- Ладно, - то, что она произносит, уходя, больше не повернувшись ко мне.
Слава Богу!
***
Меня, как и остальных официантов, просят пройти в Балл Рум. Я курила рядом с другими коллегами, слушая, как они обсуждают новое начальство, в моей душе поселилось нешуточное чувство тревоги. Все отгоняю его, но помогает мне это плохо. Вернее, совсем не помогает. А потом выходит вечно расстроенная и озлобленная Марго, говорит, что всем нам через пять минут в срочном порядке нужно собраться в задней комнате банкетного зала, у барной стойки. Настроение у всех довольно не радужное: сказываются боязнь перемен и мысли о предстоящем рабочем дне.
У длинной стойки собрались все, кто сегодня вышел на смену. Я захожу последней, все места на высоких браных стульях заняты, а сидеть на мягких диванах, стоящих чуть поодаль от нас, запрещено. Это все во владении гостей “Моны”; наши души, кстати говоря, тоже. Потому что по-другому очень сложно описать штрафной кодекс этого заведения.
- Сейчас начнется, - внезапно подошедший Герман пугает меня, проговаривая эти слова мне тихо на ухо.
Он становится вровень со мной и, вскинув голову, у меня есть возможность посмотреть ему в глаза. Он смотрит то на меня, то в центр комнаты, словно ждет чего-то очень важного. Марго нервно поглядывает на часы. Официанты перешептываются друг с другом. Так и чувствуется, как сплетни, одна за другой, начинают свое существование здесь, между нами всеми.
Я веду плечами, хмурясь, когда в очередной раз ловлю взгляд Лаванды.
- Что начнется? - спрашиваю, зная, что ему многое известно, но наш разговор перебила Маргарита, поэтому он не успел досказать то, что хотел.
И в этот момент, когда Герман открывает рот, подвигаясь ближе, взмахнув рукой, он ничего так и не говорит. Не произносит ни одного слова, а его ладонь замирает в воздухе, взгляд уже направлен не на меня, а цепляется за что-то другое. За кого-то другого? Все происходит в считанные секунды. Обернувшись, мне даже не нужно видеть его теперь, чтобы понять, часть какой мозаики собрана. Все фрагменты пазла найдены, а я была настоящей дурой, если сразу не догадалась или просто даже не хотела думать о том, что Фаворский может стать владельцем “Моны”, и наши судьбы вновь так ловко переплетутся.
Это похоже на замедленные кадры из кино, но звук мужских шагов отчетливо отдается в моей голове, стук каблуков мужских туфель… Через всего каких-то несколько мгновений Эмин уже входит в этот просторный зал, а затем здесь становится нечем дышать. В прямом смысле слова. Как будто кто-то сжал мне горло. Он снова разрушил мой и так расшатанный, мир, как в тот раз, в нашу первую встречу в мадридской библиотеке. Только тогда мне понравилось. Жаль, что спустя время пришлось узнать, что эта встреча не была вовсе непреднамеренной.
Поначалу Фаворвский не замечает меня, пальцы его рук соединены вместе, и он с самодовольной улыбкой быстро пробегается взглядом по персоналу. Неужели, я так изменилась? Или он просто не ожидает увидеть меня среди своих подчиненных?
- Всем добрый день, - здоровается Эмин, откашлявшись в кулак. - Как вы уже догадались, ваше новое начальство - это я, - обе ладони устремляет к своему просто сияющему от счастья лицу.
Но подонок так же красив, как и раньше: серые проницательные глаза, черные, как смола, волосы. Кажется, он даже немного подкачался. По крайней мере, мне его тело представляется более внушительным.
- Эмин Эминович отныне занимает пост генерального директора нашего отеля, - вставляет Марго тоном, выказывающим, что она готова очень долго и упорно ему сосать, чтобы он повысил ее, ну, или хотя бы не увольнял.
Теперь понятны ее тупые истерики, касающиеся меня. Как же она боялась того, что я стану плохо о нем говорить… И как же мне интересна ее реакция, когда теперь ей придется, наверное, обо всем узнать. Мне бы этого не хотелось, но засранец, скорее всего, ей расскажет правду… Или нет?
- О, нет, нет, - его голос звучит легко и непринужденно, даже весело, когда он протестует на ее слова, - я прошу не называть меня по имени и отчеству. Ничего подобного. Для вас я просто босс. Или шеф, - подумав, добавляет. - Но лучше все-таки босс. - Повернувшись к Маргарите, Эмин делает незначительный шаг в ее сторону, поправляет платок на ее шее. - И хотелось бы вас поправить, если позволите.
На самом деле, ему нахрен не нужно ее разрешение. И ничье вообще. Я этого человека знаю. Он берет, что хочет, когда захочет и где захочет. И он говорит, что хочет. Даже если влиятельным друзьям его отца это не нравилось.
- Это мой отель, - негромко провозглашает мужчина. - Мой.
Но мы все, все без исключения, слышим нотки власти в его интонации. Кто здесь король? Это даже не обсуждается. Эмин свое место не отдаст никому.
Затем он вновь обращается к персоналу с прежней улыбкой. Боже, сколько пафоса в нем! Не удивлюсь, если Фаворский считает, что это именно он является причиной того, что утро наступило в нашем городе. В нашей стране. Да что там… что мы существуем, в целом.
- Мой отец живет в Испании, вряд ли вы с ним, вообще, познакомитесь, - говорит размеренным тоном мужчина. - Работать с вами буду я. И, насколько мне известно, бывшая владелица отеля мало общалась с подчиненными. Я бы хотел это исправить.
Спрятав одну ладонь в карман брюк, он принимается расхаживать по комнате, изредка поглядывая на официантов.
- Ведь согласитесь, самое главное между сотрудниками - это общение. Есть контакт - нет недомолвок. Нам важны все сотрудники, и даже вы, несмотря на то, что в “Моне” вы работаете всего несколько месяцев в году.
Потом он останавливается и, чуть подняв руки вверх, создает категоричный жест.
- Никого увольнять я не собираюсь. Можете расслабиться.
И правда, у большинства из моих коллег плечи облегченно опустились. Герман на Эмина смотрит злыми глазами, я одергиваю его, но тот лишь сжимает крепче кулаки, готовый в любой момент броситься бить моего, все еще, законного мужа.
Черт возьми! Фаворский замечает парня, единственного среди остальных, так враждебно настроенного по отношению к нему. Он подходит. Подходит. Подходит.
- Я могу вам чем-либо помочь? - хмуро, вовсе не приветливо, интересуется Эмин. - Хотите о чем-то меня спро…?
Нужно видеть лицо Фаворского, когда он, наконец-то, замечает меня. Видит меня. Признает меня. У него абсолютно потрясенный и уязвимый вид. Он все открывает и закрывает рот, намереваясь что-то сказать, но просто не может. У него ничего не выходит, и я никогда еще не видела, чтобы Эмин подвергся такому шоку.
Мужчина бледнеет прямо на глазах, расслабляет серый галстук, так выигрышно выделяющий красоту его неимоверных глаз. Поправляет плечи пиджака, потом решается указать на меня пальцем, еще более нахмурившись. Воцарилась полная тишина, пленницей которой я стала. Я думала, что смогу стойко вынести нашу встречу, если она состоится. Думала, что сейчас, когда он заметит меня, смогу посмотреть ему в глаза и вынесу его взгляд, полный удивления и сожаления. Но только ему стоит снова открыть рот, я убегаю. Прохожу через накрытый, для будущего, банкета огромный зал, в фуршетную зону, а потом бегу в сад, надеясь скорее отсюда добраться до пункта охраны.
Прошло три года, но такое чувство, будто все происходит снова. Словно я снова в саду нашего особняка, а Эмин бежит за мной, прося остановиться и поговорить.
- Пожалуйста, Ло! - доносится до меня. А потом: - Лолита!
Но я не намерена слушать его. Возможно, мы сможем пообщаться позже, где я скажу ему еще раз, как сильно ненавижу человека, на которого он смотрится в зеркале. Но уж точно не сегодня.
ГЛАВА 10.
Московское небо усеяно звездами
Лолита
Четыре с половиной году тому назад
После знакомства с моими родителями, мы вышли погулять по вечернему городу. Сумерки окутали мегаполис, а вскоре ночь заняла свое место. По проспекту мчатся машины, ослепляя светом фар. Москва заполнена огнями проезжающих автомобилей, окон заселенных квартир и фонарей на просторных улицах. Мы проходим вдоль Москвы-реки под всеобщее гудение четырехколесных друзей человека. Он берет меня за руку, и я ощущаю то сладостное невероятное чувство нашего с ним воссоединения. Мне казалось со дня нашей встречи, что мы знакомы лет сто, не меньше. И несомненно дополняем друг друга. Так сложно представить себя без него.
- Хочу показать тебе кое-что, - говорит Эмин, когда мы останавливаемся на мосту, чтобы высматривать в воде звезды. Он обнимает меня сзади, и, пожалуй, нет ничего приятнее в мире.