

— Это вряд ли…

Нервно закусив губу, Рита покосилась на помощника и, тяжело вздохнув, распорядилась:

— Распусти всех. Один черт работать в такой жаре не получится. И сам можешь ехать.

Игорек кивнул. Подмигнул начальнице и напоследок пообещал поработать над ее просьбой. Дверь за ним захлопнулась, и Рита осталась один на один с Богданом. Ее кабинет не был тесным. Но Связерский, кажется, занимал собой каждый его миллиметр.

— Чудесное местечко. Только здесь жарко, как в аду.

Рита отвернулась под предлогом наведения порядка на столе, чтобы скрыть то, что чувствовала на самом деле. Вообще-то она всегда считала, что дьяволу-Связерскому в аду комфортно, как в санатории. Самое место ему в аду… Но после того, как выяснилось, что он не знал о смерти их не родившегося ребенка, её к нему отношение претерпело некоторые изменения. Нет, оно не поменялось кардинально. На самом деле этот факт менял не так, чтобы много. Но все же… все же что-то менял.

Не сказать, что она ему сразу поверила. Трудно снова поверить человеку, веру в которого ты уже однажды утратил. Но его глаза… его больные, совершенно потерянные глаза — врать не могли. Все чаще Рита задавалась вопросом — как бы изменилась ее жизнь, если бы Богдан тогда был с ней рядом. И, несмотря на то, что у нее не было абсолютно никакой уверенности в том, что он бы примчался, не думать об этом она не могла.


— Сломалась система кондиционирования. Думаю, для разговора нам лучше перебраться в местечко попрохладнее. Хотя я не понимаю, о чем нам с тобой говорить.

— Ну, ты и не отказываешься. Значит, мы неплохо продвинулись.

— В чем? В чем мы неплохо продвинулись? Ну, о чем ты говоришь?

Рита подхватила портфель и двинулась мимо Богдана к выходу. Но он ее обогнал, обдавая изысканным ароматом духов и разгоряченного тела набитого под завязку тестостероном мужчины. Каждая клетка, каждый чертов нерв в ней откликались на его близость. Давным-давно Связерский стал ее наваждением, и стоило признать — с тех пор мало что изменилось. Она пыталась встречаться с другими мужчинами. Более взрослыми, степенными и ответственными. Но ни черта не получалось. И теперь Рита понимала, почему.

От этого хотелось кричать!

— О том, что случилось.

— Ты меня бросил. Нас… бросил. Все просто.

Наверное, он бы что-то сказал, да только в приемной они были не одни. Богдан проглотил готовые сорваться с языка слова и, чуть вздернув бровь, уставился на нее, не мигая.

— Ольга Павловна? — отвела взгляд Рита. — А я думала, уже все ушли.

— Ну, как же это… Вперед начальства! — возмутилась секретарша и промокнула пот бумажной салфеткой.

— Да я, в общем-то, тоже все.

— К деду, наверное, отправитесь?

Рита покосилась на Богдана и вздохнула:

— Теперь только утром. Ну, что? До понедельника?

— Хороших вам выходных.

Рита вымученно улыбнулась и пошла дальше. В лифте было немного прохладнее, чем в остальных помещениях, но близкое присутствие Связерского заставляло Риту обмахиваться сложенными в стопку бумагами, чтобы не свалиться от теплового удара.

— Я уже тут ни черта не помню… Здесь есть какой-нибудь ресторан? Или… я не знаю.

— Ну, нет! Я никуда не пойду в таком виде, — запротестовала Рита, подстраиваясь под его широкий уверенный шаг.

— Тогда что ты предлагаешь? Поговорить на улице?

Рита переступила через протянутый по тротуару поливочный шланг и тяжело вздохнула.

— Ты ведь не отцепишься?

— Нет, — стиснул зубы Связерский.

— Ладно. Тогда поедем ко мне. Мне нужен душ и кондиционер. И что-нибудь выпить.

— Эй, ты куда?

— Так в подземку. А ты думал, меня ждет за углом Мазератти?

— Ну, а почему бы и нет? Я плачу…

— Заткнись! Вот сейчас просто заткнись! Если ты попрекнешь меня алиментами, то упадешь в моих глазах ниже некуда.

— А я и не думал попрекать! — огрызнулся Богдан. — Ты имела на мои деньги полное право.

Рита оглянулась, прежде чем ступить на эскалатор. Может, и хорошо, что он так её бесит. Это здорово прочищает мозги. Напоминает о том, почему ей не следует по нему сохнуть. Нет, как же все-таки неожиданно… Его приезд, ее реакция! Она ведь практически убедила себя, что поступила правильно. Бежать от него — лучший выход. Потому что, находясь рядом — она словно теряла голову. Вот и теперь по телу его взгляд ожогами.

— Я не брала ни копейки из тех денег, что ты давал Марку. Мне не нужны были твои подачки. А вот мой сын… ты прав. Он имел право. Так что, не переживай. Каждая копеечка на счету. Ждет его совершеннолетия.

Желваки прокатились по скулам Связерского и замерли.

— И на что же ты жила все эти годы?

— Хорошо жила. Не беспокойся, Марк ни в чем не нуждался.

— Кто тебе помогал? Мать?

В тоннеле загрохотало. Воздух как будто завибрировал. Приближался их состав.