- Да-а, - смеется парень, растягивая слова, - особенно, ты.
Терпение лопнуло, и я, нажав на кнопку выключения, бросаю пульт на диван рядом с собой.
- Ты что себе позволяешь, а? Думаешь, если я тебе, будучи пьяной, рассказала, что ни разу в жизни не работала, теперь можешь троллить меня?
Бросив тряпку, Герман скрещивает руки на груди.
- Троллить? А ничего из богатой русской речи не нашлось в твоем лексиконе?
Вскидываю руку и указываю наглецу на дверь:
- Вон отсюда!
Не сразу понимаю, почему Герман заходится смехом, но он берет вновь тряпку в руки и продолжает незаконченное дело. Смеется все время, пока я сижу напротив него, готовая врезать ему.
- Я здесь живу, Лола.
Точно! Идиот чертов. Какой-то официантишка будет со мной так разговаривать… Да я таких со стольких ресторанов увольняла в свое время! Да я же… я же… Черт! Где мои туфли? Обуваюсь так быстро, будто по мою душу бежит гигантская охотничья собака. Герман вылезает за мной в коридор. Молча, он глядит на то, как я впопыхах собираюсь. Специально, чтобы он видел, проверяю все ли на месте в моем клатче. Хочу, чтобы это оскорбило его.
- Мой папа, конечно, не бизнесмен, но до воровства я никогда не скатывался, - абсолютно спокойно отзывается тот.
Я опускаю руки, полуобернувшись к нему. Уже обутая, вещи свои собрала, а выйти не могу. Все стою и смотрю на него, потому что стыдно. Ужасно стыдно. Он на меня не закричал, скандал не устроил, но на место быстро поставил. Наверное, лицо у меня красное от гнева, однако и от этого быстро отхожу. Через минуты две-три открываю дверь и покидаю квартиру Германа.
Ожидая лифт, думаю, куда же мне податься. Делать я ничего не умею, в кошельке всего триста рублей. Не знаю, хватит ли этого на проезд? Мне же до Пушкинской добраться нужно? Как не хочется ехать в метро, нюхать, как воняют другие потные люди, смотреть в их ничего не понимающие лица…
Да ты как будто сама много понимаешь…
А может…? Что же я сразу об этом не подумала?! Счастливая, выбегаю из подъезда, набирая Артема, личного водителя, которому отец когда-то доверил мой маршрут.
- Тема, привет! – радостно восклицаю в трубку, пока шагаю по неровному асфальту, выходя на тротуар. – Слушай, забери меня из Лобни, а? Очень прошу!
А сама думаю, как платить ему буду. Отец-то с ним рассчитался, когда увольнял неделю назад.
- Извините, Лолита Микаэловна, но папа ваш строго-настрого запретил вас куда-либо отвозить, - доносится до меня его строгий голос, а потом откашливается и, извинившись вновь, здоровается.
В отчаянии предлагаю ему то, что дать не смогу – деньги.
- Слушай, Тем, я тебе заплачу. У меня есть! – Ложь, ложь, ложь!
- Извините, не могу, Лолита Мик…
Прекрати же ты меня так называть, придурок…
- Но папа же уволил тебя, - перехожу на рычание. – Какая разница, что он тебе сказал, прежде чем свалить в свой гребанный Рим?!
Молчание, а после – монотонный тембр, какой у Темы был всегда:
- Не уволил. Другую работу дал. На Елизавету Артуровну я теперь работаю.
На сестру мою двоюродную, что ли?! Вот же блин… Да не мог так родной отец со мной поступить. Не мог же ведь. Обидно до слез. Моего водителя этой мымре долговязой отдал.
Бросаю трубку, ни ответив, ни попрощавшись. Черт, как же меня все достало, хотя ничего и не начиналось даже. Нужно было остаться вчера до конца, и кто-нибудь из своих бы подвез. Хотя кого я называю «своими»? Людей, которые бросят, когда нужна помощь? Но потом мне в голову приходит идея: если Тема теперь с Лизой, то она может за мной приехать… Правда, мы с ней не очень ладим, однако я точно знаю, что ей предки не разрешили вчера отдыхать на свадьбе Амины и Кости (и вовсе не зря!), так что этим вполне можно воспользоваться.
Продолжаю идти, понимая, что каким-то образом оказалась на автобусной остановке. Лиза поднимает трубку после четвертого гудка. Не даю ей ничего сказать.
- Сестренка, ты представить себе даже не можешь, что вчера было на свадьбе наших голубков! - объявляю громко, с выражением, чтобы посильнее ее заинтересовать.
Парочка человек, стоящих рядом, поглядывают на меня с возмущением. Да пошли вы…
- Привет-привет, - певучим голоском говорит крашенная длинноносая девушка. – А ты, знаешь, мне уже все рассказали…
Могу поспорить, что сейчас она пьет свой дорогущий кофе, катаясь по улицам Москвы. Как же заставить ее приехать сюда? Идти на крайние меры – вранье? Ну, мне конечно, не в первой…
- А тебе рассказывали, как Амина с девчонкой целовалась? – когда эта фраза вылетела из моего рта, я уже пожалела – успокаивает только то, что Лиза Амину до смерти боится: они однажды подрались так, что первой зуб выбило.
Но это и хорошо в данном случае: Лиза, несмотря на то, что они с подругой моей помирились, ненавидит Костину жену до беспамятства. Вот поэтому ее следующая реакция меня даже не удивляет:
- Фотки есть?!
- Фоток нет, но могу тебе все в красках рассказать, если встретимся.
С энтузиазмом Лиза восклицает:
- Так давай встретимся!
- Ты знаешь, - копирую ее манеру речи, - а я сейчас в Лобне, поэтому…
Меня перебивают на полуслове:
- Мы с Темой через полчаса будем. Ты на Поляне, в том районе, где «Мона» находится?
Ага, на Поляне. И очень довольна!
***
Мы доезжаем до ресторана «Варшава», и Артем открывает для меня дверь; на его непроницаемом лице мне ничего не вычитать. Лиза уже ждет у входа, поправляя свою полупрозрачную лиловую блузку.
- Только я тебе ничего не рассказывала о том, что застукала Амину… ну, ты поняла, - шепчу я, когда мы проходим вовнутрь.
Лиза оказалась добродушнее, чем я предполагала, заехала ко мне домой, чтобы я смогла переодеться.
- Конечно-конечно, - шепчет сестренка в ответ, прикрывая рот маленькой красной сумочкой. – Никому не расскажу. Прости, Амина, конечно, твоя подруга, но вот не могу не позлорадствовать.
Я перевожу на нее взгляд, когда мы оказываемся в просторном зале. Администратор - миловидная женщина средних лет в бежевом платье с глубоким декольте. Большая грудь выглядит упругой – это однозначно силикон.
Улыбаюсь Лизе, размышляя о своей лицемерности. О своей, так называемой, дружбе. А, может, этот город проклято? Может, мы здесь все такие?
За столиком в самом центре нам подают меню. Мне нравится это место: здесь всегда царит приятная атмосфера и играет ненавязчивая тихая музыка. Обслуживание, кстати, на уровне.
- Я позавчера здесь ела суп из мидий, - оценивающим тоном изрекает Лиза. – Очень даже неплохо.
Я таким похвастаться не могу. Увы.
- Давай его и закажем, - улыбаясь натянуто, закрывая меню.
Лиза кивает, подперев рукой подбородок.
- Да, легкий перекус, - она вскидывает свободную ладонь, подзывая официанта.
Композиции здесь звучат хорошие, обволакивающие, а гости говорят совсем негромко, что можно услышать надвигающиеся шаги. Определенно – мужские.
- Добрый день, - первой здоровается сестра, перебирая пальцами кудрявые волосы. – Нам, пожалуйста…
Дальше я ничего не слышу, поскольку сама поднимаю голову, чтобы взглянуть на человека, обслуживающего нас. А он, похоже, ничего не записывает, потому что тоже, распахнув широко глаза, таращится на меня.
Это Герман.
ГЛАВА 4.
Ночь прошла – последствия остались
Лолита
Наверное, связаться с Лизой было плохой идеей, поскольку она вполне может стать свидетельницей моего позора. А завтра об этом будут знать все наши знакомые, все значимые люди богатого общества, вокруг которых заострена моя жизнь. К счастью, или к сожалению, но для меня нет ничего важнее, чем мнение тех, кто имеет влияние здесь, в никогда не спящем городе.
- Что ты здесь делаешь? – процеживаю сквозь зубы достаточно тихо – меня определенно не слышно за соседним столом, но двоюродная сестра, могу поспорить, улавливает каждое мое слово.
Запоминает жестикуляцию, мимику, минуту моей слабости, волнения. Потом она использует это как оружие против меня самой. И даже подозревая о будущих проблемах, я не могу остановиться, не могу молчать. Почему эта жалкая прислуга здесь? Он следил за мной? Разве это возможно? Но буквально пару часов назад мы оба были в его квартире, а сейчас - в одном ресторане, но лишь один в качестве гостя. Снова.
Герман явно напрягся. Он растерялся. Переводит взгляд с меня на сестру. Та вслушивается, наверное, даже в мое взволнованное дыхание.