Прежде чем уволиться, он провел в поездах еще пару тысяч часов. К счастью, обошлось без очередного инфаркта, хотя доктора сказали, что это чистая случайность. Тео прекратил обновлять свой сезонный проездной билет после того, как провел шесть часов в операционной, где ему сделали тройное шунтирование. К этому времени он целиком расплатился за мечту своей жены и сумел отложить небольшую сумму на первое время.
Ему даже удалось несколько раз отдохнуть в Испании, которую он захотел узнать получше после восторженных рассказов Эллен о девственных местах, открытых ими с Ричардом на побережье, в стороне от туристских троп и толп отдыхающих. Тео обожал море, как и его дочь. Там, в Коста Верде, он и влюбился в полуразрушенный дом на вершине холма, стоивший столько же, сколько подержанный «ягуар». Вскоре Джемисоны превратились в семейную пару с одним автомобилем на двоих, но зато с двумя домами. В том же году школу, где работала мать Эллен, объединили с соседней и учительнице предложили досрочно выйти на пенсию.
Следуя странному повороту судьбы, жизнь Тео и Дженнифер Джемисон вдруг приобрела невероятное сходство с жизнью их дочери, хотя Дженнифер и отказывалась это признать. В течение последних четырех лет родители проводили лето и Рождество в Котсуолде, а остальную часть года – в Испании, сражаясь с местными чиновниками и строителями, поскольку отец теперь приступил к осуществлению собственной мечты: вилла на берегу моря. Гусиный Дом сдавали туристам. Расхваленный как воплощение сельской идиллии, он редко пустовал. Вырученные деньги уходили к испанским строителям, и, как всегда у Джемисонов, их кошелек был пуст.
Родители понимали, что им, при их скромных пенсиях, не потянуть оба дома, даже если один из них сдавать туристам, но никто не хотел расстаться со своей мечтой.
Дженнифер прибегала ко всевозможным ухищрениям, чтобы только сохранить Гусиный Дом, мечту всей своей жизни, за которую ее муж чуть не заплатил своей собственной.
Тео на этот раз проявил непреклонность. Он хотел остаться в Испании. Он полюбил этот климат, этих людей и гольф. Ему претила обывательская жизнь Оддлоуда. Кроме того, вернуться туда означало терпеть туристов: без их денег за «ночлег и завтрак» не обойтись, а его дико раздражали посторонние люди, слоняющиеся вокруг, когда он хочет почитать за завтраком «Телеграф».
Он предложил жене компромисс. Они продадут Гусиный Дом и купят в Оддлоуде домик поменьше. Ведь их дом слишком велик для двоих, а Эллен с Ричардом не выражают желания создать семью и обзавестись детьми.
Но Дженнифер вдруг прозрела и поняла, что на самом деле мечтала совсем о другом. Она разлюбила Оддлоуд – современный город, с чужими лицами, экономическими проблемами, ростом наркомании среди молодежи. Она любила тот Оддлоуд, которого больше не существовало: величественный особняк, благородную церковь, Утиный пруд, старинные пабы. Многие знакомые поразъехались, а от немногих оставшихся она отдалилась по двум причинам: во-первых, редко бывая в Оддлоуде, она уже не могла разделять их повседневных забот и интересов, а во-вторых, ее язвительность и снобизм с годами только усилились. К тому же мысль о том, что в глазах всей округи ей предстоит «унизиться» до домика поменьше, убивала ее. В Испании, на вершине горы, в прекрасно отреставрированной вилле они с Тео были как король с королевой в своем замке.
Поэтому, узнав цену Гусиного Дома – а она почти в десять раз превышала сумму, заплаченную за него одиннадцать лет назад, Дженнифер ни минуты не колебалась: дом необходимо продать. Если его продать за эти деньги, то они до конца жизни смогут хоть каждый год наезжать в Оддлоуд как богачи и останавливаться на две недели в «Истлоуд Парке» – самом дорогом загородном отеле Англии.
Но за назначенную цену дом почему-то не продавался. Он не продавался вообще. Желающих купить мечту Дженнифер Джемисон не нашлось. Спустя шесть месяцев поступило, наконец, одно предложение – столь смехотворное, что Тео, получив факс, подумал – агент по ошибке пропустил один ноль.
Родители были обескуражены. Недвижимость в Оддлоуде ценилась на вес золота. Сообщение с Лондоном – просто прекрасное. Начальная школа считалась лучшей в округе. У Гусиного Дома была репутация «превосходного коттеджа». Почему же его никто не желал покупать? В агентстве – по отзывам, самом лучшем – недоумевали так же, как и они.
Конечно, Джемисонам следовало приехать в Англию и во всем разобраться на месте, но здоровье Тео не очень благоприятствовало поездке, да и перспектива возвращения в Оддлоуд не прельщала ни его, ни Дженнифер. Сейчас, приняв окончательное решение, мать отказывалась видеть свою мечту, выставленную на продажу. Она попрощалась с домом еще на Рождество. Отпускать Тео одного она боялась. Но когда дом выставили на продажу, прекратилась арендная плата, и без нее стало совсем туго.
Именно по всем этим причинам Эллен и направлялась сейчас в Оддлоуд. В отличие от Гусиного Дома, их с Ричардом хижину, беззаботно прикорнувшую у моря, купили в один миг. Покупатель нашелся так быстро, что они не успели даже подготовиться, поделить свои скромные пожитки, найти пристанище для животных и получить ВИЗЫ: он – в Австралию, Эллен – чтобы совершить кругосветное путешествие.
Конечно, маршрут ее кругосветного путешествия, составляй она его сама, не проходил бы через Оддлоуд, но отказать матери было нелегко. В конце концов Эллен решила, что время в городке можно провести с пользой, например, составить план путешествия. Она будет рассматривать это как отдых и поживет в свое удовольствие в родительском доме – раньше она редко навещала родителей.
Мать и дочь прекрасно понимали почему. Лютая ненависть Дженнифер к Ричарду превращала эти приезды в мучение. К тому же Эллен всегда недолюбливала ухоженный, образцово-показательный Гусиный Дом, потому что считала его причиной болезни отца.
Вот и сейчас она согласилась поехать, только чтобы избавить его от этой поездки.
Эллен не собиралась задерживаться надолго. Она продаст дом, пристроит в хорошие руки Сноркел и Финса, составит план путешествия, закажет билеты, упакует рюкзак – и в путь. В любом случае это займет не больше двух недель.
Вместе с колли она вернулась к машине. Собака запрыгнула на сиденье. Прежде чем последовать за ней, Эллен проверила, хорошо ли закреплен серфингборд на крыше джипа, и пожалела, что не продала его – в Котсуолде он ей точно не понадобится. Вместо этого она продала за пятьдесят фунтов велосипед, который очень бы пригодился.
Громкие звуки барабана доносились из верхнего окна, сначала показавшегося Эллен открытым, но потом она разглядела, что одно стекло просто выбито. Когда Эллен постучала в дверь, ей ответил такой громоподобный лай, что она даже сделала шаг назад. Мгновение спустя об дверь с диким рычанием стало биться существо размером, судя по шуму, с носорога.
Девушка решила подождать на безопасном расстоянии. Отойдя, она заметила, что окно на первом этаже тоже разбито. У стены лежали несколько старых велосипедных шин и половина газонокосилки.
Барабанный бой стал громче, но из дома никто не вышел. Эллен постучала еще раз – никакого ответа. Лающий носорог безумно взвыл и чуть не укусил ее через отверстие почтового ящика, в которое она попыталась заглянуть.
Тогда девушка посмотрела на окно без стекол и несколько раз крикнула в ту сторону «Эй!». Никакого результата.
Несколько ребят, отрабатывавших на дороге велосипедные трюки, когда она подъехала, сейчас внимательно наблюдали за тем, как незнакомка в растерянности слоняется у дверей дома.
– Вы новая подружка Вика? – спросил один из ребят.
Эллен вопросительно посмотрела на него через плечо. Неужели она похожа на особу, которая может быть в близких отношениях с Регом Виком? Ему, если ей не изменяет память, было лет шестьдесят, он всегда ходил в одном и том же полинявшем комбинезоне и издавал какие-то нечленораздельные звуки.
– А он дома? – спросила Эллен, подходя поближе к воротам. – Или, может, Дот?
– Дот точно нету. Видел, как она ушла недавно, – ответил один из велосипедистов, внимательно разглядывая ее джип. – Хороший мотор. А это что за штука?
– Доска для серфинга, – улыбнулась Эллен.
– Круто! – Пацан повыше поднялся на велосипеде, чтоб было лучше видно.
– Смотрите сколько угодно, но только руками не трогайте, хорошо? – дружелюбно предупредила Эллен и опять повернулась в сторону дома. – Так есть там кто-нибудь или нет?