Наконец, собравшись, кажется, с силами, Фаворский громко вздыхает. Его правая рука падает на ручку, и он практически ее поворачивает, а я сдерживаю себя, чтобы не ахнуть от удивления. Как бы я ни была уверена, что смогу смириться с любым его решением, это не так-то просто. Я обнимаю себя руками и внутренне подталкиваю себя к худшему, но потом внезапно Эмин оборачивается ко мне. Довольно быстро, ведь мне даже не удается сообразить, что он решил остаться. Он принял решение.
И хочет остаться!
Меньше чем через минуту мужчина уже ласкает пальцами мои скулы и наклоняет голову, впиваясь своими губами в мои ласковым поначалу, а потом уже безудержным поцелуем, полным огня и страсти. Нам обоим не стоит себя сдерживать сейчас, да и не получится этого, ведь столько эмоций, в основном, негативных, ждут своей очереди, чтобы вырваться наружу. А интимная связь между двумя ненормальными – это отличный способ высвободить своих демонов.
Эмин кусает мою нижнюю губу, после лаская ее языком. Мы прокляты. Я это чувствую. Мы с ним будто прокляты. Два сумасшедших, безумных человека, целуясь неудержанно, наконец-то, могут признаться в том, что кто-то их проклял. Сама жизнь, полагаю.
Сама жизнь.
Может, мы никогда и не должны были познакомиться, а уж тем более – пожениться. Быть может, из-за того, что наша встреча, наше совместное будущее было искусственно создано, подстроено, нас и прокляли. Возможно, именно поэтому все у нас так и случается. Но даже если бы я узнала наверняка, что именно так все и есть, не смогла бы отказаться от Эмина, а он – от меня. Мы уже проросли друг в друге намного больше, чем думаем. Мы нуждаемся друг в друге, и это никак не перечеркнуть. Наш брак, в каком-то понятии, можно считать ненастоящим. Пусть так. Я все равно люблю его. Я все равно горю только от его прикосновений и поцелуев. Как и сейчас, когда практически падаем на пол, а Эмин пригвождает мои руки к полу, у меня над головой. Но теперь мне больше не страшно, что он может навредить мне. Я такая же порочная, как и Фаворский. Такая же дьявольская.
Дети черта.
ГЛАВА 20.
Ты – моя женщина!
Лолита
Я знаю, что засосы на моей шее, вероятно, ярко-красные, придется прятать под шарфом, и не имею ничего против этого, если это будет шейный платок от Burberry. Боже, я снова могу думать о моде! О красоте! Достаточно было почувствовать рядом настоящего мужчину, шикарного и независимого, как я вновь стала самой собой. А это определенно не может не радовать!
- Ты - моя женщина, понимаешь? Моя!
В его серых волчьих глазах появляется одержимость, которую я наблюдала и раньше. В ту ночь, три года назад.
Мой только начавшийся протест на его слова обвенчался провалом. Эмин пригвождает меня к кровати, на которую мы переместились с пола, еще сильнее. Его губы у моих губ. И шепотом:
- Даже спорить не смей.
Я прикусываю его палец зубами легонько, чем вызываю у него довольную ухмылку. Он все еще не вышел из меня, и я могу чувствовать, как Эмин вновь возбуждается. Его член принимается несмело двигаться во мне, словно Фаворский не знает, хорошая ли это идея. Хотя сомневаться не в его правилах. Однозначно не в его. Мы только что кончили, и мужчина даже не высунул из меня свой пенис, который вновь начинает увеличиваться в размере, становясь эрегированным. Мне всегда нравилось, когда Эмин делал так раньше. И сейчас ничего не изменилось.
- Ты своим привычкам не изменяешь, - шепчу ему в губы, когда он убирает руку, чтобы поцеловать меня.
Он тихо смеется, почти что безмятежно меня касаясь, легко-легко целуя, попутно запутываясь пальцами в моих длинных волосах. Я задерживаю дыхание, когда он в очередной раз толкается, потом опять и опять, создавая приятное, слегка болезненное напряжение внизу живота.
- Ужасно хорошо с тобой, - шепчет Эмин мне в ухо, положив руки на подушки по обеим сторонам от моей головы. – Как я по этому скучал. Как я за тобой скучал!
Его движения становятся более ритмичными, и я опускаю ладони на его ягодицы, чтобы подбодрить своего мужчину. Своего мужа. Мужа… Мне приятно думать о том, что Эмин – мой. Принадлежит мне. И теперь, возможно, когда мы лишились обид прошлого, у нас все может стать хорошо. Я хочу этого больше всего в жизни. Даже больше, чем все остальное, что раньше имело такое большое значение.
- Мне тоже, - отвечаю, блаженствуя от того, что его сперма внутри меня, а когда он кончил, то я почувствовала то тепло, которое не испытывала уже давно.
И это не из-за того, что у меня не было мужчин, кроме Эмина, просто я знаю, что ни с кем другим не испытала такого никогда. Я думала, что после той трагичной для нас обоих ночи мы больше не сможем быть близки так, как мы это любим. Я думала, что даже если прощу его, то мы не сможем вернуться к прежним чувствам и ощущениям. Но как же я ошибалась! Главное – любить достаточно сильно, чтобы разглядеть в монстре образ дорогого человека. Главное – понимать, что ничто не было сделано специально, а виной тому необдуманный поступок. Но нельзя позволить сломать всю жизнь только лишь одной ошибке.
- Ты любишь меня? – на выдохе спрашивает Эмин, меняя положение рук – теперь он держит меня за бедра, чуть привстав.
Я выгибаюсь в спине от того, что его погружение такое глубокое.
- Очень, очень люблю, - прикусив щеку изнутри, я хватаюсь ладонями за простыни, не сдерживая стонов.
Да и не нужно. Мы здесь одни. Мы здесь совсем одни. И мы любимы.
Истинное счастье…
Эмин приподнимает меня, а сам ложится на нижнюю сторону кровати, и теперь я сверху. Я веду в этом танце страсти, огня и любви. Он держит меня за талию, заставляя двигаться быстро, от чего сам издает звуки получаемого удовольствия, а так же помогает мне бедрами, врезаясь в меня все резче и интенсивнее. И, клянусь, с каждым его толчком все плохое, что преследовало нас эти долгие месяцы, исчезает. Еще, еще и еще… чтобы не осталось ничего кроме нереального, воистину небесного наслаждения.
- Боже, - не выдержав более находиться в прежнем положении, Эмин поднимается и вбирает грубо в рот сосок левой груди.
Он покусывает его, чтобы позже облизать. Внизу живота у меня растекается сладость. По-другому и назвать нельзя, ведь так хорошо и приятно… Господи, как сладко! То, что Эмин ласкает мою грудь, только усиливает напряжение и удовольствие от него. Я очень соскучилась по Фаворскому, по сексу с ним и вообще - по сексу. Женщине так же плохо без половой связи, как и мужчине. Благо, спасало самоудовлетворение…
Я обнимаю его крепко за шею и принимаюсь целовать кожу в районе ключиц, поднимаясь выше, оставляя следы, которые напомнят обо мне позже, когда он вернется в свой дом, когда он посмотрится в зеркало и подумает о своей любимой, занимающейся своими делами на другом конце города. Но мне даже не хочется думать о том, что мы опять можем расстаться, хоть ненадолго.
- М-м-м, - слышу я от Эмина, губами касающегося моего лба, пока я покусываю мочку его уха.
Наш секс превратился из горячего в более нежный, плавный. Мы хотим наслаждаться друг другом и удовлетворять более медленно. Смена темпа в сексе всегда нравилась Эмину, он любил перестраиваться, как машина на дороге, в другой ряд. Это его всегда заводило, точно автомобиль, мчащийся по трассе.
Вот и сейчас мой личный горный джип буквально бросает меня на постель. Эмин на мгновение высовывает член, чтобы потом лечь на меня, придавить своим телом, как я это люблю, напоминая мне, какой он большой и мощный, и, упираясь руками о матрас, войти снова. На всю длину.
- Ох, Боже! – кричу я, выгнув спину и запрокинув голову назад.
Фаворский беспощаден. Его нажим яростный. Он вбивается меня, словно обезумевший, целуя мое лицо и шею, не пропуская ни одной точки, ни одной клеточки. А то, как он просовывает язык в мой рот, не оставляя возможности дышать. Его буйный и жесткий поцелуй точно оставит мои губы в том состоянии, в каком они были в начале вечера, когда мы даже не предполагали, что все закончится вот так. Что мы будем бешено трахаться несколько часов подряд.
Заканчивать и начинать снова.
Снова…
- Ты – моя, - говорит вновь Фаворский, тесно прижавшись ко мне накаченным торсом. Еле заметная, но ощутимая щетина слегка раздражает мою нежную кожу на щеке, к которой он прислонился своей. – Ты – моя женщина?
Неожиданно он останавливается, вскидывает ладонь к моему лицу, уверена, уже с покрасневшим от его щетины подбородком, и сильно сжимает пальцами мои скулы. – Ты меня поняла? Ты меня хорошо услышала?