— Лилу? — удивился мужчина, облокачиваясь на предплечья и подвигаясь к Оксане непозволительно близко. Так, что аромат его туалетной воды и еще чего-то… странного, может быть, даже опасного, понесся по её венам, разнося вместе с молекулами запаха страх.
— Мать Лилии…
— Ленка, что ли? Я в этих ее псевдонимах не разбираюсь.
— Она представилась именно так. Впрочем, это неважно. Я предупреждала вашу жену, что…
— Бывшую жену.
Черт! Да какая ей разница?! Бывшую, настоящую! Они сейчас разве об этом?! Сохраняя спокойствие, Оксана демонстративно посмотрела на часы.
— Так вот, я неоднократно говорила вашей бывшей жене, что если ничего не изменится — мы будем вынуждены исключить Лилию Матвеевну из гимназии. Но, к сожалению, никаких улучшений в поведении девочки с тех пор отмечено не было. Сегодня она опять сорвала уроки… Нам пришлось вызывать МЧС.
— Да что же она такого сделала? — улыбнулся! (нет, вы только подумайте?!) отец антихриста.
— Вот уж доподлинно не знаю, надеюсь, экспертиза сообщит. Но в классе что-то горело, распространяя дым. Вы понимаете, насколько это опасно?
— Догадываюсь… Послушайте, но она же просто ребенок. Давайте так — я с ней поговорю, последствия устраню, а чтобы загладить вину… как насчет ужина?
Оксана мысленно простонала. Добавила холода взгляду. Это что же… он настолько уверен в собственной неотразимости, что решил, будто ужин с ним сделает ее благосклоннее?
— Думаю, вопрос ужина вам стоит обсудить с начальником караула…
— Караула? — свел красивые каштановые брови Веселый, и Оксана некстати заметила, что совершенную красоту его лица нарушал тонкий шрам на скуле. А может, он, напротив, добавлял ему мужественности.
— Ну… если я верно расценила ваше стремление загладить вину… Вы, очевидно, хотите поужинать с поднятыми по тревоге МЧС-никами? Или я что-то неправильно поняла?
Его улыбка заметно поблекла. А в стальных глазах мелькнуло что-то такое, что она уже почувствовала в его аромате.
Опасность… опасность… опасность…
Несоответствие избранной роли веселого сердцееда — внутреннему содержанию. Холодок пронесся по позвоночнику и сконцентрировался в животе. Отрезвляя. Гася неуместные порывы плоти. Ну, и чего она на него так среагировала? Подумаешь… смазливый тип. Совсем не в её вкусе. Слишком высок, слишком красив, слишком молод. Сколько ему? Лет… тридцать? Тридцать два? С каких пор ее потянуло на малолеток? Да и вообще… хоть на кого-то потянуло? Что это, вообще, за черт?
— Я хотел пригласить вас, — сузил глаза Матвей Владимирович.
— Чтобы загладить вину? Ну, что вы. Думаю, если вам кого и надо приглашать с этой целью — так это Паулину Сергеевну.
— Или пожарный караул. — Еще сильнее сощурился Веселый.
— Или их, — согласилась Оксана, — но лучше классную руководительницу Лилии. К ней нам даже пришлось вызывать скорую…
— Вас послушать, так Лиля — прямо какое-то вселенское зло, — взял себя в руки мужчина и снова пахнул на нее обаянием.
Впрочем, Оксана не поддалась этим флюидам. Она вообще не доверяла мужчинам.
— Матвей Владимирович, я не навешиваю на детей ярлыки. И не делю учеников на плохих и хороших. Более того, в своей работе я исхожу исключительно из интересов учащихся. Всех учащихся и каждого из них. Они для меня в абсолютном приоритете, как и для всех педагогов гимназии.
— Я в этом нисколько не сомневаюсь.
— Отлично. Тогда вы должны понимать, что своими проделками Лиля не только попирает интересы других ребят, но еще и ставит под угрозу их жизни и здоровье.
— Вам не кажется, что вы уж слишком сгущаете краски? Она всего лишь что-то там подожгла… Может быть, даже не специально.
— Второй раз за семестр? — тут же уточнила Оксана, бросая на посетителя строгий взгляд из-под очков.
— Эээ… Ну, ладно! Не случайно. Так… я понял. Дайте нам последний шанс. Я с ней поговорю и уверяю — Лиля выполнит все ваши требования, какими бы они ни были!
— Наши требования по отношению к ученикам всегда позитивны и обоснованы. А вы говорите о них так, как…
— Стоп-стоп! Ничего такого я не говорю. Так мы все уладили?
Оксана растерла переносицу и встала из-за стола. Подошла к окну. Окинула цепким взглядом прилегающую к школе территорию — нет ли посторонних, и снова вернулась к вызванному на ковер родителю.
— Матвей Владимирович, мы здесь не изверги. Об исключении Лилии прямо сейчас речь вообще не идет. Мы, конечно же, дадим ей окончить учебный год в том учебном заведении, к которому она привыкла. Я очень надеюсь, что за это время ничего больше не произойдет, и поведение Лили исправится. Если это случится — возможно, вам удастся избежать исключения. Но гарантировать этого я не могу.
— Да-да, я помню! Интересы учеников для вас в приоритете.
Ей показалось, или в его словах и правду прозвучала издевка? Все же какой-то странный этот Матвей Владимирович Веселый. Странный и… опасный! Снова мелькнула эта мысль.
— Вот именно, — подтвердила Оксана, не отводя взгляда.
Что, мальчик? Скушал? Думаешь, я сейчас лужицей перед тобой растекусь? Не угадал! То, что Лилечку оставили на испытательный срок — вообще не твоя заслуга. Если бы Оксана не питала к этой девочке странной щемящей нежности — уже давно бы выписала им с папашей волчий билет.
— А кто мне покажет класс?
— Класс?
— Да. Я ведь сказал, что компенсирую материальный ущерб. Сделаю ремонт, или что там еще надо?
Оксана пожала плечами:
— Пойдемте. Я вам все и сама покажу.
— Не хотел бы вас задерживать…
— Да бросьте. Мне теперь здесь до ночи сидеть. Объяснительные, докладные…
— Это по какому же случаю?
— По этому самому. Произошло ЧП. Я несу прямую ответственность за происходящее.
Они прошли через приемную, вышли в просторный коридор, свернули на лестницу. Запах гари и серы усиливался. Оксана прошла вперед и торжественно распахнула дверь с табличкой «1-А». Матвей Владимирович сунулся следом. Ну… если не считать прожжённой в линолеуме дырки, невыносимой вони и потемневших от сажи стен — в классе не было ничего такого… необычного. Бойкая старушка Лидия Тимофеевна, которая у них трудилась уборщицей — уже все прибрала. Вещи детей, которые те побросали, в спешке покидая помещение — были собраны в кучу на учительском столе. Окна распахнуты настежь. Красивые гардины сняты. Им требовалась стирка. Прачечной в гимназии не было. А поскольку Паулина Сергеевна напрочь отказалась участвовать в ликвидации последствий ЧП, стирать гардины предстояло самой Оксане.
— Ну, вот, собственно… — развела руками.
Матвей Владимирович кивнул, внимательно осмотрел черную дыру в линолеуме, потемневшую от пламени парту. Потер стену пальцем. Как будто что-то понимал в вопросах ремонта.
— За субботу и воскресенье все устраню, — кивнул, наконец, и подался к выходу. — Мне нужно выписать пропуск, или…
— Я предупрежу на посту охраны, что вы подъедете. Просто возьмите паспорт.
Мужчина кивнул, мазнул по ней взглядом. Хотел было что-то сказать, но Оксана перебила:
— Дорогу до приемной найдете? Мне еще нужно вниз спуститься. Кое-что уточнить у охраны.
— Найду, — заверил посетитель.
И опять его веселый тон никак не вязался с мелькнувшей в глазах сталью. Оксана холодно попрощалась и пошла вниз. Ей и правда было нужно поговорить с Иваном Петровичем. Отличным мужичком, долгое время проработавшим в органах, а теперь осевших у них. Вообще-то считалось, что в школе работенка не пыльная, но в последнее время вокруг их гимназии происходили странные вещи. Им приходилось быть начеку.
— Ну, что, Иван Петрович? Больше те пареньки на глаза не показывались?
— Да попробуй, разбери! Такая толкучка образовалась. Может, и были… я ночью камеры просмотрю повнимательнее. И Юрка обещал глянуть.
— Хороший план, — похвалила Оксана охранника, — вчера Курянский опять, кажется, был не в себе. А Багрянский и Лаптев пропали, после первого урока.
— Я за ними пригляну. Думаете, наркота?
— Даже не знаю, что и предположить. Просто будьте начеку. Если здесь кто-то приторговывает — нам нужно об этом знать.
— Может быть, в полицию обратиться. Оксана Владиславовна?
— Да. Надо… Но я сначала кое с кем поговорю. А так, с заявлением — только репутацию себе портить. Мы… осторожненько. С верхов зайдем.