Юлия Резник - Мой папа — супергерой

— Может быть, еще что-то важное. Ты подумай! И с девочкой этой… моим бы спецам поговорить. Может, она и на сайт выведет. Тогда будет проще прижать.

— Девочка несовершеннолетняя.

— Значит, в присутствии родителей. Они у нее как? Вообще — вменяемые?

— Хорошие люди. Папа — инженер какой-то крутой, в оборонке работает. Мама тоже непростая. Языковед, полиглот… Гляди ж, и позволят с Кирой поговорить.

— Это и в их интересах. Так, слушай… ты мне тоже на бумаге все изложи. В виде заявления. Пусть лежит, пока мы будем разбираться.

— Эта девочка, Кира… говорит, будто ходит слух, что Рафик Джамирев на самом деле скончался от передозировки, — Оксана смочила пересохшие губы вином, — а та доза… была приобретена в гимназии.

— Дерьмо, — коротко прокомментировал ситуацию Бедин.

Дерьмо. Еще какое. Когда сын таких влиятельных родителей умирает от наркоты, купленной в школе… Неизвестно, чем это все может обернуться. Оксана только-только отошла от известия о смерти парнишки, а тут такие подробности. Над их гимназией будто тучи сгустились. Сначала уже в выпускном классе погибает Рафик, потом девочка, с которой он встречался… Две смерти, меньше чем за месяц. И что, если одно как-то связано с другим? Оксана не знала, что ей и думать!

— Если в словах твоей Киры есть хотя бы доля правды — дело дрянь. Держись от него подальше.

— Я держусь…

— Вообще его не касайся. Ты меня поняла? — взгляд Бедина стал жестким, утратив всю игривость. Сейчас перед ней сидел не добродушный дедушка ее ученика. И даже не её любовник. Профессионал. Перед ней сидел стопроцентный ас своего дела.

— Я и не планирую этим заниматься самостоятельно. Тоже мне нашел мисс Марпл. — Оксана встала, погладила любовника по плечу и принялась собирать тарелки.

— Вот и правильно. Молодец, что все рассказала. А то знаю я твою склонность со всеми проблемами самой разбираться. Феминистка чертова.

Оксана улыбнулась. Показала Бедину язык, за что тут же поплатилась. Одно стремительное движение — и она уже у него на руках.

— Букреев не объявлялся? — спросил Георгий, поглаживая ее по выпирающим на спине позвонкам. Оксана тут же напряглась. Окаменела. Зачем он вспомнил о ее бывшем муже? На то есть какие-то причины, или…

— Нет. А… ты почему спросил?

— Да так. Видел его на одном из совещаний. Вспомнилось. Ты же мне расскажешь, если… что-то изменится?

Оксана сглотнула. Что изменится? — хотелось ей закричать. Пять лет прошло, как она избавилась от этого ужаса! Пять чертовых лет. Неужели… неужели Бедин думает, что тот еще не остыл? Впрочем, чему удивляться. В свое время она сама думала, что муж никогда не оставит ее в покое.

В глубине квартиры тихонько запищала машинка, оповещая о том, что гардина достиралась.

— Я белье развешу… — пробормотала Оксана, неловко соскальзывая с колен любовника.

С гардиной пришлось повозиться. Длинная больно, на балконную веревку не вмещается. Пока она вертела ее туда-сюда, пришел Георгий.

— Держи этот край… Вот так. А теперь мне давай… Ага, вот как ровненько. Это что за гардина? Твои вроде все на месте…

— Это последствия очередной проделки Лилечки Веселой. И завтра, из-за нее же — ехать в гимназию. Её отец обещал быть. Будем устранять последствия стихийного бедствия.

Оксана, наконец, закинула тюль на веревку и принялась тот расправлять.

— Симпатичный?

— Кто?

— Отец твоего антихриста.

— А что? — оглянулась Оксана, — ты ревнуешь? — улыбнулась она.

— Да ни в жизни… — хмыкнул Бедин. Шагнул вплотную. Обнял Оксану со спины, скользнул ладонями по животу, к груди и в разрез халата. Его нетерпеливые пальцы дрожали. Эрекция упиралась в попку. В последние годы Бедину было нужно не так много, каких-то пару минут, и он взрывался. Конечно, она не успевала за ним, но мужчина старался, чтобы и ей было хорошо. Иногда ей удавалось кончить. Чаще — нет. Он волновался, когда этого не происходило, и Оксана научилась мастерски имитировать свой оргазм. Ей было не плохо, но и не хорошо.

По крайней мере, она не была одна…

Мужчина чуть отступил и случайно наступил на кота. Тот взвыл, пулей бросился в комнату. Бедин выругался под нос и скомандовал:

— Пойдем в кровать.

— Я не буду есть этот омлет!

— А что будешь?

— Буду оладушки!

— Не до них сейчас. Мы проспали.

— Сегодня суббота!

— Сегодня день устранения последствий.

Матвей хмыкнул. Кажется, его дочка даже немного смутилась. Ну, надо же.

— Я не хотела взрывать тот пакет в классе. Что-то пошло не так, — покаялась Лилечка, ковырнув пальчиком бамбуковую подставку под горячее.

Взрывпакет! Взрывпакет, мать его! А ведь ей семь лет! Не надо было ее таскать на сходки с друзьями, на все их вылазки и учения. Вот не надо было! Да только с такой матерью, как Ленка, оставлять дочку дома было еще опаснее. Хорошо, что он все же осел на одном месте. Хватило ему службы. С головой… Нажрался. До сих пор просыпался в холодном поту. Кошмары… Может быть, поэтому и удалось уйти. Не прошел стресс-тест. Подписал себе увольнение. В их профессии нервы должны были быть стальными. А он в какой-то момент сломался. Что ж… случается. Даже с самыми лучшими…

Вот уже год, как у него не жизнь, а малина. Шикарный офис в центре, в подчинении куча ребят. Пей, жри за счет фирмы, получай охренительную зарплату. Ну, и впахивай вроде как до седьмого пота. Хотя… тем, кто служил в спецназе — работенка так себе, позволяет немного размяться да окончательно не утратить сноровку. А вот в последнее время стало поинтереснее. Выполняя очередное поручение шефа — начальника службы безопасности одного из крупнейших в стране холдингов, Матвей случайно узнал, что в гимназии, где учится его дочка, приторговывают наркотой.

И почему-то у него окончательно сорвало крышу. Матвей так сильно разозлился, что с большим трудом заставил себя действовать осторожно. Он пятнадцать лет служил не для того, чтобы его ребенка с малолетства на наркоту подсаживали. Он не для этого под пулями, в холод, и в дождь, и в зной… На износ! На пределе возможностей… И так его подорвало! Сил нет. Ни спать не мог, ни жрать. Думал, как ему это все разруливать.

Прежде всего, Матвей поговорил с начальником. Глеб Громов — мужик, что надо. Да и у него в той гимназии свой интерес имелся. Все же дочка начальника училась именно там, а Громов за девчонку отвечал головой. В общем, добро на негласное расследование Веселый получил. Осталось разобраться, с чего начинать. И тут весь его опыт подсказывал, что начинать надо бы с руководства. Ясное дело, что без него в этой схеме не обошлось. А тут еще повод отличный нарисовался — Лилька опять начудила. Грех было не воспользоваться таким шансом.

Директриса оказалась горячей штучкой. С виду холодная, но в глазах такой огонь полыхает — что даже его проняло. Может быть, она поэтому глаза за стеклами очков прятала? Матвей сразу понял, что это не линзы.

— Лиль! Ешь…

— Я не люблю яичницу…

— Слишком ты разбираться стала. В походе со мной даже змею трескала, а тут какие-то яйца.

— Змея была вкусной, — хищно улыбнулась его дочурка. Сущий ангел. Когда она спит.

— Давай-давай! Не то опоздаем. Твоя дракониха-директриса будет злиться, если мы не успеем привести класс в порядок. Я ей обещал.

— Она не дракониха, — вздохнула девочка, — Оксана Владиславовна только с виду строгая. Но знаешь, что?

— Что?

— Хорошая она. Ее все дети любят.

— Так что ж ты ей жизни не даешь, а, Матвеевна? Может, хватит уже делать ей нервы? Да и опасно это! Я тебе сто раз говорил. Кстати, ты в курсе, что наказана?

— Домашний арест на год? — Лилечка облизала ложку и без всякого страха уставилась на отца.

— Домашний арест до пенсии! Это надо… взрывпакет! Чем ты думала? У нас теперь будут неприятности с социальной службой. А может быть, и с полицией.

— Что такое «социальная служба»?

— Это такие злые тетки, которые могут отобрать ребенка у родителей.

Глаза крохи широко распахнулись. Розовый бутон ротика приоткрылся. В кристально чистых глазах мелькнул ужас.

— Как отберут? Насовсем?

В ином случае, Матвей вряд ли бы стал пугать дочку, но тут… Она ведь совершенно отбилась от рук! Вышла из-под контроля. И с этим нужно было что-то делать, пока Лилька окончательно не зарвалась.