– Тем более должна понимать! Кто же с Москвы-то уезжает?!

– Я решила, не уговаривай. Спасибо, конечно, приятно слышать про лучшую журналистку… – она видела, что Ильюшин действительно не хочет отпускать ее, и было приятно от этого, от своей нужности РВПС.ру. Но она уже решила… – Петя, я еще в середине лета приеду, за Машкиными документами из школы, увидимся…

– Вот и дочь, куда ты ее повезешь…

– У нее уже учебный год закончился, я же не должна ничего писать? Никакие заявления? Достаточно, что тебе сказала, технику сдать…

– Да ну ее, технику, оставь… Заявление не нужно, ты же на договоре. А вот, – он почесал голову. – Крайнов в отпуске, сказала бы Золотареву?

– Скажи ты, ты – мой начальник, не хочу я с ним говорить.

– Почему?

– Не знаю, не хочу, и все… Поговори ты.


Золотарев сидел у себя в кабинете, обдумывая услышанное. «Вот же интересные люди, все обычно в Москву, а кто-то из Москвы едет. Опять же ставка и должность хорошая, деньги надежные… Но Махачкала… за просто так-то три раза подумаешь поехать, а еще на житье, на работу… но все бывает, тем более журналистка, что с них взять…» Он услышал звонок своего телефона, звонила жена.

– Ты стоишь или сидишь?

– Сижу, ты решила меня заинтриговать? – со своих мыслей перешел на легкий полунасмешливый тон в разговоре с Мариной Золотарев.

– Хорошо, что сидишь, а то бы упал… Я беременна!

– Как? – воскликнул Золотарев.

– Так! Спасибо тебе! Ты же не головой думаешь, а членом… я записалась завтра к врачу на аборт.

– Постой! Но когда… – стал вспоминать он.

– После командировки, когда…

– Подожди, Марина!

– Что «подожди», завтра снова иду к врачу. Опять залететь…

– Подожди, Марин, я сейчас приеду домой. Прям сейчас!


– …Нет, я не буду рожать, я сделаю аборт!

– Марина! Мы должны родить! Мы всегда хотели…

– Нет, и не уговаривай. Я выйду на работу. Я уже хочу работать, сколько можно за вами говно стирать, кормить вас. Нет, нет. Я хочу на работу…

– Слушай, Марин! – Золотарев, после своей болезни, выздоровления, новой работы, в первую же секунду от услышанных слов жены обрадовался как никогда, как не радовался первым двум детям. Но Марина не хотела и слышать о родах и вдруг упорно, со своим сузившимся упрямством женщины доказывала, что не хочет рожать и обязательно сделает аборт.

– Ты меня не любишь, какой тебе ребенок…

– Подожди, Марина, ну при чем здесь любишь или не любишь. Что такое вообще «любишь»… Я вот тебе даю слово, я не буду на тебя кричать… Ты больше не услышишь от меня ни слова мата. Марина, мы же всегда хотели трех!

– Нет, Володя, хватит! Есть двое, а я хочу выйти на работу, спираль поставлю от тебя… А завтра сделаю аборт…

– Подожди, при чем здесь спираль?! Марина, мы должны родить! Давай спросим у детей!

– Почему ты в прошлом году не хотел, а сейчас захотел? Что изменилось?

– Работа, Марина! У меня теперь есть нормальная работа! Ты понимаешь?!

– Вот видишь, ты всегда только о себе думаешь?! А что я хочу выйти на работу, нормально жить, снова с этим говном не возиться, ты не думаешь… Только о себе!

– Подожди, при чем здесь говно… Я буду тебе помогать! И я, я говорю, я обещаю, если хочешь, я тебе, – он секунду подумал и сказал. – Ты будешь знать обо всех деньгах, что я заработал.

«Ну или почти о всех», – подумал он про себя.

– Деньги не при чем, твое отношение! – отвечала Марина.

– Слушай, если ты не согласишься, я позвоню твоей матери и все ей скажу! – решился на последнее средство Золотарев.

Марина, услышав про мать, секунду молчала, потом ответила:

– Какой же ты скотина… Думаешь только о себе…

Тон, каким она сказала эти слова, обрадовал Золотарева. «Теперь нужно только очень осторожно и тихо, не наговорить лишнего, и она согласится, она согласится, – обрадовано думал Золотарев. – Почему, когда у нас было все плохо, она хотела рожать, а когда все стало хорошо, деньги есть, рожать не хочет? Странные эти женщины… – думал он. – Но главное теперь все… Она согласится, и у меня, у нас, будет третий, хоть бы сын… так два будет, уже не зря живу. Хотя не важно, пусть и дочка…».

Вдруг зазвонил его телефон, он глянул на незнакомый номер, ответил.

– Владимир Сергеевич, здравствуйте, это Ольга Литвинова. Нам надо встретиться, поговорить.

– Здравствуйте, Ольга… – Золотарев, в то же мгновение забыв о своем, вспоминал отчество владелицы компании и, не вспомнив, продолжил: – Конечно, давайте.

– Часов в 11 на Пречистенке, в кафе «Образ жизни». Найдете?

– Конечно, Ольга, найду.

Глава 28. Развод

«Не могу дозвониться до тебя. Есть важный разговор», – прочел Крайнов sms от Золотарева, как только новосибирский самолет приземлился в Домодедово. Андрей, дожидаясь вместе с остальными пассажирами пока подъедет автобус, позвонил Золотареву.

– Привет.

– Привет, Андрей. Как долетел?

– В порядке. Что за важный разговор?

– Слушай, не по телефону, давай сегодня в центре увидимся.

Крайнов в ответ рассмеялся:

– Что за конспирация? Давай завтра, я выхожу на работу, там и поговорим.

Золотарев молчал в телефон несколько мгновений, что-то обдумывал.

– Давай.

– Какие новости? В агентстве? В РВПС? Я немного выпал… вчера похоронил друга, почту несколько дней не читал…

– В РВПС Одинцова уволилась, дня два назад уехала в Махачкалу…

– Как уволилась?!! – кровь бросилась Крайнову в лицо, он физически почувствовал, что краснеет.

– Ильюшин тебе должен был писать в почту… А, ну ты не смотрел… Нашла новую работу, на ставке. Быстро собралась, за пару дней, теперь в Махачкале, там какое-то новое СМИ открылось с федеральным финансированием, она шеф-редом устроилась.

– Вот оно что… Понятно… Ладно, Владимир, до завтра.

– Подожди, Андрей, давай договоримся, где встретимся…

– В офисе, где еще… – секунду Крайнов соображал, потом добавил. – Слушай. Я беру два дня за свой счет. Выйду в среду.

– Подожди, Андрей! Нам надо поговорить!

– До среды подождет. Заменяй меня. На сегодня все. Пока.

Он отключил телефон. Решение созрело у него за секунду. Он едет домой, разговаривает с Юлей. Потом едет в аэропорт, если есть билеты и самолеты на вечер или ночь, летит в Махачкалу. Если нет, улетает утром. «Звонить Кате нет смысла, я ей все сказал, теперь все остальное можно только говорить ей в лицо при встрече. Что звонить, только встреча. Найду ее в Махачкале, я обязательно найду… Я все ей скажу, мы должны быть вместе…».

Получив багаж, он сел в такси, из такси позвонил Юле, сказал, что скоро будет. Через час с небольшим добрался до дома. Открыл дверь.

– Андрей! Как ты? Все хорошо? – Багровская как будто что-то почувствовала, может быть, женщины всегда это чувствуют, стала ждать, что он скажет.

– Юля, – он не знал, как начать, наконец, собрался с духом, сказал: – Юля… Он хотел сказать: «Я не люблю тебя», и не смог, сказал только: – Юля, мы должны расстаться.

– А что так? – неожиданно для Андрея, как будто она ждала этих слов, ответила Багровская. – Ты кого-то встретил или нашел в своей Сибири? Это так ты Дениса хоронил? Хорошо же сказать, друг … – начав спокойно, Юля постепенно стала распаляться. – Кого ты там подцепил, а?!

– Никого.

– Не лги! Ты кого-то встретил! Так и скажи! – Багровская так быстро завела разговор и дошла до откровенностей, что Андрей просто не успевал за своей женой. И теперь уже оказалось, что что-то надо было говорить. Про Одинцову, которая была ему никем и уж тем более, как теперь оказалось, не была и не считала себя его женщиной и от первых Андреевых признаний сбежала из Москвы за тысячи километров… Как такое сказать Юле… нечего было про нее сказать…

– Юля, есть женщина… была…

– Так значит все-таки есть и была?! Зачем же ты мне лжешь? Ты всю жизнь мне лгал!

– Подожди! Я не…

– Замолчи! Я десять лет с тобой жила, верила тебе, а теперь оказывается, у тебя и была женщина, и сейчас есть! Как ты мог так лгать!

– Юля!

Но Багровская уже не слушала его.

– Зачем я только бросила Дениса! Ведь он любил меня! А ты, ты всю жизнь мне лгал, завел каких-то женщин! Ты думаешь, если я не могу родить!… Я из-за тебя не смогла родить! Если бы был Денис! Почему же я связалась с тобой? – в какие-то минуты Багровская разнесла его всего, а Андрей, чувствуя себя виноватым, сначала не знал, что сказать, а теперь и не знал, что делать…