«Ни один парень еще не нравился мне так, как этот. Я смотрела, как он уходит, и мечтала догнать его. Я думала, мне нравился Вова, с которым я переспала меньше суток назад.
Я поднялась к нему пьяная, когда было уже темно, протянула ему черный шелковый шарф, попросила завязать мне глаза. Чтобы не видеть его. Чтобы не мешал мне представлять на его месте парня, имени которого я даже не знала. У Вовы была та же фигура, широкие плечи, сильные руки. Никогда и ни с кем мне не было так хорошо, как в этот раз. Я плакала и кусала губы до крови… я должна была найти его. Хотя бы для того, чтобы узнать, как его зовут.
Вова разрешил мне пользоваться своим ноутбуком. Пока он спал, я допила банку пива, что он оставил на столе, и зашла в социальную сеть. Поиск.
Я попробовала искать среди тех, кто числится в студентах и абитуриентах нашего института, выбрала год и приблизительный возраст, мужской пол. Нашлось больше трех сотен профайлов. Я не думала, не верила, что мне повезет, но пятое фото сверху показалось мне знакомым. Зашла на страницу, нажала «увеличить».
Это был он. Мне хотелось курить. Я три раза выбегала курить на балкон в одной футболке и босиком, два раза принимала холодный душ и снова садилась за ноутбук. Я просмотрела все десять фотоальбомов на его странице, я выучила все его улыбки, все его взгляды и выражения лица.
Ему восемнадцать, он Скорпион и будет учиться на той же специальности, что и я. На этом я решила успокоиться и пойти спать к себе.
Уже светало, заснуть не получалось, я вертелась и думала, думала, думала. У меня в запасе было два месяца до встречи с ним, мы еще даже не познакомились, он не мог знать, кто я и где я живу, но я вздрагивала каждый раз, когда приходил скрипучий лифт и захлопывалась дверь на этаж…
Я была счастлива. Теперь я знала, что у совершенства есть имя.
Михаил Полетаев, восемнадцать лет, есть подруга.
Нет ничего случайного, все происходит в свое время. Он уронил ручку, отвечая на звонок мобильного. Ручка прикатилась к моим ногам и остановилась у правой босоножки, а через пять секунд моя жизнь изменилась навсегда – ко мне подошел он, чье имя теперь никто у меня не отнимет.
В шесть утра я вышла на балкон и прошептала:
– Москва, я люблю его!
На шестнадцать лет мне подарили деньги, и я купила себе свой первый, немного подержанный айфон. Мне нравилось фотографировать на него, а потом распечатывать эти нечеткие смазанные снимки и приклеивать поверх скучных обоев своей комнаты.
Каждый субботний вечер я скачивала фото и печатала их на старом принтере, в котором постоянно не хватало краски. Я уже залепила ими почти всю стену, у которой стоял мой диван. Печатала на обычной бумаге, крепила железными кнопками, с силой вдавливая их в стену.
Отпечатанные фото медленно выплывали из-под шумного принтера. Слегка влажные от свежей краски и волнистые, как только-только раскрашенный небрежной рукой ребенка акварельный рисунок.
Я аккуратно брала их за края и раскладывала друг за другом на диване. Ждала, пока высохнут, любовалась. В этом не было ни капли искусства или желания посвящать фотографии все свободное время. Фотографии с мобильного телефона, пусть и очень дорогого для меня, казались мне весьма сомнительным искусством.
Это были эмоции, готовые воспоминания для будущего. Лучшие моменты, любимые места в подмосковном городке, где я продолжаю учиться быть счастливой, быть лучше, быть лучшей, чтобы спустя пять или даже десять лет, не краснеть за свои воспоминания, которые сейчас лежат передо мной в формате А4, на которых еще не обсохла краска, которые я уже люблю.
Спустя пять часов я разглаживала рукой последнюю фотографию, снятую в понедельник, когда мы с Кристиной ходили на школьный футбольный матч.
На снимке были наши мальчики в футбольной форме, в ярких гетрах, бутсах и очень много болельщиков. Почти вся школа, но в кадр попали только самые активные старшеклассники.
Я знала всех в лицо и по имени.
А если не помнила по имени, то все равно знала – они здоровались, значит, мы знакомы.
Но одного из них я не помнила. Такое чувство, что первый раз вижу. Этот парень залез в кадр сразу на двух снимках – залез аккуратно и четко, будто так и надо. Так, что я даже не заметила его, делая кадр.
На первом фото он затесался в самый угол. В профиль, темная куртка, красный шарф, спокойный взгляд, будто задумался о чем-то крайне важном. Он получился крупнее всех.
На втором снимке он позирует с моими одноклассниками, широко улыбается, смеется, а они что-то говорят ему. Широкая, искренняя улыбка. Интересное и необычное лицо.
– Я люблю тебя.
– Что?
– Ты слышала, – сказал он. – Ладно, забей, не обращай внимания.
Целуя меня на прощание, Санчес дал мне компакт-диск. Он записал мне несколько игр. Кроме них на диске было несколько флэш-мультов, которые Санчес нарисовал сам, парочка непонятных видеозаписей и сотня фотографий российских панк-групп.
Первым мне попался рисованный клип на старую песню «Сектора газа». Некачественный скрипучий звук, грубый голос, незамысловатый сюжет:
«…ты идешь, ты моя тепе-е-рь. Я приятную дрожь ощущаю с головы до но-о-г. Ты со мною забудь обо всем, эта ночь нам покажется сном. Нас окутает дым сигаре-е-ет…»
По экрану парил пухлощекий Купидон с малиновым ирокезом. В руках он держал лук, который использовал по прямому назначению, активно пуская в ход стрелы с наконечниками в форме красных сердечек.
В рисованном клипе было еще несколько героев.
Он, небритый и помятый парень, с потрепанной розой.
Она, лахудра в розовом платье с драным подолом и сигаретой в руке.
Сначала пара неумело вальсирует на фоне реалистичного осеннего пейзажа, а потом они пьют пиво, сидя на пионерском расстоянии друг от друга.
За всем этим следит Купидон-панк.
Это именно он позаботился о том, чтобы у влюбленных был ящик пива и один презерватив, который плавно упал в руку рисованному парню откуда-то сверху.
Судя по клипу, Санчесу совсем немного нужно было для счастья.
Остальные клипы я решила не смотреть. Было достаточно одного, чтобы понять все стремления и желания Санчеса.
Я открыла папку с фотографиями и проглядела несколько первых. Обычная школьная бытовуха. Снимки в школьной раздевалке, фото с дискотек и праздников, поездок на экскурсии и тому подобные мероприятия.
На всех фотках был он, Санчес. На последнем фото довольный Санчес показывал в камеру «козу» и обнимал парня – того самого, который вклинился в несколько моих снимков с футбольного матча.
Надо обязательно спросить, кто это, тем более на выходных у нас опять свидание. Я думала о его неожиданном быстром признании. Наверное, он хотел услышать в ответ то же самое, но я сказала, что он мне нравится. Вернее, написала в смс, когда ехала домой. Не каждый день встречаешь парня с внешностью панка и обаянием плюшевого мишки.
Стоило только занести руку, чтобы нажать на пятый этаж, как в подъезде раздался мужской голос:
– Задержите лифт! – прокричал он.
Нам еще в начальной школе на уроках ОБЖ говорили, что нельзя заходить в лифт с незнакомыми людьми, то есть мужчинами. Проигнорив просьбу, я нажала на цифру пять, и двери медленно поползли навстречу друг другу. В этот момент между ними вклинился высокий парень с заросшим ирокезом цвета марганцовки. Он ловко раздвинул двери широкими плечами и, довольный, уставился на меня.
– Этаж какой? – спросил он грубым, но приятным голосом.
– Пятый, – ответила я.
– Мне тоже, – признался парень, снова нажимая на кнопку.
Двери снова медленно сблизились, закрылись, и лифт двинулся наверх. Не прошло и трех секунд, как он резко дернулся, толчками проехал еще несколько метров и остановился.
– Мы что, застряли?
– Мы влипли, – хмыкнул парень в темноте и закопошился. – Ты живешь тут, что ли? Я тебя ни разу не видел.
– Я тут не живу.
– А к кому идешь тогда? – продолжал допрос парень. Он перестал копошиться, открыл мобильник, и лифт осветился бледно-голубым сиянием небольшого экрана. – Я на пятом почти всех знаю. У меня тут сестра живет двоюродная.
– А у меня подруга, – сказала я. – Правда, мы с ней поругались немного.
– Ну, конечно, вы, девки, без этого не можете! Из-за парня небось?