– А почему тебя называют Ипатом? – спросил Крайнов своего тезку, когда того в очередной раз так окликнул один из музыкантов.
– Да фамилия Ипатов, вот и кличка Ипат, да и ты меня так называй, мне привычней! Отличное пати собрал Дэн! Сама Аллегровская заезжала его поздравить! Вот это я понимаю дело!
– Долго она была?
– С полчаса, выпила пару рюмок водки, поздравила Дениса, сказала, что он ее лучший аранжировщик, и один из лучших в стране, и уехала!
– И что, она выпила водки? – переспросил Крайнов.
– Да ты что, Ирина Александровна – русская певица, и такую хрень, – Ипат кивнул на виски. – Или такую, – кивнув на белое вино, которое разбирали молодые девочки. – Не признает, пьет только водку!
– Понятно, – ответил Крайнов.
– А ты думал, десять лет в ансамбле Советской Армии даром не проходят! – мажорным голосом добавил Ипат.
Они сидели за одним из трех столов, накрытых на большой террасе. Произносились тосты, алкоголь лился рекой, Денис был нарасхват, народ все прибывал. Крайнов успел познакомиться с двумя взрослыми женщинами, сидевшими рядом, поговорили о том, кто и откуда приехал. Подошел Денис.
Женщины заулыбались. Они занимались бизнесом, у них был магазин дорогой одежды, половина сегодняшней столяровской тусовки считала за честь купить какую-то вещь в их магазине. Они о чем-то говорили с Андреем, обменялись зачем-то телефонами, потом одна из них, с прической а-ля Лайма Вайкуле, улыбаясь Крайнову и глядя на него долгим взглядом, предложила ему приехать в наступающие выходные в ее магазин подобрать одежду. Крайнов зачем-то согласился, обещав перезвонить в субботу. Потом началась дискотека, магаданские женщины, сославшись на занятость, уехали.
На дворе было к двенадцати, стемнело, но дискотека на лужайке была в самом разгаре, музыканты и менеджеры прыгали вокруг молодых девочек, лапали и целовались с ними. Ипат с Крайновым стояли на террасе, смотрели на дискотеку, на бассейн, где уже плескалось несколько полуголых тел, потягивали виски.
– Слушай, Андрюха, – заговорил опьяневшим голосом Ипат. – Надоело мне эту хрень заморскую пить, – он с отвращением мутным взглядом глядел на свой бокал с виски.
– Да ты бы пива да портвейна поменьше в перерывах между вискарем принимал, и было бы все нормально…
– Нее, – осоловело отвечал Ипат, – ты не понимаешь! Ты ничего не понимаешь! Вискарь – это буржуйское вонючее пойло! Сивуха! Тьфу! Дерьмо вонючее! Ты понимаешь?! А я говорю, пойдем, пройдемся по нашей, по русской водочке! – глаза Ипата радостно заблестели, когда он произносил эти слова!
– Спасибо, Ипат, я виски.
– Ээх, гляди, водочка, она лучшая, понимаешь ты, а еще сибиряк, дерьмо вонючее пьет! – удаляясь и уже сам с собой довольно бурчал Ипат, выискивая початую бутылку русской водки.
Неожиданно рядом с Андреем оказался Столяров.
– К-к-клевые чувихи, магаданские! – начал Столяров. – У них шикарные шмотки, д-д-аже Филя к ним заезжает отовариться. Вот раскрутились девочки! На золоте магазин! И кризис им нипочем! К-к-как тебе моя Снежана? – спросил он у Крайнова.
– Красивая девочка, да, но молодая…, да. Но молодая, Денис.
– Я-я-я с ней на Казантипе в прошлом году познакомился, – как будто бы не услышав слов Андрея, ответил Столяров. – П-п-полгода не виделись, а потом в «Раю» ее встретил, теперь живем вместе.
– Собираешься жениться?
Столяров в ответ засмеялся.
– А-а-андрюха, ты что?
– Ну, у вас с ней серьезно?
– К-к-конечно!
– Понятно. Скажи, ну… – Крайнов задумался. – А за что она тебе нравится? Она же молодая! Лет на 15 младше тебя.
– С-с-самое то! – хохотнул Столяров. – В сексе я лучше не встречал!
– Ну и? – спросил Крайнов. – Только секс, и все?
– А-а-андрюха, с ней такой секс! Она не просто в попу дает, ей это нравится!
– И что, только за это?
– Я-я-я тебе вот что скажу, А-а-андрюха, член все определяет, понимаешь?
– Допустим, ну а в попу-то здесь при чем?
– Т-т-ты попробуй, узнаешь!
– Мы с тобой о разном говорим, давай лучше вискаря выпьем.
Столяров снова засмеялся.
– Давай, только я последнее время крепкое не пью, у-у-утром плохо себя чувствую, все тело как вата. Я пивка…
Они вышли на лужайку, где продолжались танцы. Заиграло что-то медленное, рядом с Крайновым неожиданно оказалась молодая, очень красивая русоволосая полногубая и синеглазая девица. Она пригласила его на танец, Крайнов, отставив недопитый бокал виски на одну из колонок, согласился.
– Меня зовут Настя! – проговорила она ему в ухо.
– Меня Андрей.
– А я знаю, мне Денис сказал, – снова проговорила она ему в ухо, тихим густым голосом, но он услышал ее даже сквозь музыку.
– Денис? Зачем?
– Ты на моего дядю очень похож, только он с усами, а ты без! – улыбалась и льнула она к Крайнову. – У тебя хорошо получается вести, Андрей. Пойдем в бассейн?
– Я не хочу, но ты поплавай, – ответил он ей.
– Я пойду, – ответила она. – А ты далеко не уходи!
Она стала раздеваться, осталась в трусиках, прикрывая девичьи груди ладонями. Посмотрела на Андрея. И подняла руки вверх, обнажив груди.
– Ну как? Нравлюсь? – улыбнулась она и, не дожидаясь ответа, нырнула щучкой в бассейн. Крайнов, заметив на верхней веранде Ипата, отправился к нему. Тот разговаривал с бутылкой водки, грозил ей указательным пальцем и что-то выговаривал.
– Ипат, давай пройдемся по нашей…
Было уже три утра. Светало. Крайнов вышел из своей комнатки на балкон, выходящий на дискотечную лужайку. Оказалось, что он не спал не один. На лужайке под Koochie—Koo Baccara прыгал в безумном танце какой-то маленького росточка сумасшедший московский фрик с большущими дредами на голове. Он размахивал головой, и подпрыгивал в диком козлином танце. «Видать, под наркотиками», – подумал Крайнов. Ему сильно захотелось пить, на балконном столике он нашел початую бутылку колы, сделав из горла несколько глотков, почувствовал, что снова пьянеет и с мыслью: «Вот я, кажется, и напился», – пошел спать.
Улегся в кровать, думая, что мгновенно заснет. Но нет. Набежали мысли: «Что-то у нас с Юлей не так. Почему для нее так сильно… ей так больно, а мне?.. Ведь я тоже ждал ребенка, а сейчас мне не просто не больно, у меня даже сочувствия нет, мне кажется, нет… почему же так? Может быть, дело в нас? В нас с Юлей? Что было, когда я женился на ней? Любил ли я ее? Или она была моим счастливым московским билетом», – задумался он и так и не смог для себя ответить на этот вопрос. «А Настя… какое красивое имя – Настя… это ведь ее Audi TT»… Он вспомнил, как уже ночью она попросила Андрея проводить ее. Они стояли на пороге ее комнаты.
– Пойдем со мной, – положив свою ладонь ему на плечо, сказала она.
– Настя, – секунду подумав, ответил он. – Я, кажется, пьян… Я пойду…
– Как хочешь, – ласково посмотрев на него, ответила девушка и приоткрыв дверь в комнату неслышно исчезла за ней.
«… А какая все-таки интересная женщина, так быстро говорит, и ладони красивые…», вдруг неожиданно, уже засыпая, в полудреме вспомнил Крайнов утренний разговор с новой журналисткой.
– Але, але, Андрей, Андрей! Это тетя Нина Столярова!
– Да, тетя Нина! Узнал! Что случилось?
– Ой, Андрей! И не спрашивай! Что случилось, что случилось! Горе у нас! Как тебе сказать, что случилось! Опухоль головного мозга у Дениса!
Они сидели в большой, внезапно опустевшей съемной трехкомнатной квартире Столярова на Проспекте мира. После шикарного пати под Подольском прошел ровно месяц. Через день после пати Крайнов перезванивал Столярову, тот ни на что не жаловался. А оказалось пару дней он отлеживался с онемевшей правой частью тела, потом вызывали «скорую», его направили к неврологу. Тот к рентгенологу, тут уже приехала мать, рентгенолог установил опухоль головного мозга. Теперь предстояло делать биопсию, определять, доброкачественная или злокачественная опухоль. И завтра Столярова нужно будет отвезти в ЦКБ №2 имени Семашко.
– Ты представляешь, Андрей! – тетя Нина, полная, как к шестидесяти годам полнеет большая часть русских женщин, которые не занимаются физическим трудом и не следят за собой, сидела с Крайновым на кухне, рассказывая все, что произошло за последние четыре недели.
– А почему он мне не позвонил и ничего не сказал?
– Ну, ты разве его не знаешь! Никому ничего не скажет, все сам, все сам! Мне-то эта его Снежана позвонила, я прилетела, а её уже нет! Представляешь! Убежала! Испугалась и убежала. Да все забрала, что это за женщина, с кем Денис жил? Ты посмотри, она даже посуду, и ту увезла, даже кружки для чая не оставила! Я сходила купила. А ведь жила на Денисовы деньги! Кормил ее, одевал! А она так его бросила!