Надежда Волгина - Мой призрачный рай

Я поднесла бокал к губам и медленно пила прохладную жидкость с примесью мяты и лимона. Чувствовала, что Алессандро смотрит на меня, и боялась встретиться с ним взглядом. Боялась того, что он может прочитать в моих глазах.

- Сколько тебе лет? – спросил Алессандро.

Ну, что он за человек! Испортить такой момент нелепым вопросом! И кто спрашивает женщину о возрасте? Вот что мне ему ответить? Врать глупо. Зачем обманывать саму себя, прежде всего. Говорить правду стыдно, все-таки тридцатник, как ни крути. А какое число мне было бы не стыдно назвать? Двадцать, двадцать пять?..

- Тридцать, - поторопилась ответить, чтобы и дальше не накручивать себя. Не дай Бог еще совру.

- А мне тридцать шесть. Идеальная разница, не находишь?

Да что со мной?! Откуда взялась эта непонятная робость, что я не могу даже уточнить, идеальная разница для чего? Наверное, все дело в том, что боюсь услышать очередную колкость. От такого, как Алессандро, хорошего ждать не приходится.

- Не задумывалась об этом, - выпалила я и опять припала к коктейлю, пока не допила его до дна.

Вопросы на этом не закончились. На протяжении всего завтрака Алессандро меня расспрашивал о моей семье, работе, увлечениях. Это больше смахивало на допрос с пристрастием. Приходилось отвечать, хоть некоторые вещи и трудно было объяснить. Например, в чем заключается работа менеджера по рекламе, почему до этого ни разу не была за границей. Сказывалась разница в менталитетах и среде обитания. Мы как будто на разных полюсах находились.

Постепенно неловкость прошла, и я с охотой принялась рассказывать о себе. Мне даже интересно стало наблюдать за его реакцией. Например, когда я сказала, что больше всего люблю есть борщ, то пришлось в подробностях рассказывать Алессандро, что это такое. Он слушал так внимательно, будто готовился стать поваром и собирал рецепты со всего мира.

- Наверное, вкусно? Приготовишь как-нибудь?

Этот вопрос опять поставил меня в тупик. Еще около двух недель, и я его никогда больше не увижу. Второй раз за сегодня мое глупое сердце повело себя непредсказуемо. От мысли, что я скоро уеду, и мы расстанемся навсегда, мне стало по-настоящему плохо. Завтрак запросился обратно. Я усиленно задышала глубже, чтобы прогнать состояние тошноты. Прошло, но тоска, казалось, поселилась навечно. Вынуждена была признаться себе, что встреч с Алессандро будет не хватать, и этот день навсегда останется в моей памяти.

- А теперь купаться и загорать, - ошарашил Алессандро. – Пока еще не сильно жарко.

- Я не взяла купальник.

Купальник остался на Лампедузе. Не подумала, что в поездке он мне может понадобиться.

- Не беда. Я позаботился об этом. Пойдем…

Он направился в дом, а я поплелась за ним, во власти непонятной грусти и доверия. Хотелось плакать, но я усиленно боролась со слезами. От роскоши, царящей внутри виллы, я немного обалдела и отвлеклась от печальных мыслей. В огромной комнате, занимающей весь первый этаж, вся мебель была белой. Ярким пятном выделялись бардовые портьеры и такие же люстра и светильники. Пол был выложен черной глянцевой плиткой, что тоже контрастировало с белизной мебели.

Алессандро завел меня в небольшую пристройку, судя по всему, гардеробную. Правда, из вещей там были только с десяток купальников, каждый на своей вешалке.

- Выбирай любой. Я распорядился купить разных фасонов. Размер примерно знаю.

Алессандро окинул меня откровенным взглядом. В маленькой комнате, рядом с ним, мне вдруг стало ужасно жарко. Хорошо, длилось это всего несколько секунд, после чего он оставил меня одну.

Из разнообразия купальников я выбрала самый скромный – темно-синий с глубокими чашечками, надежно скрывающими грудь. Почему-то это место на теле мне хотелось спрятать как можно лучше. С размером Алессандро угадал идеально. Наверное, в нашу первую встречу рассмотрел меня гораздо лучше, чем я думала. Тут же висел шелковый халатик на запахе, который я решила надеть поверх купальника.

Алессандро ждал меня на террасе, у входа в дом. В белоснежных шортах и борцовке он напомнил мне нашу первую встречу. Это опять повлекло за собой приступ ностальгии с примесью грусти. Что ни говори, а встречи с ним навсегда останутся в памяти, как яркие события. Еще долго я буду проигрывать их в голове, дорисовывая, что могло бы быть, если бы… Если бы что? Я смотрела на него во все глаза во власти осенившей меня догадки. Боковым зрением машинально отметила, что стол в беседке пустует - словно по мановению волшебной палочки с него исчезли следы недавнего пиршества.

Я люблю этого мужчину! Именно поэтому так болезненно реагирую на его поведение, реплики. Когда же это произошло? Как я вообще умудрилась в него влюбиться? И что мне теперь делать, чтобы не щемило так сердце.

- Ты чего так смотришь, как будто я позеленел внезапно? – улыбнулся Алессандро. Я не видела его глаз, они привычно прятались за темными очками. Но в этот момент была уверена, что улыбается он по-доброму, как в тот единственный раз, на пляже деда, когда между нами впервые зародилась духовная близость. – Пойдем? Солнце Лидо к нашим услугам.

Окружающее великолепие тонуло в тумане. Я видела и чувствовала только мужчину, спускающегося впереди меня. Взгляд ласкал его спортивную фигуру, терялся в блестящих смолой волосах. Как же сильно я люблю его! Ни к одному мужчине до этого не испытывала подобного. Именно потому, что сама не осознавая, ждала от него ответного чувства, воспринимала его поведение в штыки. Все казалось не таким, потому что желала я большего.

Возле самого моря, под раскидистым зонтом, нас ждали лежаки и столик с коктейлями и фруктами.

- У тебя слуги-невидимки? – спросила я больше для того, чтобы услышать его голос, который теперь казался мне самым красивым на свете, чем получить ответ.

- Это я называю стопроцентным сервисом. Да, они вышколены не мелькать перед глазами.

Алессандро принялся раздеваться, а я застыла во власти желания подойти, обнять его, пробежаться пальцами по рельефным мышцам, прижаться щекой к впадинке у основания шеи и вдохнуть запах, который сейчас казался самым родным на свете.

- Да, что с тобой? – спросил он, оставшись в одних плавках. В этот район его тела я даже не пыталась смотреть, опасаясь своей реакции. – Ты как будто первый раз видишь меня. – Рассмеялся. – Купаться идешь? – Он сделал приглашающий жест в сторону моря.

- Я лучше полежу, - с трудом ответила я, не в силах избавиться от комка в горле.

- Как знаешь… - пожал плечами Алессандро. – Тогда располагайся, - кивнул он на лежаки.

Я перевела дух, когда он отвернулся и направился к морю. Мозг сверлила мысль – не выдала ли я себя с головой? Не догадался ли Алессандро, что я испытываю? Этого нельзя допускать ни в коем случае. Я не переживу унижения быть отвергнутой, если он узнает о моих чувствах. Главное пережить сегодняшний день. Завтра мы с Дарио получим перевод и вернемся на Лампедузу. Ну, или я одна вернусь, этот момент я еще не уточняла. А там нужно будет постараться сделать так, чтобы больше не видеться с Алессандро. Возможно, тогда, я еще до отъезда приучу себя к мысли, что больше никогда его не увижу, что наша встреча была ярким, но мимолетным событием в моей жизни.

Кого я пытаюсь обмануть? Я же буду теперь вечно сохнуть по нему, пестовать воспоминания, смаковать каждое мгновение, проведенное с ним, пока не состарюсь и умру. И за что мне только все это? Почему я не такая везучая, как Олеся? Неужели мой удел – безответная любовь?

Убедившись, что Алессандро плавает достаточно далеко от берега и возвращаться пока не планирует, я с чистой совестью дала волю слезам. Разрыдалась чуть ли не в голос. Минут пять оплакивала свою горькую участь, пока не почувствовала, как от недосыпа и переизбытка эмоций глаза начали слипаться. Тогда с чистой совестью уснула, решив будь, что будет.

Мне снилась Лиза. Он вела меня за руку по длинному пирсу, пока мы не подошли к самому его краю. Лиза сначала долго смотрела мне в лицо такими похожими на мои, но пугающе серьезными глазами. Потом повернулась к морю и показала на него рукой. Так настойчиво долго она указывала в темнеющую глубину, что я почувствовала признаки страха. Он наползал со всех сторон, превращаясь в панический. Что я должна там увидеть? – хотелось спросить, но губы не повиновались мне. Получалось только мычать. А образ Лизы постепенно стал рассеиваться, как это всегда происходило в моих снах. Она так и растаяла в воздухе с вытянутой рукой и застывшей в глазах мыслью, которую я не поняла. От страха и горя я заплакала, но опять молча. Я чувствовала, как слезы катятся по щекам, щекочут уши…