– Привет. Как прошла ваша встреча?

– Я назначен директором и главным редактором.

– Ты рад?

– Как тебе сказать… Всё совсем другое. Ты же понимаешь, ответственность другая. Пока даже не знаю, с чего начинать.

– Страшно?

– Ты знаешь, нет. Но без Литвинова как-то пусто…

Багровская развернулась к мужу.

– Теперь тебе продохнуть не будет времени. Работал по десять, будешь работать по шестнадцать часов. Тебе сварить пельмени?

– Ничего не хочу, обедал. Спасибо. А ты? Как ты себя чувствуешь? Была сегодня у мамы?

– Я, нет. Не была. Зачем спрашиваешь?

Замолчали. Подумав, Крайнов сказал:

– Слушай, Юля, может быть, тебе на время сменить обстановку? Ты никак не можешь прийти в себя до конца. Давай ты уволишься от своих американцев, поживешь вот хотя бы в Болгарии, ведь ты же ее очень любишь. Мне подняли зарплату, – он чуть помолчал. – Существенно.

Багровская смотрела на него, стоя у заработавшей посудомоечной машины. Вдруг улыбнулась.

– С глаз долой – из сердца вон…

– Что? – не понял Крайнов. – О чем ты?

– Да я о своем, о женском… Скажи, Андрей, ты меня когда-нибудь любил? – спросила Юля. – Вот уже в Болгарию меня отправляешь…

Тот посмотрел на неё. Вместо ответа сказал:

– Завтра сложный день, эфир на «Эхе столицы», от него много зависит. Я пойду спать, Юля. Ты подумай про Болгарию. Посоветуйся с мамой, а лучше всего возьми ее с собой.

Он встал из-за стола, пошел в спальню.

– Нет, Андрей, не любил ты меня, никогда не любил… – сказала ему вслед Юля.


Крайнов поднимался на лифте в одной из знаменитых новоарбатских многоэтажек-книжек на 23-й этаж офиса радио «Эхо столицы» – одного из независимых средств массовой информации в России, как и его новостное агентство РВПС.ру, которое он только вчера возглавил. Он вышел из лифта вместе со встречавшей его продюсером, молоденькой девушкой лет 20-ти.

– Можно, да? – Крайнов показал рукой в сторону огромного окна-панорамы, за которым открывался вид на Новый Арбат.

– Да, Андрей Николаевич, у нас еще есть несколько минут, пожалуйста…

Он подошел к окну. Перед ним открывался вид на ноябрьскую, слякотную Москву. Ничего, кроме уныния, пасмурной погоды, снега с дождем не было за этим окном-панорамой, а Крайнову, несмотря на вчерашний разговор с женой, было легко на сердце. Он еще не думал серьезно о своем будущем с Юлей и пока не хотел думать об этом. Еще неделю назад, до гибели Литвинова, он начинал думать о том, что будет далее, но сейчас работа вытеснила все эти частные, как ему казалось, теперь уже неважные маленькие мысли, маленькие дела, маленькие колкие размышления о двух женщинах; теперь, когда работа взяла его всего, он знал, что эти мелкие частные мысли, частные дела его личной жизни разрешатся сами собой. В конце концов, главное сейчас, после более чем успешного для него разговора с новым владельцем, выдержать это внешнее давление – звонки, эфиры, интервью, которые посыпались на него после смерти Литвинова. А с женщинами, он надеялся, все точно будет так, как нужно, ведь эти частные семейные дела, должны, думал он сейчас, глядя на Новый Арбат с 23-го этажа, должны служить общественному делу… «И конечно же все образуется, да, – думал он. – Главное двигаться вперед в работе, в Москве!»

– Андрей Николаевич, нам пора. – отвлекла его продюсерша.

– Да, идемте!


– Итак, начнем! У нас в студии, новый главный редактор РВПС.ру, известного электронного СМИ, замечу особо – независимого от чьих-либо интересов и выгод СМИ, который сменил на этом посту погибшего в теракте в аэропорту в Домодедово Сергея Литвинова. С вами также ведущий Аркадий Д.! Кстати, мои искренние соболезнования. Я был знаком с Сергеем, знаю, что он много сделал для свободы слова в России, как он выстраивал независимое СМИ, РВПС.ру, сколько сил он положил на это…

Крайнов: Спасибо. Нам действительно будет сложно, очень сложно без него.

Аркадий Д.: Какой он был в работе?

Крайнов: Как вам сказать. Он был, без сомнения, сложным человеком. Да и как без этого, с нуля построить бизнес, вкладываться в него. И до последнего дня развивать СМИ, каждый день добиваться, прежде всего, от себя и от своих редакторов, журналистов объективности и беспристрастности в своих публикациях. Это ведь сложно в России, вы ведь и сами это знаете.

Аркадий Д.: О, да. Мы вот держимся.

Крайнов: И мы будем стараться. Но вот знаете, при всей его сложности, с ним было, как бы вам сказать… Он ориентировался на The Independent, который существовал в 90-е, когда был действительно независим, помните? На The Independent, скажу так, в российских реалиях.

Аркадий Д.: Да, конечно, помню! Я вас понял!

Крайнов: Он был как константа. Знаешь, что он есть, и ты спокоен, что тебе не придется на работе врать в своих текстах, писать джинсу, кого-то зажимать и кошмарить. Нам безусловно будет трудно без Сергея.

Аркадий Д.: Андрей, скажите, что с коллективом?

Крайнов: Ну сложно, нам сложно… Мы ведь, как вам сказать. Литвинов был создатель, в какой-то степени альфа и омега РВПС.ру. Понимаете? А мы теперь без него… Но коллектив профессиональный, будем биться. Идти вперед. Надеюсь, у нас получится.

Аркадий Д.: В одном из своих интервью для «Эха столицы», Сергей Литвинов говорил, что при любых обстоятельствах РВПС.РУ будет независимым СМИ… Вы сохраните этот настрой на работу? На ваше дело?

Крайнов: Сегодня утром, когда я готовился к эфиру, я разговаривал с редакторами, с ведущими журналистами. Мы понимаем значение этого эфира. Но мы, конечно, настроены еще больше, после смерти Сергея, настроены продолжать его дело, биться и добиваться свободы слова в нашей стране, выстраивать независимое СМИ, бороться за объективность в своих расследованиях и репортажах. И если надо, быть оппозиционными, и может быть, даже более оппозиционными чем раньше…

Аркадий Д.: Ваше место? Как, вам сейчас тяжело?

Крайнов: Да, может быть, да, конечно тяжело. Руководить большим делом, но работа рядом с Литвиновым, она учит дисциплине. Будем стараться, держаться до конца. Думаю, нет, считаю, что у меня, у всех нас получится!

Аркадий Д.: Спасибо Андрей, продолжим через несколько секунд, у нас небольшая рекламная пауза!


Крайнов вернулся в офис, в свой кабинет, изможденный после эфира. Секретарша агентства, смешливая и недалекая, но исполнительная, дотошная и преданная агентству Марья Игнатьевна, обожавшая Крайнова, принесла ему чай, печенье. Он отвечал на первые звонки, поздравления с успешным эфиром. И почему-то ждал другого, главного. Он включил компьютер. Вошел в почту, открыл фейсбук и с замиранием, внутренним холодком увидел, что в фейсбуке есть сообщение от Одинцовой. Кликнув на него, прочел: «Я сегодня слушала твой эфир на „Эхе“. Ты так правильно все сказал!»

Глава 22. Рождество

Окна проехавшего мимо Крайнова трамвая чуть заиндевели от мороза, он проскрипел своим железным боком, покатился в сторону Чистопрудного бульвара; ночная пороша выбелила бульварные аллеи, дивно как подходила наступившему католическому рождеству. Андрей уже несколько минут дожидался Одинцову с ее дочкой у памятника Грибоедову, улыбался себе и пробегавшим мимо него с такими же, как у него, счастливыми лицами прохожим. «На Чистых прудах все счастливые, надо же!» – подумал он.

– Привет! – сказала Одинцова, совершенно неожиданно появившаяся перед ним вместе со своей дочкой.

– Знакомьтесь: это Андрей, – сказала Одинцова. Тот улыбнувшись, кивнул симпатичной, темноволосой, похожей на маму, лет тринадцати девочке в черной куртке и смешной черно-белой вязаной шапочке, делавшей похожей её – так почему-то показалось Крайнову – на юную парижанку. Девочка неожиданно широко, белозубой улыбкой улыбнулась и протянула Андрею свою ладошку, тот смущенно пожал ее ручку.

– Это моя дочь, Маша!

– Привет, Маша!

– Какой у нас план? – тут же спросила у Крайнова довольная, радостная Одинцова.

– Мы идем в кино, билеты я уже купил, но сначала погуляем, у нас полно времени, – заговорил Андрей. – Чистые пруды – это мое любимое место в Москве, – добавил он, когда они уже шли по бульварной аллее. – Здесь очень красиво.

– Так, и сколько времени мы гуляем? – продолжала допытывать Андрея Одинцова.

– Сколько успеем, Катя, еще и зайдем что-нибудь перекусить. В кино не опоздаем!

– Все должно быть четко по плану! Чтобы все успеть! Сколько гуляем, а сколько едим!