— Простите, миледи. Наверное, Вам надоело мое общество, уверяю, в скором времени я Вас покину, ибо мое письмо брату уже наверняка доставили в Бомонд — тауэр.
— Оставайтесь, сколько Вам потребуется, сэр, — возразила она, крепко сжимая руку мужа, — а сейчас прошу меня извинить, но мне в самом деле нездоровится и я вынуждена Вас покинуть.
— Мы еще поговорим, — сказал Адриан, бросив в сторону Кайла угрожающий взгляд, на что Блэквуд только усмехнулся. Наконец он остался наедине с Уильямом и сможет проверить свои подозрения.
Он помнил, что Уильям никогда не отказывался от этого развлечения, а по стрельбе из мушкета ему не было равных.
Но у него имелся один маленький недостаток — он был левшой. И Кайлу представился неожиданный шанс убедиться в том, что бравый офицер Уильям де Бомонд не растерял свои навыки. Однако заминка, возникшая с ответом, его несколько удивила, но не успел он повторить вопрос, как Уильям, расплывшись в пьяной усмешке, кивнул и направился к конюшне.
Темнота убивала. Она расползалась почти физически ощутимо, давила и не давала вздохнуть.
Узкая, пропитанная сыростью, комнатушка, напоминающая подземелье, с низким потолком и кроватью, на которой лежал узник.
Его глаза были широко раскрыты, он всматривался во мрак, пытаясь вновь и вновь определить, день сейчас или ночь. Он не помнил, сколько уже дней провел в этой камере, а может быть, и не дней, а месяцев? Или лет?
Он потерял счет времени. Нет, пожалуй, в его памяти отложились некоторые элементы головоломки, но и они не хотели складываться воедино, сколько бы он не пытался сопоставить факты. Его имя давно стерто под грузом времени, а его родные уж наверняка позабыли о нем, посчитав его безвозвратно сгинувшим.
Узник тяжело поднялся со своей твердой кровати, не отягощенной ни матрасом, ни одеялом.
В левой части груди что — то болезненно отозвалось, заторкало, вызывая на его лице гримасу страдания. Приложив ладонь к ране, он не нащупал мокроты, значит, она начала понемногу затягиваться.
Или она давно зажила, оставив в теле привычные болевые спазмы? Он не мог ответить на этот вопрос.
Проковыляв до того места, где, предположительно, должна находиться дверь, пленник, собрав остатки сил, забарабанил в нее руками, сбивая в кровь костяшки пальцев. Его хватило ненадолго.
Упав на колени, он затих на каменном полу, проклиная свою горькую долю и тот день, когда так неосторожно повстречал на пути ЕГО. Того, кто украл его имя, его жизнь и самую его сущность.
За что? Что он сделал не правильно, что Господь так его наказывает?
— Сия… — потрескавшиеся губы разжались, повторяя имя той, кому отдал он когда — то сердце. Помнит ли она о нем или в ее душе теперь живет любовь к другому? — Сия. Я вернусь, Сия. Я вернусь!!!
Буря миновала.
Так, во — всяком случае, решила Сия, укладывая дочку в колыбель, предусмотрительно принесенную с чердака слугами и установленную у задернутого портьерами окна спальни. Шел двенадцатый час ночи. Во дворе все стихло, лишь редкое карканье воронов, живущих над восточной башней, нарушало тишину.
Девушка убедилась, что дочь ее спит, и нерешительно оглянулась на Брэдфорда, развалившегося на скомканной постели прямо в верхней одежде. Он смотрел на нее прищуренными глазами, о чем — то размышляя. Анастасия оперлась руками о подоконник, негромко сказав:
— Милорд… То есть, Брэдфорд, что же нам делать?
— О чем ты, моя дорогая?
Она скосила взор на кровать, не осмеливаясь обмолвиться о том, что мучило ее весь вечер. Неужели он не понимает, что они натворили? Ведь теперь, поскольку все считают их мужем и женой, им придется спать на одной кровати!
Молодой человек, проследив за ее взглядом, насмешливо приподнял бровь, совсем как делал это Уильям в моменты веселья. сия подавила вздох, вновь вспомнив о своем возлюбленном, однако вдруг поймала себя на мысли, что ей стало неприятно сравнивать братьев.
Перед ней сидел ее муж — пусть и ненастоящий, как хотелось ей думать. И Уильяма, возможно, уже нет в живых. А ей нужно научиться жить дальше.
Но не только это тревожило девушку, она с удивлением начала замечать, что Брэдфорд ей нравится и часто за сегодняшний день украдкой любовалась его статной фигурой, неосознанно снова сравнивая его с Уильямом. Брэдфорд был еще выше ростом и даже симпатичнее.
У него были глубоко посаженные, цвета насыщенного сапфира, большие глаза, чувственно очерченные губы, всегда с чуть заметной гримасой насмешки, что придавало его мужественному лицу озорное выражение. А волосы имели оттенок темнее, чем у брата, отливающий синевой при пламени свечей.
Она отвернулась, уловив на себе его оценивающий взгляд.
— Так что ты хотела мне сказать, Сия?
Он произносил ее имя намеренно сокращенно, как бы подчеркивая, что грань между ними рухнула. Но ей и это было по душе.
— Может быть, я лягу на полу, чтобы… не стеснять Вас… Тебя, — смущенно пробормотала она, чувствуя себя не в своей тарелке.
Он подпер рукой голову, беспечно рассмеявшись.
— Ты боишься меня?
— Нет, не в этом дело… Но мы знакомы только два дня.
— Но сегодня наша брачная ночь, — насмешливо напомнил Брэдфорд, ловко соскакивая с кровати и подходя к ней. Прикосновение его теплой ладони к ее щеке привело Сию в трепет.
— Вы… Ты же сказал, что наш брак ненастоящий.
— Ты все еще надеешься, что Уильям вернется? Ты его любишь?
Она отвернулась, пытаясь высвободить руку, но он притянул девушку ближе, заставив смотреть в его глаза.
— Сия, теперь ты моя жена, — твердо произнес Брэдфорд, — моя! Я дал тебе свое имя, защиту нашей семьи и обеспечу тебе и твоей дочери достойную жизнь. И ты говоришь, что наш брак ненастоящий?
— Но это были твои слова! Я свалилась на твою голову невесть откуда, да еще с сомнительной историей о твоем пропавшем брате и не вправе требовать от тебя ничего большего!
— Успокойся, — его пальцы тронули ее губы, заставив ее умолкнуть. Девушка смотрела на него расширенными, полными слез, глазами.
В душе Брэдфорда творилось что — то невообразимое.
Эта беззащитная красавица затронула в нем что — то, чего он раньше не испытывал ни к одной из женщин — а их у него было много.
Ему хотелось защищать ее, доказать ей, что он не бесполезный и никчемный прожигатель жизни, что он тоже может заботиться о ней, и даже сделать счастливой. Эта мысль ошеломила и его самого.
— Я не причиню тебе ничего дурного, пальцем до тебя не дотронусь, если только… ты не попросишь меня.
Анастасия выпустила воздух из легких, с благодарностью глядя на него.
Однако ей совсем не хотелось, чтобы он уходил. Что это с ней, ведь она воспитанная девушка и никогда не допускала грешных мыслей!
Разве что рядом с Уильямом. Все дело в том, что он очень похож на брата…
— Нет, не уходи, — с трудом произнесла она то, чего больше всего боялась, но и страстно желала.
Ее руки обвили его мощную шею, сначала неуверенно, а потом девушка прильнула к его широкой груди, погрузившись в умиротворение. Находиться рядом с Брэдфордом было спокойно и уютно, — просто побудь со мной. Я так устала, Брэдфорд… Устала от одиночества и боли.
Подхватив ее легкое тело на руки, он отнес Сию на кровать и прилег рядом с ней, не выпуская из объятий.
Она пристроила голову на его плече и дала волю слезам, выплескивая всю накопившуюся горечь. Брэдфорд де Бомонд вдруг превратился в ее единственного близкого человека, и она прониклась к нему доверием.
Эту ночь девушка впервые спала безмятежно, уткнувшись в мужскую грудь и сквозь сон ощущая неистовое биение его сердца…
Белла лежала в постели, не в силах уснуть и бесцельно глядя в темное окно.
Мириады крохотных звезд, сверкая таинственными огоньками, прятались в туманной дымке, застилающей небо. Девушку глодала непонятная тоска
Адриан сидел на кровати спиной к Изабель, и за все эти долгие минуты, что она наблюдала за ним, не шелохнулся.
Их ссора возникла вновь на пустом месте. Он был взбешен тем, что Белла любезничала с Кайлом и после того, как потребовал у жены объяснений, она предпочла закрыться в кухне, захлопнув дверь у него перед носом.