- Света… Милая… Это же… Это же… изумительно! – отец дрожащими руками перебирал наброски, и просто светился от счастья. – Ты же разрешишь мне их воссоздать?
Света, конечно же, разрешила. И с тех пор, вот уже десяток лет, Юри талантливо воплощает в жизнь идеи дочери.
- Ладно, папуль, я в роуминге, так что особо не поговоришь… Я тебе в скайп постучусь на днях. Старайся быть на связи.
Тепло попрощавшись с отцом, Светлана умылась, достала из закромов свой старый медицинский костюм, тапочки (размер-то у нее - о-го-го, любому мужику подойдет). Теплый халат, в таких санитарки обычно выскальзывают на улицу покурить, и который без надобности пылился у нее в шкафу. Колпаки у Моли были достаточно приметные, поэтому тут нужно что-то попроще. Достала одноразовую медицинскую шапочку, маску… В таком виде Василия мать родная не узнает! Хотя, она его и так не узнает! Кукушка! Света аккуратно сложила все добро в пакет и вошла в палату Василия. Он беспокойно спал.
- Василий… Просыпайся, и слушай меня.
Мужчина открыл мутные со сна глаза.
- Здесь одежда. Вставай, помогу одеться.
Одевая мужчину, Светлана продолжала:
- Через два часа накинешь халат… Вот он, в пакете. Тапочки… Не забудь шапочку на голову и маску. И ровно в пять выйдешь из палаты. Здесь слепая зона, камеры не зафиксируют, откуда и когда ты выйдешь. Ты меня хорошо понимаешь?
Мужчина уверенно кинул, и Светлана продолжила:
- Пойдешь налево, спустишься по ступенькам на первый этаж, тут недалеко, мы на третьем, выйдешь на улицу, и пройдешь вдоль здания до перекрестка. Я буду ждать тебя в своей машине на маленькой стоянке возле остановки. Камер там быть не должно. У меня черный Mercedes GLS 350. Узнаешь?
Глава 8
Светлана сидела в машине у обочины и ждала, нервно постукивая большими пальцами по рулю. Все, что она творила, было настоящим безумием. И Моль это прекрасно понимала. Однако она так же отдавала себе отчёт в том, что Василию опасно оставаться в больнице. Даже, если его там и не найдут, она не была уверена, что он сможет морально выдержать саму мысль о том, что это возможно. По её глубокому убеждению, мужчина находился в пограничном психическом состоянии, в котором он был способен на все, что угодно. Где гарантия того, что он не нападет на медсестру, или санитарку, как это случилось с ней? Как врач, она отмечала то, что не дано было увидеть обычному человеку. Для неё были очевидны его патологические состояния. В мозгу то и дело всплывали знания, полученные на курсе психиатрии. F43.1 - посттравматическое стрессовое расстройство, F40 - фобические тревожные расстройства, F42 - обсессивно-компульсивное расстройство, F48.0 - неврастения… Скромный перечень того, что сразу бросалось в глаза. А сколько всего от неё ускользало? За семнадцать лет жизни, на которую его обрекли, Василий мог превратиться в кого угодно. У него могли развиться стойкие изменения личности, и… Черт, даже думать не хочется…
Пассажирская дверь открылась. Ледяной ветер ворвался в тепло салона. Василий буквально упал на сидение. Видок у него был ещё тот. Хорошо, что уже стемнело.
- Куда тебя отвезти? - спросила женщина, трогаясь. - Василий? - переспросила она, не услышав ответа. Света клялась себе, что высадит его в указанном месте, выдаст лист назначений, лекарства и забудет все, как страшный сон.
- Мне как-то нехорошо, - прошептал мужчина, едва удерживая себя в сознании.
- Твою мать! - выругалась Моль, прикасаясь к мужскому лбу рукой. Он горел. И достаточно сильно. Только этого ей и не хватало!
Света откинула спинку пассажирского кресла и, скрипя шинами, развернулась, наплевав на сплошную...
- Черт-черт-черт! - повторяла она, давя педаль в пол. Одна рука на руле, вторая проверяет пульс. Василий лежал на сиденье и, как ей казалось, не обращал на неё никакого внимания. – Плохая идея, нужно возвращаться.
- Нет.
- Прости?!
- Пожалуйста… - шепчет мужчина. – Нет.
- С тобой может случиться все, что угодно! После таких травм перечень осложнений длиннее рулона туалетной бумаги. Без нормальной диагностики я не смогу тебя вытащить, как бы ни хотела…
- Остановись, – едва слышный шепот. На самом деле она не понимала, за счет чего он все еще держался! Это противоречило всему, что она знала…
- Зачем?
- Я выйду. Туда… я… не вернусь.
Светлана отвлеклась от дороги и посмотрела ему прямо в глаза. Василий бессильно свесил голову на плечо и едва ворочал языком. Вот же черт! Высади его… Психанула! Закурить бы, да не стоит травить его еще сильнее… Наконец решилась: свернула с дороги. Если ехать дворами – путь к дому значительно сократится…
- Сможешь дойти? - спросила женщина, паркуясь.
- Да… Где мы?
- У меня. Пойдем.
Света вышла из машины, осмотрелась по сторонам. Черт подери! Она так параноиком станет! Открыла дверь со стороны пассажира и помогла мужчине выйти. Он еле держался на ногах. И был очень тяжелым, несмотря на то, что за время болезни серьезно потерял в весе. Слава Богу, что Светлане было не привыкать к нагрузкам, иначе она бы просто его не дотащила. С трудом открыла дверь, и они буквально ввалились в квартиру. Еще немного, и Света сгружает мужчину на кровать. Где будет спать сама, пока как-то не задумывается. Спина противно ноет. Ее слабое место. Обычно так бывает после долгих операций.
Стремительно выходит из спальни. Моет руки, забирает свой «тревожный чемоданчик» и сумку с заранее купленными медикаментами. Возвращается. Он в сознании. Зрачки панически расширены, но ничто другое не выдает его состояния. Одевает фонендоскоп. Первое, что приходит на ум – это воспаление легких. Самое распространенное осложнение в таких случаях. Прикладывает «слушалку» к мужской груди. Краем сознания отмечает, что по нему вполне себе можно изучать анатомию. Названия мышц – так точно. С легкими все в порядке. Терапия, конечно, не ее призвание, но хрипы она бы услышала. Осматривает шов, который тоже не вызывает никаких вопросов.
- Я в норме, – звенящую тишину, разрывает шепот мужчины. Света даже подпрыгивает от неожиданности.
- У тебя тридцать семь и пять. Температура свидетельствует о воспалительном процессе в организме, – парирует Светлана, продолжая осмотр. Пальпирует. – Больно? Нет? А так? – нажатие немного левее.
- Не больно. Говорю же - все в порядке.
Оставив слова Василия без внимания, Моль, продолжает…
- Перевернись немного на бок. – Опять слушает легкие. Сердце… Ничего не понимает. Через минуту ее осеняет! Хватает трубку, звонит. Гудок, другой…
- Да, - раздается недовольный голос лаборанта.
- Валентина Николаевна? Это Ильвес беспокоит. Вы простите меня, что отвлекаю, мне срочняк как нужны последние результаты.
- И не отдыхается вам нормально, Светлана Юриевна. Ну, уже все ведь. Отпуск, а нет… Все равно сердце рвете, - бормотала лаборантка. - Вам кто интересен?
- Да вы мне только, у кого не очень показатели, озвучьте, чтоб я уж улетала с чистой совестью.
- Ничего критичного. У Козуриной из пятой СОЭ несколько повысился.
Света сразу отмела ненужную информацию.
- А что там наш безымянный?
- У него все в норме. Легкий сдвиг лейкоцитарной формулы.
Черт! И здесь ничего нового. И дураку понятно, что у него будет сдвиг. С такой-то операцией. Она спешно прощается с лаборантом и поворачивается к «пациенту», тело которого сотрясается от дрожи. Света заставляет мужчину принять все лекарства, устанавливает капельницу, привязав ту к сушилке для белья, и садится рядом. Она старается не думать о том, как, в случае чего, будет объяснять наличие трупа в собственной квартире. Светлана анализирует все имеющиеся данные, в попытке найти объяснение его состоянию. И вдруг ее осеняет! Господи. Она такая дура… Да у него банальная вегетативная дисфункция на почве затяжного стресса!
- У тебя такое часто случается?
- Бывает, – стуча зубами, отвечает мужчина.
Мать твою… Все гораздо хуже, чем она предполагала. Ну, и что теперь делать? В голове всплывают строки стихотворения Василия. В душе поднимается волна. Нет… Не жалости. Здесь ей нет места. Сострадания. Болезненного почти, выворачивающего душу наизнанку. Курить хочется так, что сил нет, но она не может его оставить. Касается густых волос мужчины. Проводит ласково рукой.