— Насовсем.
— Но… почему? — всхлипнула его дочь.
— Потому что эти тетки решат, что мы с твоей матерью не очень хорошие родители, понимаешь? Ребенок не должен ходить в школу со взрывпакетами! Считается, что хотя бы этому мы тебя уж были обязаны научить.
— Я просто хотела пошутить.
— Считай, что шутка удалась. Дальше что будем делать?
— Я не знаю, — заревела девочка, спрыгнула с высокого барного стула и бросилась в объятья отца. — Скажи, что меня не заберут…
— Не заберут! Если ты прекратишь хулиганить!
— Я больше не буду ничего взрывать…
— И? — подтолкнул дочку к дальнейшим клятвам Веселый.
— И ломать ничего не буду, и выкручивать болты из стульев, и класть тараканов в еду Боброву…
— О, господи… Мой же ты маленький антихрист…
Матвей поцеловал дочку в макушку. Зажмурился, вдыхая сладкий детский аромат, с легкой примесью гари. Не смог не улыбнуться — стоило только представить, как Лилька воплощала в жизнь свои преступные замыслы.
— Ты меня никому-никому не отдашь?
— Не отдам… Кто на такую хулиганку позарится? А если даже и так, тебя бы вернули уже через час. И даже, может быть, приплатили, чтобы я только забрал тебя обратно. Слушай, неплохой бизнес. Если у твоего бати дела пойдут так себе… можно будет эту схему провернуть. Что скажешь?
— Ты ведь шутишь? — шмыгнула красным носом малышка.
— Как знать? Ну? Иди, ешь. Иначе все окончательно остынет…
Когда Матвей говорил, что они опаздывают — он ничуть не соврал. Вообще-то он планировал успеть к девяти.
Пока Лилька ковыряла свой омлет, Веселый рылся в кладовке. Нашел уровень, рулетку, взял коробку с инструментами. По большому счету, ему надо было еще вчера измерить кусок линолеума, который придется заменить, а вместо этого он пялился на Лилькину директрису. Просто взгляда от нее не мог оторвать.
Она была… офигенной. Наверняка разбила не одно мальчишеское сердце. Ну, а что? Такой экземпляр. Влажная фантазия всех старшеклассников — Мат мог поклясться. Сам бы он такую точно не упустил. Строгая, властная, неприступная. Вызов в чистом виде. Так и хочется стащить с нее наглухо застегнутые тряпки и посмотреть, что под ними. Разобрать по косточкам, сломить сопротивление. Наклонить над огромным, до блеска отполированным директорским столом, и…
— Я доела…
Матвей вздрогнул. Коробка с инструментами свалилась с полки и ударила его по ноге.
— Ёжички-уточки! — выругался Веселый. Не слишком грозно? Так может показаться только тем, у кого нет ребенка, который с восьми месяцев повторяет все, что только услышит.
Матвей оглянулся. Лилька не только доела, но и нарядилась. Наряжаться она любила едва ли не больше, чем хулиганить. Так в ней сочеталось истинно женское и демоническое начало.
— Ты накрасила губы.
— Сегодня суббота.
— Да, но мы все равно едем в школу.
— Да брось! Там все равно никого нет.
С этим Матвей спорить не стал. Через несколько минут они уже мчались к гимназии. Парковка перед входом была свободна. На посту охраны их уже ждали. Тщедушный парнишка лет двадцати. Мат сунул в окошко паспорт, из которого тот скрупулёзно переписал все данные в толстый синий журнал. Лучше бы они так за наркоторговцами бдели.
Пока они возились, входная дверь распахнулась. С огромными пакетами наперевес в холл ворвалась женщина. На шикарных ножках — джинсы в облипочку. Болотного цвета парка… кроссовки. Волосы взъерошены, на глазах — непроницаемые солнцезащитные очки.
Охранник встал, как солдат перед генералом:
— Оксана Владиславовна…
— Привет, Коля… Матвей Владимирович… — брови над темными стеклами очков собрались в одну линию, как будто женщина была растеряна или чем-то недовольна.
Оксана Владиславовна? Ну, ни хрена себе…
— Что-то не так? — спросила она, перекладывая пакет из одной руки в другую.
— Нет, все в полном порядке. Давайте мне, — вызвался Матвей.
— Спасибо, он не тяжелый. А в этих коробках что?
— Инструмент, — пожал плечами Веселый, с неудовольствием отмечая в директрисе эмансипированную на всю голову стерву. Нормальная женщина никогда бы не отказалась от помощи. Ведь так?
Вместе они поднялись в класс. Пока Матвей прикидывал фронт работы и что вообще нужно купить, Оксана Владиславовна сняла очки, но тут же на их место водрузила другие.
— Вы будете сами работать? — поинтересовалась, настороженно следя за неторопливо прогуливающейся по классу Лилей.
— А что? Вы сомневаетесь в моих способностях? — включил обаяние на полную мощь Матвей.
Директриса обернулась. Мазнула по нему равнодушным взглядом. Вот вроде не было в нем ничего такого. Никакого презрения или надменности. А его обожгло. И взбесило, чего уж. План Матвея был прост — очаровать, завоевать, втереться в доверие. Разомлевшая после оргазма женщина — такая легкая добыча. Он выведал бы у нее все. И… наказал. Если, конечно, будет, за что. Не то, чтобы он в том сомневался.
— Я ничего не знаю о ваших способностях, поэтому трудно судить, — равнодушно парировала Оксана Владиславовна и, взяв ведро, вышла из класса.
— Один-ноль, — хищно улыбнулась дочка. Матвей нахмурил брови:
— Поговори мне еще.
Директриса вернулась быстро. Достала из шкафчика резиновые перчатки, моющее средство и жесткую мочалку. Склонилась над партой, демонстрируя свою шикарную аппетитную задницу. О, да… Когда она сдастся, он наклонит ее над этой партой и трахнет так, что она сорвет горло криком. Матвею было не впервой добывать информацию таким незамысловатым способом. Женщины очень болтливы. Даже умные женщины.
— Лиля… А ты чего стоишь? Бери тряпку и присоединяйся, — скомандовал Матвей дочке.
Оксана Владиславовна обернулась. Настороженно улыбнулась подошедшей к ней девочке. Лиля не была бы собой, если бы в последний момент не поскользнулась и не опрокинула стоящее под ногами ведро. Наверное, чего-то такого директриса от нее и ожидала. Её реакция была мгновенной. Как и реакция Матвея. Однако его помощь не понадобилась. Оксана успела подхватить ведро. Впрочем, вода все равно пролилась. Обдавая им ноги. Взгляды встретились. И прежде, чем женщина успела отстраниться, Матвей заметил следы на ее лице. Характерные такие следы… Он и сам оставлял их, когда щетина только-только отрастала. Красные точки, небольшие потертости на ее нежной, будто прозрачной коже. Выходит, у директрисы была веселенькая ночка.
Почему-то это еще сильнее его разозлило. Пока он прокручивал в голове свой план по ее соблазнению, она с кем-то, более удачливым, претворяла его в жизнь.
— Упс… Я не хотела мочить ваши кроссовки, — потупилась Лилечка.
— Ничего страшного, — улыбнулась Оксана и закусила губу, будто бы сдерживая смех. А потом нежно-нежно провела по Лилькиной макушке, поправляя незаметным движением съехавшую заколку. Ну, ладно… может быть, она не была такой уж стервой. Например, если бы Лилька забрызгала штиблеты родной матери — визгу было бы — мать честная. А эта вроде и правда не расстроилась. Или виду не подала. А губы дрожат чего? Как будто вот-вот засмеется. Неужели и правда веселят проделки его дьяволенка?
Чуть более резким движением, чем следовало, Мат дернул уровень и взялся за замеры.
— Что вы делаете? — поинтересовалась Оксана Владиславовна, возвращаясь к мытью парты.
Интересно, зачем это ей? Ведь и дураку понятно, что руководители ее уровня таким не занимаются. Для этого у них есть штат уборщиц, ведь так?
— Измеряю размеры куска линолеума, который придется заменить. Позже съезжу — куплю. И краску… Проще стены заново вскрыть водоэмульсионкой, чем пытаться их отмыть.
— И вы сами с этим справитесь? — чуть приподняла брови директриса, впрочем, ее взгляд оставался таким же равнодушным, как в самом начале.
— Это вряд ли. За выходные один не управлюсь. Придется позвать друзей. Вы не против?
Оксана Владиславовна пожала плечами и молча вернулась к работе.
Глава 5
Вообще-то, он бы справился и один. Краску распылить — дело нескольких часов. С линолеумом подольше придется возиться, но если положить на это воскресенье, которое они с Лилькой могли бы провести с большей пользой, успел бы. Только вот при таком раскладе вряд ли бы он получил еще одну возможность беспрепятственно проникнуть в школу, чтобы его ребята установили прослушку и хакнули школьный сервак. А тут такой шикарный предлог! Да он и при желании бы не придумал лучшего. Определенно ему сопутствовала удача!