«Господи, помоги», – повторяла Томочка про себя. Апатия прошла, горло сдавил спазм, и по виску потекли горячие слезы.
– Э, ты кто? Ты чего тут? – Над лежавшей появилось знакомое лицо. Кто это, Томочка вспомнить не могла, только молила взглядом не бросать. Губ она уже не чувствовала.
Это оказалась Лиза. Дочь запойной тети Кати, безотцовщина, «не пара», как говорила мама. Лиза вечно ходила в чужих обносках, плохо питалась и для своих четырнадцати лет выглядела как третьеклашка.
Каким образом хрупкая слабенькая девочка дотащила Тамару до людного места, Лиза и сама потом не могла вспомнить. Просто тащила, и все.
– А как в войну медсестры раненых носили? – серьезно и рассудительно ответила она Томочкиным родителям, пришедшим к ней со слезами благодарности и забравшим к себе попить чай. Они сидели за круглым столом, на котором стояли красивые вазочки с вареньем, большой бело-голубой чайник и такие же чашечки. Лиза впервые попала в такой дом и чувствовала себя Золушкой.
Через несколько дней Томочку выписали из больницы, того самого зэка поймали во время очередного ограбления, а Лиза стала постоянной гостьей в их доме.
Ближе и преданней подруги у Тамары никогда не было. Разница в возрасте вскоре сгладилась и стала незаметной. Лизина рассудительность и практичность замечательно уравновешивали Томочкину наивность и доверчивость. С годами роли поменялись: властная и импульсивная Елизавета стала прислушиваться к мнению Томочки, ставшей со временем более уравновешенной и рассудительной. Но в юности первую скрипку всегда играла Лиза. Единственный раз, когда Томочка не послушала подругу, была внезапно нагрянувшая любовь.
Томочка созрела для семейных отношений, тело и душа требовали выхода энергии, но объект выплеска нежных чувств отсутствовал. Лиза, поступившая на философский факультет университета, все силы бросила на учебу и к подружкиным переживаниям относилась снисходительно.
– Томик, будут тебе кавалеры! Мужики в жизни не главное.
– А что главное? – возмущалась Томочка. – Человек рожден для любви.
– Будет тебе любовь, не беги впереди паровоза, – улыбалась Лиза.
На майские праздники их пригласили в общежитие студентов-химиков. Вернее, пригласили Лизу, а она взяла с собой Томочку, находившуюся в активном поиске женихов.
– Ой, как здорово! – прыгала Тамара и хлопала в ладоши, словно девочка, собирающаяся впервые на елку в детский сад.
На этом судьбоносном вечере она и познакомилась с Мишей. Симпатичный худощавый парень оказался без пяти минут медиком. Он заканчивал последний курс мединститута и срочно искал девушку с пропиской и со связями, поскольку впереди маячило распределение, а приехавшему из далекого уральского села пареньку страсть как не хотелось возвращаться на родину. Мишина успеваемость оставляла желать лучшего, звезд он с неба не хватал, поэтому Томочка подвернулась как нельзя более кстати. Связей у нее не было, зато за нее можно было зацепиться, как за корягу в мутной реке жизни. Миша использовал единственный шанс стать городским жителем, вырвавшись из своего захолустья. Роман их был бурным и скоротечным. Итоговой точкой явилась скромная свадьба и молниеносная прописка в квартиру невесты.
Лиза, моментально раскусившая хитрого провинциала, в своих попытках открыть Томочке глаза едва не утратила права называться ее подругой. Предотвратить свадьбу она не смогла, поэтому ограничилась лишь свирепыми взглядами в сторону жениха со своего почетного свидетельского места.
Миша оказался неожиданно хорошим мужем. Сказалась деревенская закваска. Он все тащил в дом, не пил и был умеренно рукастым. Во всяком случае, ни сломанных полочек, ни отвалившегося кафеля в квартире не наблюдалось. С Томочкиными родителями он замечательно ладил, жену не обижал, но и не особо баловал.
Лиза заходила к ним редко. Она ждала своего единственного, усиленно занималась, мечтая сделать карьеру. Мишу, несмотря на все его положительные качества, Лиза терпела с трудом, поэтому встречались подруги редко.
Однажды, когда Сереже исполнилось три года, Томочка решила сделать любимому мужу сюрприз и нагрянула поздно вечером к нему на работу. Принесла горячий ужин. Впоследствии, когда она, захлебываясь слезами, рассказывала подруге подробности произошедшего, Лиза только качала головой, поражаясь наивности Томочки.
– Ну, разве можно появляться, как снег на голову? Мужика надо предупреждать о сюрпризах, чтобы чего не вышло! Меньше знаешь – крепче спишь!
Но Томочка давилась рыданиями, утопая в своих трагических переживаниях.
– У двух любящих людей не должно быть тайн друг от друга! – всхлипывала она, пачкая Лизину кофточку слезами, смешанными с тушью.
Ситуация была банальной до зубовного скрежета. Влетев в ординаторскую с горячим жирным борщом в литровой баночке, она увидела своего Мишаню в позе лихого кавалериста. Роль кобылы исполняла молоденькая брюнетистая медсестра. Повернув голову, девица прикрикнула на застывшую в дверях Тамару:
– Больная, закройте дверь с той стороны! У нас совещание!
– Ты сама больная! – взвизгнула обычно тихая и интеллигентная Томочка, метнув в «буденновца» свой сюрприз. Банка с грохотом разбилась о стену, окрасив белый кафель веселыми борщевыми брызгами.
Потрясенная увиденным, она побежала по полутемному больничному коридору и на выходе из отделения наткнулась на Галину, пожилую медсестру, с которой у них в последний год сложились более-менее дружеские отношения. Галя поняла все сразу, но, в своем порыве утешить обманутую жену, она, как неопытный сапер, умудрилась перерезать не тот провод:
– Да не переживай ты, деточка! У нас все врачи так делают, ничего в этом зазорного нет! Ночь же, чем заняться-то?
В ее голосе было столько искреннего недоумения, что Тамара сразу поняла, как проходили частые ночные дежурства любимого мужа, после которых он возвращался абсолютно измочаленный и падал отсыпаться.
Когда утром Миша вернулся домой, его вещи уже стояли на лестнице. Он правильно понял ситуацию и повел себя более чем благородно. Квартиру и имущество они не делили, ушел блудный муж тихо, без скандала, и исправно платил алименты на Сережу, не претендуя на встречи с сыном. Возможно, он не любил мальчика, а может быть, ему просто было стыдно, но факт оставался фактом: отца Сережа больше так и не увидел. Психологическая травма, нанесенная наивной и романтичной Томочке, была настолько глубокой, что она едва не решилась наложить на себя руки. Только здравый смысл и круглосуточные Лизины дежурства у ее постели удержали Тамару от самоубийства. Замуж она так больше и не вышла, посвятив свою жизнь сыну.
И вот теперь пришла пора отдать Сереженьку другой женщине. К огромному облегчению Тамары Антоновны, женщина эта оказалась вполне достойной.
Юлька сидела за столом, напряженно улыбаясь и судорожно притиснув локти к бокам. Тамара Антоновна засыпала ее вопросами, желая выяснить все подробности биографии будущей невестки. Юлька чувствовала себя Зоей Космодемьянской на допросе у немцев. Единственное, о чем она мечтала: чтобы это собеседование как можно скорее закончилось. Тамара Антоновна оказалась милейшим человеком. Она настолько бесхитростно выпытывала информацию о возможных дефектах невесты любимого сынули, что Юльке стало невыносимо стыдно обманывать эту по-детски улыбающуюся пожилую женщину. Она приняла Юльку как родную, смотрела с обожанием и даже сама предложила разъехаться, чтобы не мешать молодым. Тамара Антоновна казалась пугающе идеальной свекровью. Нереальность происходящего напрягала, Юлька ждала подвоха, хотя проблема была в ней самой.
Во время торжественного чаепития Сергей официально объявил матери день свадьбы. Тамара Антоновна закудахтала, разнервничалась, словно весть о свадьбе долетела до нее впервые, и начала судорожно переставлять вазочки на столе.
Когда она закончила рокировку чашек, основательно расплескав их содержимое, сын огорошил ее сообщением о том, что свадьбы как таковой не будет. Они только распишутся, а потом поедут вдвоем в ресторан.
– Вдвоем! – Голос Тамары Антоновны дрогнул, и она покрылась красными пятнами. Юльке впервые захотелось дать Сергею подзатыльник, чтобы он пролил свой чай, который в данный момент с довольным хлюпаньем втягивал в себя, заедая шоколадом. Она была абсолютно солидарна со свекровью: сообщение об отсутствии пышного торжества должно вызывать у нормальных людей именно такую реакцию.
Аккуратно сложив фантик от очередного «Мишки на севере», будущий муж наивно хлопнул глазами и пояснил свою умную мысль: