Но опять в трубке промолчали, а затем сбросили вызов.
— Идите на… — Глеб выдернул шнур телефона из розетки, решив, что если кому‑то слишком надо будет, то позвонят на мобильник.
И действительно — позвонили буквально через пару минут со скрытого номера. Опять неизвестный молчал, а затем сбрасывал вызов.
— Какого хрена? — беспокойство уже начинало нарастать, неприятно царапая сознание. Мобильник продолжал звонить через каждые три минуты и, в конце концов, парень выключил его.
Теперь зазвонил домофон, своим писком натягивая нервы уже не слишком нетрезвому Глебу. Пару раз послушав и в нем тишину, парень не выдержал: с треском выдрал трубку домофона, отчего она повисла на одном шнуре, и выскочил на балкон.
Во дворе, за исключением стайки воробьев и пары детишек в песочнице, никого не оказалось. Глеб, перегнувшись через перила, внимательно оглядел все ближайшие кусты, но и там ничего не заметил. Возможно, баловались дети, которые вполне могли прятаться под козырьком подъезда.
А, может, его настигло возмездие?
Глеб едва ли не ползком вернулся в гостиную, где без сил упал на диван. Теперь в голову полезли совсем мрачные мысли: а что, если кто‑то как‑то узнал, что байк сломал он? Что если его сейчас хотят запугать или обкладывают, как волка — загонщики?
Или у него уже началась паранойя?
Глеб затряс головой и вскочил, слегка пошатнувшись, на ноги. Может, будь он трезвее и спокойнее, то попытался бы рассуждать логически. Но паника плюс алкоголь сделали свое черное дело: парень действовал исключительно на эмоциях. И сейчас ему казалось, что надо убегать из дома, куда‑нибудь подальше. Чтобы ловушка не захлопнулась.
Схватив с журнального столика ключи и кошелек, Глеб выскочил из квартиры и пешком, на всякий случай, скатился на первый этаж. Здесь остановился и прислушался, затем осторожно открыл входную дверь.
Ничего подозрительного вокруг не было. Вечернее солнце, висевшее на самом горизонте, последними лучами освещало скамейки и детскую площадку. Народа вокруг почти не наблюдалось: все постарались уехать за город, на дачи.
Глеб собирался поскорее добраться до автобусной остановки, но тут до него дошло: можно ведь просто вызвать такси! И без проблем доехать куда угодно. Едва не рассмеявшись от своей глупости, парень присел на скамейку и через Интернет сделал заказ.
Вот тут его и окружили. Высокий плечистый парень с темно — красными волосами, забранными в хвост и шрамом через всю щеку, возник неожиданно, словно свалился с неба. Хотя, в отношении Ладона, это была почти правда, хотя и с небольшой поправкой: парень спрыгнул с крыши одноэтажного заброшенного здания, стоявшего чуть в стороне, за могучим кленом.
— Что, — поинтересовался он у вздрогнувшего Глеба, — нервишки шалят? Решил удрать?
— Ты кто? — Глеб встал, но Ладон вроде несильно толкнул его, и парень снова плюхнулся на скамейку.
— Сидеть, ублюдок. Теперь точно не отвертишься.
Глеб, несмотря на то, что внутри все похолодело от догадки, все же не собирался просто так сдаваться. И вполне мог кинуться в драку, будь Ладон один.
Только вот из‑за угла дома вышли те, при виде которых Глеб понял: его раскрыли. Макс, Родька и Кристиан выглядели отнюдь не самыми добрыми существами на Земле.
— Что? — громыхнул Крис, подходя к скамейке и нависая над Глебом. Тот невольно сглотнул и попытался отползти на самый край. — Удрать решил?
— Охренели? Вам чего?
— Вообще я очень хочу набить тебе морду. — сообщил Макс. — Но меня сдерживает факт, что скоро ты, гнида, получишь гораздо сильнее и по заслугам. Ты сломал байк Ники.
— Чего? — Глеб надеялся, что его удивление звучит правдоподобно. — Обкурился или как?
— Козел! — темперамент Родиона сдерживало только обещание Максу, что он не будет бить бывшего парня Ники. — Ты же чуть ее не угробил.
— Иди в жопу. Ничего я не делал. — тут Глеб ухмыльнулся. — Какие ваши доказательства, что я подпортил чей‑то там байк? Да я даже не знаю, с какой стороны к нему подступиться. Как я мог испортить ручку газа и глушилку?
И он замолчал, едва не захлопнув рот ладонью. В вечернем теплом воздухе отчетливо запахло пониманием того, что все, допрыгался.
— Как забавно. — медленно проговорил Ладон. — Мы ведь не говорили, что причиной аварии стали неполадки с ручкой газа и кнопкой глушилки. Почему‑то мне кажется, что если порыться в истории твоих запросов в Интернете, то мы узнаем много нового.
— Какая же ты мразь. — проговорил Макс тихо. — Ну бросила тебя девушка, что теперь — убивать ее из‑за этого? Тебе легче стало?
— Я не хотел трогать Нику! — закричал Глеб, вскакивая со скамейки. — Я думал, что это твой байк!
Его палец уперся в грудь Максу. Тот отошел в сторону, борясь с желанием ударить гаденыша. Но Ладон сразу предупредил, что не стоит заниматься рукоприкладством, если они хотят сдать Глеба в полицию.
— Тебя случайно заснял оператор на свадьбе. — Макс взял себя в руки. — Там отчетливо видно, как ты откручиваешь что‑то на мотоцикле. Плюс сейчас твои слова записаны на диктофон. Я не думаю, что тебя посадят надолго или что‑то в этом роде, но надеюсь, что этого ты не забудешь никогда. Твое счастье, что Ника не слишком пострадала.
Глеб только открывал и закрывал рот, мысленно пытаясь найти достойный ответ. Но разум отказывался ему служить, пытаясь осознать, что эту игру он проиграл.
— Ну что, народ. — Крис посмотрел на друзей, на бледного онемевшего Глеба. — Вы тут дальше сами, да? А я поеду, Настасью домой отвезу, а то еще выберется из машины и этому козлищу харю расцарапает.
Пожелав удачного путешествия в полицию, он развернулся и не спеша ушел со двора. Теперь ему следовало серьезно пообщаться с Настей. И что‑то в глубине души подсказывало Крису, что разговор выйдет нелегким.
Всю дорогу Настя возмущалась Глебом и твердила, что Нике необходимо все рассказать. Крис кивал, возражал и имел вид задумчивый и слегка рассеянный. Казалось, он полностью поглощен дорогой, а на спутницу практически не обращает внимания. Сама же девушка чересчур быстро и горячо тараторила, словно боялась, что возникнет ненужная пауза. Сейчас Настя включила режим "акына" — что вижу, то пою. С Глеба она плавно переключилась на травмы Ники, затем на сам мотофестиваль и опять на Глеба.
— Нет, — продолжала она вещать, пока в компании Криса шла по своему двору, — я не понимаю, почему Макс не хочет ничего сообщать родителям и Нике.
— Настя. — перебил ее парень. — Открой вентиль, выпусти пар, а то взорвешься сейчас. Макс сейчас позвонит родителям Ники, но ей скажет только когда вина Глеба подтвердится. Зачем сейчас нервировать ее? Пусть лежит и приходит в себя.
— Надо будет группе сообщить, что с ней все в порядке. Может, навестить захотят.
— Особое внимание, я так полагаю, ты уделишь некоему человеку с беременной женой?
Настя остановилась, словно с разгона врезалась лбом в невидимую стенку. Кристиан тоже встал и, скрестив руки на мощной груди, в упор посмотрел на девушку.
— Не считаешь, что нам надо поговорить?
— Нет. — честно ответила девушка, мечтая стать страусом и проломить лбом асфальт. После утреннего поцелуя она чувствовала себя не в своей тарелке, то и дело вспоминая фразу Ники о том, что Крис может видеть в ней не только друга.
— Я считаю, что надо. — Крис никогда не разговаривал с Настей таким суровым тоном.
— Может, завтра? — пыталась улизнуть от неизбежности девушка. — Мне в душ хочется, отдохнуть. Я вся на нервах. Видишь, руки трясутся.
Она вытянула вперед пальцы с аккуратным маникюром, те и впрямь слегка подрагивали, но Крис не разжалобился. Он встал напротив блондинки и покачал головой:
— Я не знаток женской психологии и прочей фигни, но мне почему‑то кажется, что если ты сейчас улизнешь, то потом мы поговорим очень нескоро.
Настя отвела взгляд в сторону: она и впрямь не собиралась беседовать с парнем на столь щекотливую тему. Тем не менее, режим "наивная дурочка" не отключала:
— Я не знаю, о чем ты хочешь поговорить.
— Не тупи, тебе не идет. Я уже понял, что ты девушка умная и хитрая. Притвориться дурочкой для тебя — раз плюнуть. Думаешь, я не заметил, как ты крутилась вокруг того чувака бер…тьфу, женатого? И мне ты обрадовалась так, когда я подошел, потому что хотела увидеть его ревность?